Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Вадим Леонидович Телицын

волков его спасли только быстрота лошади да винтовка. Но интереса ни к оружию, ни к охоте Косыгин никогда не испытывал. Позднее даже в компании заядлых охотников Хрущева и Брежнева старался не брать в руки охотничьего ружья.

Здесь, в Киренске и в округе, Алексей Николаевич провел следующие два года жизни, во многом определившие его судьбу — и в плане службы, и в личном плане.

* * *

В сентябре 1927 года Киренский окружной партком принял Алексея Николаевича в члены ВКП(б)[39]. Событие для молодого специалиста с точки зрения карьерного роста весьма важное.

А с точки зрения личной жизни важнее оказалось иное.

В 1927 году Алексей Николаевич женился. Жена его, Клавдия Андреевна, — Кривошеина по отцу или Ванзина по отчиму. Теща — спокойная и уравновешенная Евдокия Прохоровна (в девичестве Меркушева). Родилась Клавдия Андреевна в селе Черепаново, что в 75 километрах от Ново-Николаевска, в 1908 году[40]. Семья была большая: брат, в 1920-х годах инструктор маслопрома, и две сестры, Люда и Ляля. Старшая, Люда, работала экономистом Сибкрайсоюза.

Круг общения Алексея Николаевича в Киренске сложился быстро и естественным образом из людей, близких по образованию, интересам и кругозору. Главным образом это были преподаватели педагогического техникума, они же и учителя городских школ. Образование все получили еще в дореволюционной России, многие прошли Гражданскую войну, причем по «разную сторону баррикад». Для некоторых это обстоятельство послужило причиной репрессий в 1930-х годах.

Косыгин часто бывал в гостях в доме у директора техникума, когда-то выпускника Московской духовной академии Павла Никандровича Плешанова (1884–1938), преподававшего психологию и педагогику. Знаком был с работавшим в техникуме (и по совместительству еще и заведующим Киренским уездным отделом народного образования) Ю. И. Ханиным, с преподавателями истории и литературы С. А. Вишневским и А. Н. Селивановым, учителем математики и физики П. Г. Марковым. У одних за плечами было высшее образование, у других всего два класса учительской семинарии[41], однако каждый был личностью — несомненно. С некоторыми Алексей Николаевич поддерживал переписку до 1960-х годов.

Сами собой сложились контакты с сотрудниками «Ленской правды». Косыгин естественным образом стал ее рабселькором, регулярно публикуя статьи о состоянии дел в кооперации. О ситуации в кооперативах представление он имел самое ясное, объездив округ вдоль и поперек, побывав практически во всех волостях — Орлинской, Макаровской, Нижнеилимской, Карапчанской, Петропавловской, Витимской и других. Прямой его задачей было расширение торгово-закупочной сети.

Его публикации в «Ленской правде» выглядят профессиональными и достаточно критичными. Так, он анализировал обследование Киренского городского кооператива, осуществленное в «целях проверки выполнения директив Союза о снижении цен»[42]. В статье этой весь Косыгин — с его знанием дела, тщательностью в сборе и изучении информации, в любви к цифрам, в способности обобщать и делать выводы.

Бесконечные командировки по округу, работа с бухгалтерскими документами, совещания по ценам, составление планов и отчетов, выступления на заседаниях партийной организации, статьи в «Ленской правде» — жизнь в Киренске кипела.

Однако день 4 ноября 1928 года Алексей Николаевич объявил сам себе выходным. В этот день у него родилась дочь Людмила, Люсенька. В помощь молодой матери взяли няню. Анна Кузакова, наполовину русская, наполовину эвенкийка, так навсегда и осталась в семье Косыгиных, помогая сначала с воспитанием дочери, а потом и внуков.

* * *

В конце 1928 года последовал новый поворот в жизни Алексея Николаевича. Сибкрайком, руководство которого внимательно наблюдало за ростом своего специалиста, затребовал возвращения Косыгина в Новосибирск в головной аппарат Сибкрайсоюза. 24 декабря 1928 года на бюро Киренского окружкома ВКП(б) вопрос рассматривался отдельным пунктом. Что примечательно, ни до, ни после этого случая с Косыгиным ничего подобного в документах не зафиксировано. Киренская партийная организация выразила несогласие с требованием Сибкрайкома, считая деятельность Косыгина «плодотворной» и крайне необходимой для города и округа, а его самого — незаменимым работником.

И действительно, показатели деятельности кооперации за 1928 год впечатляли. Торговый оборот по Киренскому округу составил 9 825 000 рублей, из них 78,8 % приходилось на кооперацию, 18,4 % — на государственную торговлю и только 2,8 % — на частную. Потребительской кооперации принадлежала почти половина торговых заведений — 63 из 128. В потребкооперации участвовало около 74 % населения, в основном сельского[43]. Вдобавок Косыгин руководил окружным комитетом комсомола округа.

Список членов и кандидатов ячейки ВКП(б) Сибирского краевого союза кооператоров по состоянию на 10 апреля 1929 года. Под № 24 в списке — Косыгин Алексей Николаевич. [ГАНО. Ф. П-919. Оп. 1. Д. 6. Л. 52]

Сибкрайком все же настоял на своем, поскольку Алексей Николаевич входил в систему потребкооперации и номенклатурным партработником не был.

Так семья Косыгиных вернулась из Киренска в Новосибирск. Туда же перебралась и «нянечка Аннушка». Теперь молодой семье помогала и мама Клавдии Андреевны, тоже переехавшая в Новосибирск на улицу III Интернационала, 27. Семье предоставили жилье в доме № 7 по Переселенческой (сейчас это улица 1905 года). На службу Алексей Николаевич ходил теперь в новое здание на Красном проспекте, выстроенное по проекту сибирского архитектора Андрея Дмитриевича Крячкова. На фронтоне фасада красовалась надпись «Сибкрайсоюз», рядом со зданием, у главного входа, возвышались два семиметровых обелиска с фонарями в виде больших шаров.

С декабря 1928 года Косыгин не только исполнял обязанности заведующего плановым отделом Сибкрайсоюза, но и руководил одной из секций горсовета Новосибирска, будучи еще и членом бюро ячейки ВКП(б)[44]. Некоторое время участвовал в работе концессии с английской компанией «Лена-Голдфилд», однако уже 1929-м та свернула свои филиалы в Советской России. Впоследствии Алексей Николаевич старался об этом эпизоде не вспоминать.

Казалось, жизнь наладилась: уверенное продвижение по службе, замечательная семья, свое жилье, приличная зарплата — 215 рублей в месяц, что в три раза выше, чем средняя зарплата рабочих. В глазах обывателей — почти что нэпман, как и другие кооператоры.

Сложились и определенные бытовые привязанности, привычки, вкусы: утром — овсянка с подсолнечным маслом и хлеб из муки грубого помола, на обед — отварная треска, любимое блюдо по выходным — пельмени.

И — никогда ни слова о своей работе в семейном кругу.

Хотя большую часть досуга, как и прежде, посвящал чтению. В Новосибирске Косыгин получил возможность познакомиться с еще не запрещенными и не изъятыми из библиотек трудами экономистов как умеренно социалистических взглядов (А. В. Чаянов, Н. Д. Кондратьев), так и либерального направления (Л. Н. Литошенко, С. Н. Прокопович). Познакомившись с их исследованиями кооперации, Алексей Николаевич не оставил без внимания и работы по общим экономическим проблемам. Ранее он только слышал о них от преподавателей Киренского педтехникума.

Конечно, сторонником ни «Чаяновской школы»,