Чистильщик - Игорь Лахов

— Для нормального мужчины красивые женщины воспринимаются, как произведение искусства. Наслаждаешься, мечтаешь, любуешься, но всё как в музее. Красивых картин много, только не все хочешь иметь дома на стенке, а утром в постели — тем более.

— Ключевое слово «иметь»?

— Не. Ключевое — «наслаждаешься». Если себя ограничивать в этом желании, то можно привыкнуть к равнодушию, и тогда совсем никого хотеть не будешь. Скучная, унылая жизнь. Не знаю, как у вас, но у мужиков почти все поступки от женщин отталкиваются.

— Смотрю, любвеобильный слишком? — не поверила в мою искренность она.

— А чего в этом плохого? Лучше любить многих, чем вообще никого.

— Это не любовь.

— Тоже верно, но не совсем. Вот ты мужчин или женщин любишь?

— Мужиков, естественно.

— Ага! Всё-таки не одного мужчину, а мужиков!

— Не лови на слове. Интересуюсь мужчинами, а своего единственного ещё не нашла.

— Так и я про тоже. Вроде любовь в единственном и множественном числе, но сколько в ней разницы.

— Философ, блин, — усмехнулась Мышка.

— Я — циничный романтик.

— Ага. Худшая половина человечества. От таких все беды. Но боец неслабый. У кого учился?

— Дома, — почти не соврал я. — Папа с малолетства натаскивал.

— Стоит с тобой поплотнее позаниматься. Если останешься в нашей группе… а я почему-то уверена, что останешься… то можешь заработать неплохую репутацию на ведомственных соревнованиях.

— А что сама не хочешь?

— Уже на самом верху была. Азарт пропал, а без него ловить нечего. Тем более, знаю свой потолок, поэтому и осталась на уровне чемпионки Восточного Рубежа. На всеобщих соревнованиях Чистильщиков третье место лишь получила… Вроде почётное, но обидное — не люблю быть не первой.

Дальше наш разговор прервал суровый доктор. Через два часа процедур мы были как новенькие и вернулись в расположение группы. Придя в командирский домик, сразу же наткнулись на Стеллу, которая с недовольной миной на красивом личике заявила, что такие, как я, могут здесь появляться лишь затем, чтобы полы помыть.

— Нормально всё, — перебила её Мышка. — Парень будет с нами.

— Тогда и я своего позову! А потом мамку его, тётку и собаку! Друзей с подружками ещё можно. А чё? Сделаем отдельную пристройку к командирскому домику и заживём цыганским табором!

— Стелл, не заводись, — мягко укорила её моя кураторша. — Я тут Максу устроила проверку в полном спарринге с применением Дара и могу с уверенностью сказать, что скоро он поселится именно у нас, а не среди рядового состава. Так что пусть сразу привыкает.

— Сильно наваляла? — довольно спросила эта блондинистая зараза.

— Ничья.

— То есть? Ничья с тобой⁈ Это как⁈ — удивилась Стелла.

— А вот так! То побоище, что устроил нам при первой встрече, не случайность. Поэтому и говорю, что скоро в нашей группе появится ещё один капрал. Естественно, после того как себя на Рубежах покажет и опыта поднаберется. Если считаешь, что твой подопечный не хуже и тоже сможет выйти на командирский уровень, то зови сюда жить.

— Хм… Я поражена. Ладно. Пусть обживается, но сильно не наглеет, понимая, какую честь оказали. Бельмондо же обойдётся. Хороший мальчик, только ему до погон не один год расти.

Остальные члены группы, узнав, что сама Мышка не смогла выиграть поединок у курсанта, стали смотреть на меня уже не так скептически. Даже пригласили за свой стол, когда настал ужин.

Глядя на их неформальное общение, сделал определённые выводы. Ребятишки все сложные, с характером. Каждый считает себя наикрутейшим и не прогибается под других. Даже с лейтенантом ведут себя, словно он не их командир. Но при этом не покидает ощущение спаянной команды, где любой за своего готов глотку порвать.

Безумный Генерал любил именно такие отряды. Я, Максимилиан Гольц, их тоже люблю.

Суточное дежурство прошло достаточно тихо. Никаких тревожных вызовов, но скучать мне не дали. Каждый из капралов решил прогнать новобранца по своей специализации. Если лекарским даром Стеллы и распределением энергии Глыбы я ещё мог оперировать, сильно не раскрывая свои более фундаментальные умения, то Жало посадил меня в большую и глубокую лужу, вывалив столько непонятной технической информации, что уже через пять минут голова распухла, как тыква.

