Я иду искать - Макс Фрай

– Дырку над вами в небе, сэр Макс, – сердито сказала Айса. – Все-таки вы совершенно ужасно выглядите.

– Спасибо. Я старался.

Соврал, конечно. Не старался я ни черта – как получилось, так и ладно, главное, что на себя не похож. Зато Айса наконец улыбнулась. Но тут же снова нахмурилась. Спросила:

– Хотите получить объяснения насчет того сновидца?

Я развел руками – дескать, и рад бы соврать, что не хочу, но зачем обманывать хорошего человека. А вслух сказал:

– Лицензия лицензией, но в Кодексе Хрембера до сих пор существует статья, запрещающая производить магические действия над людьми без их добровольного согласия. А к ней прилагается совсем новенькая поправка, уравнивающая сновидцев в правах с бодрствующими; к ее появлению я, каюсь, сам руку приложил после нескольких неприятных инцидентов. Впрочем, кроме нее есть пара дюжин других поправок, перечисляющих обстоятельства, в которых насильственно околдовывать граждан все-таки можно. Поэтому давай разбираться, что у вас с этим беднягой произошло.

– Вот как раз четвертая поправка к двадцать восьмой статье у нас и произошла, – усмехнулась Айса. – Та, которая позволяет применять магию ради исцеления. Этот человек страдал от боли, достаточно сильной, чтобы он продолжал ощущать ее даже во сне. А я теперь немного умею лечить, причем как раз спящих. Строго говоря, только их и умею. Довольно нелепая специализация, но ничего не поделаешь, именно с этого начинается обучение знахарей в Суммони. Там считается хорошим тоном регулярно сниться своим пациентам; впрочем, некоторые болезни вроде бы действительно легче лечить во сне, чем наяву. Точно не знаю, я не так уж долго училась.

– Ого! – восхитился я. – Ты, я смотрю, в изгнании зря время не теряла.

– На самом деле, сэр Макс, именно этим я там и занималась, – сухо сказала она. – Теряла его вовсю. И, по моим ощущениям, именно что зря. Унылые скитания вдали от Сердца Мира – занятие на любителя, к числу которых я, как выяснилось, не принадлежу. Но пару условно полезных чужеземных фокусов я там все-таки разучила, могу исполнять на бис. Честно говоря, совсем не уверена, что они мне так уж необходимы. Знахарского призвания у меня в любом случае нет, одно любопытство, да и то довольно вялое. Собственно, я всего несколько раз применяла свои умения на практике. И сейчас даже не знаю, получилось или нет. Не успела понять. Рановато этот красавец проснулся.

– Ты слишком громко назвала его спящим, – заметил я. – От такой информации неподготовленные люди обычно сразу просыпаются.

– Да, моя ошибка, – равнодушно согласилась Айса. – Но тут ничего не поделаешь. Когда вы вмешались, я растерялась. Сразу все вылетело из головы.

– Ладно, будем надеяться, там, где он проснулся, тоже есть толковые знахари, – примирительно сказал я.

Айса только плечами пожала. И вопросительно уставилась на меня, явно желая понять, можно ли ей идти.

Радости от нашей встречи она по-прежнему явно не испытывала. И это было – не то чтобы по-настоящему обидно, скорее просто удивительно. Я уже как-то привык, что мне все всегда рады. Даже сэр Корва Блимм, столкнувшись со мной в трактире ворчуна Мохи, сперва искренне радуется такому счастливому стечению обстоятельств и только потом вспоминает, что меня вообще-то следовало бы четвертовать при первой же возможности. В их семье сейчас чрезвычайно популярна легенда, будто я шантажом, угрозами и чуть ли не подзатыльниками заставил леди Меламори вернуться в Арварох; с фактами эта версия не особо согласуется, но когда людям легче жить с какой-нибудь дикой идеей, чем с правдой, я не особо стремлюсь их переубедить.

Важно, впрочем, не это, а то, что сэр Корва все равно каждый раз сердечно улыбается мне при встрече и ничего не может с собой поделать. Не зря в Ордене Потаенной Травы личное обаяние считали одним из самых надежных способов магической защиты, и все послушники, у которых это качество не было врожденным, развивали его при помощи специальных упражнений, с утра до ночи, не щадя живота.

Мне в этом смысле повезло больше, чем им. Трудиться не пришлось.

Однако на Айсу мое врожденное обаяние явно не действовало. То ли внешность я сегодня выбрал экстремально отталкивающую, то ли настолько некстати возник у нее на пути, поди разбери.

– Я опаздываю на службу, – наконец сказала она.

– На службу?!

– Ну да. А чему вы удивляетесь? Большинство людей где-нибудь работают, для вас это новость?

– Да, точно, мне что-то такое рассказывали, – кивнул я. – О горожанах, ежедневно трудящихся в поте лица. Думал, это завиральная старинная легенда, а оно вон как.

Айса снова улыбнулась, явно помимо воли.

