Ночь любви в противогазе - Дарья Калинина

Ага! Чтобы вы ее арестовали, толком не разобравшись, виновата она или нет!

Сама Алина уже совсем не понимала, подозревает она Вику или нет. Убить Рябову, подлив ей в питье вредное лекарство, Вика могла. Рябову она откровенно ненавидела. Но Толик… Своего Толика подруга явно обожала. Иначе не стала бы терпеть его столько лет подряд. И его самого, и его девиц, и его измены! И потом, чтобы убить Толика так хладнокровно и жестоко, выстрелив в него из пистолета с глушителем, нужно иметь совсем иной склад характера, нежели был у Вики Серовой.

Да и зачем ей было убивать мужа, когда он после шатания на сторону явился наконец домой? Напротив, Вика должна была предпринять все меры, чтобы помириться с мужем. И хоть на время избавиться от его измен!

И все же никто другой кроме Вики на ум Алине не приходил. Да и сам Толик в предсмертном бреду упомянул имя Вики. Так, возможно, он назвал имя своей убийцы?

Домой Алина приползла на полусогнутых конечностях. Ни слова не говоря своим встревоженным родителям, она прошла к себе в комнату и рухнула там на кровать. Но напрасно Алина надеялась, что они от нее отстанут. Ничуть не бывало. Родители пришли за ней следом. И начали страдать вместе с ней.

— Девочка моя! Нам уже звонила Наталья Константиновна! Мы все знаем. — И что это все на тебя валится? Сначала труп этой девицы, теперь мужа вашей Викули убили практически на твоих глазах! Кстати, как она?

— Не знаю.

— Не знаешь?

— Она пропала.

— Еще и это! — всплеснула руками Галина Николаевна. — А куда? Куда пропала-то?

— Галя, — внушительно произнес папа Алины. — Оставь нашу девочку в покое. Разве ты не видишь, на ней и так лица нету?

— А я что? Я как раз и хочу выяснить… Хочу помочь… Надо…

— Тут надо звать профессионала, — опять весомо произнес Олег Игнатьевич.

— Профессионала? — затрепыхалась Галина Николаевна. — Да где же его взять? У нас знакомых следователей на примете нету!

— Зато у нас есть соседка.

— Соседка?

— Да, наша соседка с верхнего этажа. Про нее рассказывают удивительные вещи. Дескать, она поймала за свою жизнь столько преступников, что уже и не сосчитать.

— Как это? Сколько ей лет? Она работает в милиции?

— Нет. Насколько я знаю, нет.

— Тогда можно ли ей доверять? — сомневалась Галина Николаевна.

— А что мы теряем?

И так как в словах папы Алины опять же прозвучала та самая рассудительность и здравый смысл, которого так не хватало его женщинам, то Алина и ее мама тут же поверили в то, что их отец предлагает стоящую штуку!

— Да, но как мы к ней обратимся? Мы с ней почти не знакомы. Например, я даже имени ее не знаю!

— Зато я хорошо знаком с ее мужем.

— Неудобно тревожить людей в столь поздний час, — нашла последний предлог для отказа Галина Николаевна.

— Они не обидятся. Детей у них нет. И спать они ложатся за полночь.

Папа не ошибся. Когда вся семья Виноградовых поднялась наверх к своим соседям, им открыла дверь молодая женщина с круглым приветливым лицом и целой копной светлых кудряшек, которые спадали на ее плечи густой шелковистой гривой. Взгляд у нее был прямой и открытый. И сна у нее не было ни в одном глазу.

— Здравствуйте! — весело произнесла она. — Вы пришли жаловаться на шум? Извините, это муж режется в компьютерную войнушку. А там все взрывы да пулеметная стрельба. Муж у меня такой азартный! Когда дело доходит до сражения с монстрами, он просто не знает никакой меры!

— Нет, нет! Мы совсем не по поводу шума. Да и шума никакого не слышно. Мы к вам по делу.

— По делу? Ну… Тогда заходите!

Провожая гостей до большой комнаты, молодая женщина одновременно говорила о себе:

— Меня зовут Мариша. Будем знакомы. Мой муж отзывается на имя Смайл. А как вас звать-величать?

Семья Виноградовых чинно представилась, начиная по старшинству. К этому времени Мариша отняла у мужа клавиатуру и посадила лицом к гостям.

— Сиди и слушай! — велела она ему. — У людей какие-то проблемы. Они просят нашей помощи.

И так как никто из гостей не стал ей возражать. Мариша села рядом с мужем и сказала:

— Мы вас внимательно слушаем.

Виноградовы смущенно переглянулись, не зная, с чего лучше начать. Им впервые пришло в голову, что посторонним людям, пусть даже и их соседям сверху, могут быть не интересны проблемы, касающиеся их семьи. Но наконец Олег Игнатьевич откашлялся и первым начал рассказ о тех событиях, невольным участником которых стала его любимая и единственная дочь Алина.

