Жду, надеюсь, люблю… - Кэсси Майлз

Оберегает ли Ник кого-то другого? Елену Хуртадо. Ради обеспечения безопасности такой роскошной женщины дюжина мужчин, включая и его, вероятно, пойдет на все. Выйдя из ванны, Сидни надела джинсы и майку, чтобы не тревожить перебинтованную руку, накинула светло-голубой кардиган. Тот, кто заботливо собрал чемодан, не подумал о косметике, поэтому Сидни пришлось довольствоваться помадой, имевшейся в сумочке. Отчаянно недоставало туши, чтобы подкрасить светлые ресницы.

Интересно, что бы ответил Ник, спроси она его о произошедшем напрямую. Чем больше Сидни размышляла, тем прочнее утверждалась в мысли, что всего-то и нужно уединиться с Ником и откровенно поговорить. Он все расскажет. Тогда из его взгляда пропадет сомнение, а она сможет раскрыть ему свое сердце.

Сидни спустилась на первый этаж. Агент Филипс вышел в столовую из кухни и устало помахал ей.

– Завтракать будете?

– Да, я бы поела.

– Тогда идите на кухню и угощайтесь. А потом доктор осмотрит вашу руку.

Других агентов видно не было, создавалось впечатление, что Филипса специально оставили присматривать за ней.

– Где Ник? – спросила она.

– На встрече с агентом Готорн и другими.

Запах божественный.

Сидни посмотрела ему в тарелку:

– Ради этого бекона не одна свинья отправилась на небеса.

– Человек имеет право время от времени лакомиться беконом, – проворчал он в ответ.

Сидни села рядом.

– Кто-нибудь называет агента Готорн Вики?

– Нет, если ему дорога собственная задница.

– Полагаю, она не хочет, чтобы я помешала важному собранию с Ником и прочими агентами, и вообще считает меня потенциальным источником проблем.

Филипс подцепил на вилку кусок бекона.

– Это точно.

– А я не позволю ей оказывать на меня давление. – Полгода Сидни только и делала, что следовала правилам, но готовность к сотрудничеству не принесла никаких плодов. – Мой дом разнесли в щепки, во дворе застрелили несколько человек. Так что и у меня есть ставки в этой игре.

Доев бекон, Филипс взял кофейную кружку.

– Что вы намерены делать?

– Сама не знаю. Мне требуется больше информации. – Запахи бекона и кофе не могли оставить ее равнодушной. Не мешает перекусить, прежде чем идти войной на ЦРУ, но дело превыше всего. – Где у них встреча?

Филипс пожал плечами:

– Если хорошенько поищете в дальнем коридоре, найдете. Не такой уж этот дом и большой.

– О чем они говорят?

– Оставьте свои волнения, Сидни. Ничего секретного не происходит.

У нее не было причин подвергать сомнению слова Филипса, ведь он всегда был с ней куда более прямолинейным, чем прочие. Если бы он не подсказал, в какой стороне офисы ЦРУ, она не обнаружила бы Ника. Подавшись вперед, она обняла его здоровой рукой:

– Спасибо вам.

На кухне Сидни встретила Делию, исполняющую обязанности повара и экономки. Завернув в салфетку кусок слоеного пирога с черникой и налив кофе в кружку, Сидни отправилась на поиски комнаты, в которой проходило совещание.

За третьей дверью обнаружился кабинет с длинным диваном, парой стульев и большим дубовым письменным столом. Ник поднялся в знак приветствия и подвел ее к стулу, придвинутому к кофейному столику.

Готорн, разумеется, запротестовала:

– Сидни, вам здесь находиться совершенно не обязательно.

– Я буду тихо себя вести.

Сегодня привычному черному костюму Готорн предпочла джинсы, белую водолазку и ворсистый жилет, придававший объема ее сухопарой фигуре.

– Скажу откровенно, – заявила она. – Вы мешаете.

– Сидни останется, – вмешался Ник. – Нам может понадобиться ее опыт, когда я буду говорить с Грегори о разработке нефтяного месторождения.

Он представил Сидни агента Джима Грегори, перед которым на полу была разложена внушительная кипа карт, графиков и документов. Он сотрудничал преимущественно с «Андервуд ойл эксплорейшн», но был знаком и с парочкой сотрудников компании «Техасский тритон».

Сидни крепко пожала ему руку.

– А мы уже встречались.

– Едва ли.

– Ваше имя мне неизвестно, но я видела вас у моего дома, когда началась перестрелка.

– Верно. Я был в составе первой группы быстрого реагирования.

Сидни с любопытством посмотрела на его бумаги:

– Я удивлена тем, сколь много материала вы принесли.

– Мы занимаемся разработками.

– Вы инженер?

– Раньше я работал бухгалтером.

В очках в роговой оправе и брюках цвета хаки Грегори и правда здорово смахивал на бухгалтера. Он, похоже, был в этой комнате единственным невооруженным человеком, за исключением Сидни, конечно. Она ободрительно улыбнулась:

– Буду рада помочь с любой информацией.

Ей стало интересно, отчего это Тикуанна вдруг сделалась столь привлекательной в плане нефтяных разработок.

– Что ж, хорошо, Ник, – вмешалась в разговор Готорн. – Мы уже обсудили в общих чертах, что вам нужно будет говорить директорам из «Андервуд ойл». Подчеркните брутальность повстанцев, особенно то, как они обошлись с вашей ногой. И не забудьте ходить с тростью, которую я вам дала.

Сидни ждала, что Ник поправит Готорн. Прошлой ночью он уверял, что поврежденная лодыжка – результат неудачной попытки к бегству, а не зверского обращения повстанцев. Ник, однако, ничего не сказал, лишь согласно кивнул.

Она засомневалась, правильно ли его вчера поняла. Он рассказывал о том, как споткнулся о сук дерева, о ядовитых лягушках. Или это она о них думала? Одурманенная болеутоляющими, плохо соображала. Да и какая разница, каким образом он повредил ногу?

Тут Сидни осенило. Возможно, Ник лжет Готорн. Но это ведь лишено смысла. Зачем бы ему понадобилось вводить в заблуждение агента ЦРУ?

Чтобы не сболтнуть лишнего и не быть вышвырнутой вон с совещания, Сидни откусила черничного пирога. Ник сидел на диване рядом с мускулистым лейтенантом Батлером, а еще один агент расположился за столом перед раскрытым портативным компьютером. Готорн шагнула к нему.

– Раз уж Сидни здесь, покажу ей фото людей, которые были убиты вчера.

Сидящий за столом агент быстро передал Готорн планшет, и она развернула его экраном к Сидни:

– Не торопитесь, смотрите внимательно.

Стерев сахарную пудру с пальцев, Сидни взяла в руки планшет и посмотрела в лицо мертвого мужчины с густыми черными волосами, по лбу которого текла кровь, глаза и рот были открыты. На горле имелась татуировка в виде паутины.

Она не страдала приступами тошноты. Будучи совсем крошкой, помогала матери-антропологу разбирать и заносить в каталог кости людей и животных, найденные на раскопках. И все же сейчас, глядя в пустые, ничего не выражающие глаза трупа, которому на момент смерти было не больше двадцати лет, встревожилась.