– Когда я вернулась в Ехо, мама предложила мне место у себя, в Канцелярии Забот о Делах Мира, – сказала она. – Ничего выдающегося, но все-таки лучше, чем целыми днями сидеть, уткнувшись в стену.

– А ты сидела? – изумился я. – Вернувшись в Ехо в самом начале всех этих невообразимых перемен? Да еще и с лицензией на право неограниченного использования магии? Сидела, уткнувшись в стену, вместо того чтобы ухватиться за все эти удивительные возможности?! Айса, да ты ли это?

– Разумеется, нет, – холодно ответила она. – Меня зовут леди Шимора Тек. При чем тут какая-то Айса?

– Что с тобой случилось? – прямо спросил я. – В изгнании? Или уже здесь? Что-то пошло не так?

– «Так», «не так», какая теперь разница, – отмахнулась она. – Впрочем, не беспокойтесь. Ничего такого, что могло бы вас профессионально заинтересовать, со мной не стряслось. Просто не особо понравилось – ни путешествие, ни так называемая прекрасная неизвестность, ни скучные уандукские секретики, неумело пытавшиеся прикинуться великими тайнами, ни я сама посреди всего этого унылого бардака… А вообще-то, сэр Макс, вы могли бы хоть раз прислать мне зов и спросить, как дела. Ну или не мне, кому-нибудь другому. Любому из нас. Мы этого очень ждали. Поначалу. Потом, конечно, перестали. Впрочем, неважно, все это было очень давно.

Ох.

До меня только теперь дошло, что может быть и такая постановка вопроса. На эти грабли я видимо обречен наступать вечно. Что само по себе невелика беда, да вот только по лбу они обычно бьют не меня, а окружающих.

Ну, то есть. Когда какому-нибудь человеку удается меня заинтересовать – а это, будем честны, совсем несложно – я с удовольствием провожу с ним время, болтаю, не закрывая рта, поднимаю настроение, помогаю, чем могу, если вдруг понадобится. А распрощавшись, преспокойно живу дальше, в полной уверенности, что если вдруг снова понадоблюсь, новый приятель сам меня найдет. Ну или просто случайно попадется мне на глаза, как это сегодня сделала Айса. И тогда я, конечно, обрадуюсь – искренне, от всего сердца. И даже не стану спрашивать, какого черта мы так долго не виделись, потому что, по моим ощущениям, вообще все, что со мной случилось, было совсем недавно. Максимум – позавчера.

Звучит неплохо, но при этом шансы, что я сам вспомню о чьем-то существовании, стремятся к нулю. У меня вместительное сердце, но к нему прилагается рассеянное внимание, помноженное на крайне непростую и интересную жизнь.

Но поди объясни это сейчас Айсе, которая когда-то имела все основания ждать, что я буду и дальше интересоваться их делами. В некотором смысле я сам это обещал – не словами, но поведением: заинтересованностью, сердечным участием, настроением, интонацией. Можно сказать, всем своим существом.

И, получается, обманул. Хоть и не нарочно.

Вот интересно, как теперь это все сформулировать, избежав честного, но такого обидного признания: «Извини, я о вас забыл».

– Я просто старался не быть слишком назойливым, – наконец сказал я.

– В каком смысле? – опешила Айса.

– Ну все-таки я вам не друг-приятель, а государственный чиновник, проводивший следствие по вашему делу. Не хотел, чтобы у вас создалось впечатление, будто я пытаюсь контролировать ваше поведение в изгнании. Решил, если что-нибудь стрясется, вы сами со мной свяжетесь. Мне казалось, это так очевидно, что и обсуждать не требуется. А получается, все-таки надо было обсудить.

– Да, – сухо согласилась Айса. – Не помешало бы. Мы, видите ли, тоже старались не быть назойливыми. Стеснялись вас беспокоить. Не хотели навязываться. Ждали, что вы сами как-нибудь дадите знать, что к вам можно приставать с разговорами. Как-то подтвердите, что мы теперь действительно друзья. Но не дождались. Это было очень обидно, сэр Макс. Хотя мы, конечно, сами дураки, даже спорить не стану. Но сержусь почему-то все равно на вас. И сейчас тоже. И наверное буду сердиться всегда. Даже не знаю, что вы теперь должны сказать, чтобы я перестала.

– Мне тоже ничего в голову не приходит, – признал я. – Так что ладно, сердись дальше.

– Спасибо, – невесело усмехнулась она. – Не каждый день получаешь официальное разрешение сердиться. А теперь мне действительно пора на службу. Совещание по поводу изменения таможенных правил с Чангайей начнется уже через четверть часа; мое присутствие там совершенно бесполезно, но обязательно. Если у вас возникнут дополнительные вопросы в связи с сегодняшним инцидентом, найти меня будет несложно. Домашние адреса всех служащих Канцелярии Забот о Делах Мира являются информацией, открытой для государственных чиновников… не помню, начиная с какого ранга, но для вас это, конечно же, не проблема. Да и Безмолвную речь никто не отменял.