Удивляться нечему: в замке Меринбергов особо не просвещали на этот счёт, а в прошлом мире всё строилось на других принципах. Большой пробел в образовании. Непорядок! Я теперь знаю, что нужно осваивать в первую очередь.

Один Синий не стал меня сильно терзать, а просто рассказал про распорядок жизни группы Аксакала. Провёл по базе, объясняя, что к чему на ней.

— Скажи, — задал я интересующий меня вопрос. — При представлении лейтенант намеренно опустил твою родовою фамилию, ограничившись лишь именем с отчеством. Да и с титулом что-то не всё ясно, а уж про звание и говорить не приходится. По всем показателям, проведя столько боевых выходов и завалив столько Лордов пусть и в составе группы, ты должен сам носить лейтенантские погоны…

— Всё правильно сделал Аксакал, — кивнул Наум Андреевич с позывным Синий. — Позорные факты биографии нужно озвучивать лично. В молодости я вляпался по дурости в одну антиправительственную организацию. Шестнадцатилетнего идиота легко убедили, что самодержавие это плохо и что его нужно свергнуть. Семейка моя — одна из самых богатейших в Российской Империи, поэтому я сам был мальчиком очень небедным. Почти два месяца отдавал свои «карманные» денежки революционерам, покуда их не повязали ребята из Имперской Службы Безопасности. В результате получил пять лет в штрафных отрядах. Ещё легко отделался: могли бы и казнить.

— Легко⁈ — удивился я. — Несколько месяцев подросток в непойми что поиграл, а его практически на верную смерть упекли!

— С одной стороны, ты прав. Но вот с другой… всё не так просто. Я отдал революционной ячейке двести восемьдесят тысяч рублей и был признан её основным спонсором.

— Откуда столько у пацана?

— Я ж сказал — из карманных денег отпрыска очень небедного рода.

— Не хило тебе «на мороженку» давали!

— А то. Но про богатство быстро забыл, сражаясь и набираясь опыта выживания в самых поганых Дырах. До сих пор удивляюсь, что живым остался. Через пять лет, выйдя на свободу, подвёл итоги. Денег нет, идти некуда. Семья хоть и не отказалась официально, но вычеркнула мысленно из своих списков. Да и я её тоже, если честно, вычеркнул — есть причины. Поэтому больше нигде не называю свою фамилию и лейтенанту запретил.

Что делать? То же, что и раньше — воевать с Тварями. Больше всё равно ничего не умею. Трёхлетний контракт у Чистильщиков показался отличным решением. Потом несколько раз перезаключал… Дослужился до капрала. Однажды по недомыслию начальства моя прежняя группа попала в серьёзный переплёт с сильным Лордом. Выжил я один… Ну, как выжил? Врачи почти с того света вытащили.

Вот тут мне и припомнили штрафную группу, выгораживая свои важные задницы. Всю вину свалили на «ненадёжного элемента», подставившего боевых товарищей. Быть бы на виселице, только как раз в это же самое время лейтенант… тогда ещё младший лейтенант Ринат Аксаков формировал свою элитную группу. Не знаю, какими правдами и неправдами, но практически вытащил меня из петли. С тех пор служу у него. Скоро контракт заканчивается, и молю всех богов, чтобы не списали по возрасту или состоянию здоровья.

— Серьёзно… — задумчиво протянул я. — А по тебе, Андреич, и не скажешь, что так круто судьба покидала. По Аксакалу можно вопрос? Что-то он на барона не тянет. И твой рассказ это моё подозрение усугубляет. Нагнуть высших офицеров, которые тебя закопать пытались, это не удел лейтенантика. Тут не каждый полковник вякнуть посмеет. Кто такой на самом деле Аксаков?

— Наш командир. До остального мне дела нет. И тебе советую не лезть в вещи, которые выше твоего понимания, — жёстко осадил меня Синий. — Любопытство излишнее не приветствуется. У нас в группе все имеют свои истории, но они к службе никакого отношения не имеют.

— Понял. Извини.

— Не извиняйся, — миролюбиво хлопнул он меня по плечу. — Все через это проходили. Правда, для тех, кто не сделал правильные выводы, служба в рядах Чистильщиков закончилась быстро. Списаны по разным причинам. Запомни, курсант! У нас реально особенная группа, поэтому не стоит делать две вещи: удивляться некоторым приказам и трепать языком. Думаешь, почему твой дружок до сих пор у нас, а не во вспомогательном комендантском взводе?

— Я у Аксакала за него попросил.

— Плевать ему на твои просьбы. Просто Бельмондо по своему психотипу нам подходит. Ты вроде тоже. У лейтенанта чуйка