Призраки - Чак Паланик

— Я даже не сомневался, что тут будет стереосистема. В видоискателе камеры Агента Краснобая, Повар Убийца поднес ко рту полную ложку суфле из шпината, с которого капал зеленый сок, и сказал:

— Я профессиональный повар. Я не критик продуктов питания, но я не выдержу целых три месяца нерастворимом кофе…

Разумеется, все говорили, что они непременно напишут свои романы, стихи и рассказы. Обязательно сотворят свой шедевр. Только не здесь. Не сейчас. Потом, где-нибудь в другом месте. Снаружи.

В первую неделю мы вообще ничего не делали. Только жаловались и возмущались.

— Это не оправдание, — сказала Мисс Америка, поддерживая свой плоский живот обеими руками. — Это человеческая жизнь.

Мисс Апчхи кашлянула в кулак. Шмыгнула носом, выпучила красные слезящиеся глаза и сказала:

— Я тут не выживу. Я тут умру.

Сунула руку в карман, достала очередную таблетку.

И конечно же, мистер Уиттиер покачал головой:

— Не умрете.

Сидя в кресле, обтянутом синим бархатом, в окружении золоченой лепнины и бархата, мистер Уиттиер зачерпнул ложкой суп из моллюсков из майларового пакета и сказал:

— Расскажите мне про отца ребенка. — Он сказал, обращаясь к Мисс Америке. — Опишите мне сцену, как вы познакомились.

И камера Агента Краснобая взяла лицо Мисс Америки крупным планом.

Усовершенствование продукта

— Я постоянно высматриваю, — говорит Мисс Америка, — что мне НЕ нравится.

Каждый раз, когда она смотрится в зеркало.

Мисс Америка на сцене, ее светлые волосы вьются пышными

кольцами

и вздымаются волнами,

чтобы зрительно уменьшить лицо.

Высоченные шпильки. Одна нога выставлена чуть вперед, чтобы зрительно сузить бедра.

Она стоит полубоком, лицо и плечи развернуты вполоборота к зрителям в зале.

Так стоять неудобно, но зато талия, кажется тоньше.

На сцене вместо луча прожектора — фрагменты из фильма:

Лицо Мисс Америки скрыто вуалью из кадров, нарезанных из видеокурсов «Как улучшить фигуру».

Губы, глаза, все лицо — под макияжем из женских ног в обжигающе-розовых леггинсах и термоколготках.

Кожа пестрит скачущими и танцующими фигурами.

Каждая из этих женщин наблюдает за своим отражением в зеркале.

Фильм: тень отражения иллюзии миража.

Она говорит:

— Каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало — это тайно» маркетинговое исследование.

Она — сама себе тестовая аудитория.

Ее внешняя привлекательность оценивается по десятибалльной шкале.

Ежедневный бета-тестинг обновленной, исправленной и улучшенной версии себя любимой.

Тонкая перенастройка в соответствии с рыночными тенденциями.

Платье плотно облегает фигуру, как купальник, как обтягивающий спортивный костюм.

На колготках — проекции женщин, крутящих педали, едущих в никуда со скоростью тысяча калорий в час.

— В разделе «Особые хитрости» своей программы, — говорит она, — я научу вас отглатывать.

Будь то огромная порция персикового мороженого, Хеллоуинский набор миниатюрных шоколадных батончиков, шесть пончиков в глазури

или пара двойных чизбургеров.

В общем, обычная пища.

И иногда — сперма.

У нее на лице мелькают кадры из видеокурсов по аэробике, ее краткосрочная цель — преодолеть первоначальную сопротивляемость потребителя.

Ее долгосрочная цель — обеспечить постоянный приток инвестиций.

В себя — как в долговечный и качественный продукт.

Гримерка

Когда взрываются бомбы, в этом нет ничего личного. Или когда вооруженный псих берет заложников на стадионе. Когда на новостном мониторе высвечивается боевая готовность, то есть «экстренный выпуск», все местные станции прерывают свои передачи и переключаются на выпуск новостей центрального телевидения.

Сперва шеф-редактор и режиссер выводят вставку в формате «экран пополам». Сплит-скрин, как это у них называется. Потом местный ведущий говорит что-то вроде: «Мы прерываем программу, чтобы передать экстренный выпуск новостей. Океанский лайнер терпит бедствие в открытом море. С места событий — специальный корреспондент Такой-то, в прямом эфире из Нью-Йорка». Это у них называется «прямое включение».

Потом дают новостной выпуск центрального телевидения, а работники местных студий сидят, дергаются и ждут, пока не придет сигнал к окончанию прямого включения.

