Неповторимая весна - Карен Брукс

Упрек разозлил Дороти.

— Хорошо. — Она нажала на кнопку звонка. — Тина, зайди ко мне на минутку. Мне нужно, чтобы ты кое-что записала.

Подождав, пока секретарша, держа ручку наготове, усядется за приставным столиком, Дороти пристально посмотрела на Сьюзи. Иногда подобный долгий взгляд помогал ей добиться правды от клиентов, отличавшихся неискренностью.

— Я хочу, чтобы вы еще раз рассказали, как мистеру Эшби удалось украсть вашего ребенка. И пожалуйста, не пропустите ни одной детали. Запись вашего рассказа, возможно, сумеет убедить прокурора применить к похитителю более строгие, чем сейчас, санкции.

— Клод просто пришел и забрал мою дочку, — сказала Сьюзи. — Вот и все.

«Он нашел девочку плачущей в манеже… Ее тельце покрывали солнечные ожоги, а детское молочко в бутылочке свернулось, скисло…» Дороти словно наяву слышала голос Эдди Брасса, произносящего эти слова.

— Где именно находились вы сами в момент исчезновения ребенка? — спросила она.

— В доме, я уже говорила.

— Значит, мистер Эшби ворвался в помещение и украл малышку у вас на глазах?

— Н-у, не совсем так. Я забыла сказать… дочка в тот момент спала во дворе.

Дороти сжала губы.

— Что еще вы забыли сказать мне, Сьюзи?

— Ничего. Я бы и это упомянула, только была слишком напугана, чтобы вспомнить.

— Напугана? Чем же?

— Происшедшим, разумеется… Боюсь, в следующий раз может случиться куда более худшее… Дело в том, что дядя Клода, господин Эдди Брасс, очень плохо ко мне относится. Когда дочка исчезла, я сразу поняла, кто тут замешан. Теленок Клод сам бы не додумался. Он и раньше вмешивался в наши отношения, убеждал Клода не встречаться со мной, будто я какая-то прокаженная. И вообще, какое ему до всего этого дело?

— По закону дядя не имеет права вмешиваться, тут вы правы. Клод не является несовершеннолетним! Но даже если бы и был таковым, никто из членов его семьи не может иметь к вам претензий в ситуации, если отец ребенка — другой человек.

— Слава Богу, а то я уж испугалась, что вы откажетесь защищать мои интересы из-за того, что я сначала сказала вам не всю правду.

На самом деле, Сьюзи, ты откровенно солгала, подумала Дороти, но вслух, разумеется, ничего не произнесла. Ей было жаль молодую женщину, с претензией вырядившуюся в дешевую одежду, да еще стремящуюся вести себя с вызовом… Конечно, мистер Брасс не принимает такую особу всерьез. И, если не попытаться ее защитить, Эдди Брасс разжует и выплюнет Сьюзи, независимо от того, имеет он право вмешиваться в дела своего племянника или нет.

— Я помогу вам, — сказала Дороти, — но при одном условии — вы не должны больше ничего «забывать» или скрывать правду.

Сьюзи широко улыбнулась, ее чересчур сильно накрашенные глаза засияли.

— Клянусь, мисс Ламбер! Я сделаю все, как вы скажете, лишь бы дочка осталась со мной. В ней все мое будущее.

— Прекрасно, — кивнула Дороти. — Я передам запись вашего рассказа прокурору. Можете быть уверены — Клод Эшби не будет беспокоить вас до суда. Его адвокат не допустит, чтобы Клод совершал глупости, а родственник, то есть дядюшка, — тем более…

Сейчас, два дня спустя после того, как Дороти познакомилась с Эдди Брассом, мысли о нем мешали ей заниматься делами.

Как могло получиться, что совершенно чужой человек заполнил все помыслы Дороти? Она признавалась себе — вечер, проведенный вместе, оказался неожиданно приятным.

Ей было легко, когда они с Эдди разговаривали о ее диковинных цветах, с которыми она буквально нянчилась. Обычно она мало распространялась насчет этого своего увлечения, боясь насмешек, что и бывало. Фил, например, терпеть не мог, когда Дороти возилась с землей, удобрениями и т. д. И уж стоило какому-нибудь из растений зацвести, а ей порадоваться этому, муж говорил: «Перестань кудахтать! Носишься с ними как курица с яйцом!» Эдди же, наоборот, оказался благодарным слушателем. Увлекшись экскурсией в свой «домашний сад», она даже напрочь забыла об ужине. Вспомнила лишь в тот момент, когда с кухни потянуло горелым.

— Наш ужин пропал! — досадуя на себя, сказала Дороти, чуть не расплакавшись.

Эдди же ласково похлопал ее по плечу.

— Ерунда. Не расстраивайся. — Взяв с плиты кастрюлю, он выскреб подгоревшие макароны в мусорницу. — У тебя найдется хлеб и сыр? Отлично! Давай своего омара, съедим без соуса, в следующий раз, если разрешишь, я сам все приготовлю…

Сказано это было просто, естественно, без уколов и подначек, которыми в подобной ситуации сыпал муж, злобно комментируя любую ее хозяйскую промашку. В Эдди она почувствовала нечто покровительственное, отличающее сильную мужскую натуру… Да, он задел в ней какую-то давно умолкнувшую струну, готовую вновь запеть в душе. Недаром же она впитывала каждое его слово, взгляд, движение бровей, улыбку на губах. Одергивала себя, останавливала, приказывала не смотреть, но поделать с собой ничего не могла… Из задумчивости Дороти вывела секретарша. Выпроводив Сюзи Хедлоу и возвращаясь в кабинет, та обратилась к начальнице:

— Не скажете ли, для чего все это было нужно? С каких пор вам понадобилось мое присутствие во время разговора с клиентом?

Множество людей заблуждались относительно Тины. Она красила ногти вызывающе красным лаком, обожала яркую косметику и немыслимого покроя хламиды — блузоны. Все это наводило посетителей на соображение, что перед ними взбалмошное существо, не отличающееся особым интеллектом. Но, по мнению Дороти, Тина была самой лучшей для юридической конторы секретаршей в мире. Под рыжими, выкрашенными хной волосами скрывалась голова, которой мог бы позавидовать иной адвокат. Дороти всегда доверяла проницательности Тины, особенно если речь шла о некоторых клиентах.

— Какое у тебя впечатление от этой молодой мамаши?

— Честно говоря, Дороти, я дала бы Сьюзи фамилию Шулер вместо Хедлоу. По-моему, она ведет двойную игру.

Дороти поморщилась.

— То же самое сказал и дядя Клода Эшби.

— Вы имеете в виду мистера Эдди Брасса, посетившего наш офис в тот день, когда меня пытали в зубоврачебном кресле?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Мне доложили… — Она издала продолжительный вздох. — Судя по описанию, я пропустила возможность познакомиться с прекрасным экземпляром, представляющим сильную половину человечества.

Дороти засмеялась. Имея от роду пятьдесят пять лет и ни разу за всю жизнь не вступив в брак, Тина считала красавцем любого мужчину младше семидесяти, у которого еще сохранились зубы и отсутствовала лысина.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — заметила Дороти. — Мистер Брасс показался мне вполне рядовым…