Мариша слушала молча, не перебивая. А когда Олег Игнатьевич закончил, то она, не проявляя ни неудовольствия, ни раздражения, сразу же начала задавать вопросы. Но не ему, а непосредственно Алине.

— Значит, в первом случае был использован яд, верней, даже не яд, а лекарство? — уточнила она. — А во втором случае убийца выбрал огнестрельное оружие?

— Да. И это о чем-нибудь вам говорит?

— Пока не знаю, — покачала головой Мариша. — Но сдается мне, что тут действовали два разных человека. Но сейчас в первую очередь мы должны разыскать вашу Вику. Если она жива, то наверняка что-то знает обо всем об этом. И еще… Еще надо навестить людей, которые хорошо знали обоих потерпевших. Родных, друзей, любовников.

— С Таней Рябовой проблем не будет, — сказала Алина. — Ее дядя очень широко известный человек в спортивных кругах.

— Бывший чемпион?

— Нет. Насколько я знаю, сам он участия в соревнованиях никогда не принимал. Он — чиновник.

— Ах, чиновник!

Алине показалось, что в голосе Мариши в нем послышалась какая-то издевка. Ох, не любят у нас в стране чинуш. Да и за что, скажите, пожалуйста, их любить? За то, что они купаются в роскоши, непонятно оттуда взявшейся? Или то, что они зимой и в начале мая устраивают себе ежегодные каникулы и ездят отдыхать в теплые страны на совсем уж непонятные доходы? Или за то, что они до сих пор толком не могут навести в такой большой и прекрасной стране порядок? Или, может быть, за то, что они все или почти все берут взятки, торгуют всем, что плохо лежит и им при этом совсем не принадлежит?

Во всяком случае, Алина чиновников не любила. Считала, что они жируют за счет простого народа. И ей было приятно, что и Мариша разделяет ее негативное отношение к дяде Танечки Рябовой. Этот человек доставил столько неприятностей их команде, что даже не будучи знакомой с ним личной, Алина уже ненавидела его. Если бы не упрямство этого типа, Танечку Рябову без особых проблем удалось бы выжить из сборной. И не случилось бы ничего того, что увы, уже случилось!

— Да. Он чиновник, — подтвердила Алина. — И очень вредный! Это он навязал нам свою племянницу в сборную. И не хотел слушать никаких доводов о том, что девушке не место в команде.

— А ей там было не место?

— Она не была профессиональной спортсменкой! До уровня других девочек ей было еще расти и расти.

— Танечка жила в семье своего дяди?

Этот вопрос поставил Алину в тупик. В гостях у Рябовой никто из их команды никогда не бывал. Да и Рябова их к себе не приглашала.

— Я… Я не знаю.

— Но можешь узнать?

— Наверное. Наверное, наша тренер знает домашний адрес Рябовой Тани.

— Вот и отлично. Ты узнай его. А потом мы навестим семью вашей Рябовой. А Толик?

— Что Толик?

— Он жил вместе с Викой? Своей отдельной площади у него не было?

— Нет. Толик вообще приезжий. У него родители живут в деревне. И далеко отсюда. Я точно не помню, кажется, то ли под Саратовом, то ли…

Алина не договорила, так и замерев с открытым ртом. Толик! Саратов! Ведь именно про Саратов упоминал Толик за минуту до своей смерти. Что он там говорил еще? Про яхонт какой-то! Кажется, яхонтом называли в старину на Руси драгоценный камень алмаз. И почему перед смертью Толик вспомнил про драгоценности? Наверное, бредил.

Но Саратов! Саратов Толик точно упомянул! И еще он сказал, что ни в чем не виноват! И как это может быть связано с тем, что случилось? И с убийством Танечки Рябовой? И в первую очередь, с исчезновением Вики — надежды и гордости всей их команды?

— Странно, — покачала головой Мариша, когда Алина рассказала ей о словах умирающего Толика. — Ну, ничего! Разберемся! И не такие истории распутывали!

И лишь когда за гостями закрылась дверь, Мариша повернулась к своему мужу и пытливо посмотрела на него:

— Ну что скажешь? — спросила она.

— А разве нужно что-то говорить?

— Что ты посоветуешь мне? Взяться мне за это дело или отказаться?

— А разве ты уже все для себя не решила?

— Я хочу знать твое мнение. Ты мой муж, и мне твое мнение очень важно.

Смайл улыбнулся и заключил жену в объятия.

— Я очень ценю то, что ты спрашиваешь меня. Но советовать я тебе ничего не буду. Ведь ты у меня такая, что все равно сделаешь по-своему. Да и как я могу запрещать тебе что-либо? Ты взрослый и умный человек. Делай, как считаешь нужным.