И никому не приходит в голову объяснить все это начинающим телекоммивояжерам, которых бросают в эфир рекламировать и продавать видеокурсы из серии «Помоги себе сам», книги или ножи для очистки моркови.

Так что, сидя в гримерке, в ожидании приглашения на программу «Просыпайся, Чаттануга!», молодой человек с волосами, зализанными назад, учит жизни молоденькую блондинку.

Она слишком блондинистая, объясняет он. Режиссеры-постановщики очень не любят таких выбеленных блондинок, потому что при свете прожекторов они начинают «гореть». Бли-ковать на картинке. Кажется, будто вся голова у блондинки объята пламенем.

— Если у тебя есть какие-то записи, — учит блондинку зализанный молодой человек, — не смотри в них в эфире, иначе в кадр попадет только макушка.

Редакторы по гостям, говорит он, ненавидят, когда участники передачи приходят с бумажками. Они ненавидят гостей, которые не пытаются говорить сами. Тогда редактор говорит тебе: «Не навязывай свой товар. Представь, что ты — это он».

Тем более что этот же редактор называет тебя «Колесо для фитнеса», потому что так обозначен твой блок в разблюдовке, то есть в верстке программы. Время зализанного молодого человека обозначено как «Видеокурсы». Пожилого мужчины — «Пятновыводитель».

Блондинка и зализанный молодой человек сидят на старом, затертом кожаном диване в гримерке, бумажные чашки с остывшим кофе забыты на столике, два монитора мерцают под потолком, в двух углах. На одном мониторе диктор центрального телевидения рассказывает о тонущем лайнере, потом картинка сменяется видеорядом: корабль вверх днищем и россыпь оранжевых спасательных жилетов на воде. На втором мониторе что-то совсем уже грустное. Еще хуже, чем тонущий лайнер.

Пожилой дядька из Блока А, аккуратно причесанный старичок, который остановился в «Мотеле 6» и встал в пять утра, чтобы приехать на студию и расхвалить свое изобретение: специальную щетку для удаления пятен. Бедный старый пердун. Ему повесят петличку и пустят в эфир из студийной «гостиной», где целые джунгли искусственных растений. Сейчас он сидит-потеет под жаркими прожекторами, пока ведущая приветствует телезрителей.

Декорации гостиной отличаются от «кухни» и «главной студии» тем, что там больше искусственной зелени и разбросанных подушек.

Этот пожилой дядька уверен, что у него есть целых десять минут, потому что первый рекламный блок пойдет не раньше, чем через десять минут после начала. На большинстве каналов на рекламу уходят через восемь или девять минут. Таким образом, мы не даем зрителям заскучать, чтобы они не скакали с канала на канал, и обеспечиваем программе высокий рейтинг на целых пятнадцать минут.

— Не то чтобы очень, — говорит нашей блондинке зализанный молодой человек и быстро крестится, как хороший католик, — но лучше пусть он, чем кто-то из нас.

Буквально через долю секунды после начала демонстрации его чудо-щетки Блок А прерывается прямым включением на обреченный океанский лайнер.

Сидя в этой гримерке, на затертом кожаном диване, в какой-то двузначной ЗПВ, зализанный молодой человек говорит, что у него будет, наверное, семь минут, чтобы привнести в мир учение мисс Бойд.

ЗПВ означает: зона прямого влияния. Бостон, к примеру, это третья ЗПВ в стране, потому что у них третий по величине потребительский рынок СМИ. Нью-Йорк — первая ЗПВ. Лос-Анджелес — вторая. Даллас — седьмая.

Этот город, где они сейчас, он стоит где-то ближе к концу первой сотни в списке ЗПВ. «Рассвет в Линкольне» или «С добрым утром, Талса». Потребительский рынок СМИ, состоящий из «никого» с демографической точки зрения.

Еще один добрый совет: не надевай ничего белого. Или черного с белым, потому что такой узор «рябит», или «стробит» в кадре. И тебе непременно надо похудеть.

— Только чтобы поддерживать этот вес, — говорит наша блондинка зализанному молодому человеку, — надо столько работать.

Ведущая в эфире, диктор местного телевидения, говорит зализанный молодой человек, она как сквозная труба. Что скажут ей в «ухо», то она и произносит в эфире своими красными накрашенными губами. Например, сюжет слишком затягивается, и надо его сократить, и режиссер говорит ведущей: «Мы в перебое. Давай, короти. Переключаемся на собачий приют, а потом сразу идем на рекламу…», и она говорит, как ей сказали.