Странная компания - Ксения Баштовая

 У меня была уйма вопросов. Если честно, то Франсуа нес такую ахинею! Но с другой стороны, его рассказ напоминал банальный гипноз.

 Ну, а если быть еще честнее, то его история напоминала мне сказку. Плохо написанную. Жанра «фэнтэзи». Меня все время не покидало ощущение, что все это я уже где–то видела. То ли по «ящику», то ли читала. Ну не совсем это, но что–то очень похожее. Заколдованный принц, провалы в памяти … В общем, стандартный набор бразильской « мыльной оперы».

 – Ладно, тогда третий вопрос. Каким образом ты меня нашел и с чего ты вообще взял, что тебе нужна именно я?

 – Понятия не имею, – честно признался он

 Отпад.

 – Ну что же, дон Кехана из Ламанчи, поехали. Где твой доблестный Росинант? Так я и знала. Пока я была без сознания, коней уже сперли. Вас нельзя не на минуту оста… Что? Я уже это говорила? Тем лучше, значит, крепче запомните. Пошли, что ли?

 Луис и Франсуа страдальчески закатили глаза.

 Похоже, им моя вдохновляющая речь не понравилась. Интересно, почему? 

 * * * 

 Мы шли, шли, шли. Шли, шли, шли. Короче, прошло целых три дня, когда…

 Этим утром я проснулась в хорошем настроении и, как не странно, безо всяких понуканий со стороны этих «принцев Датских». Среди деревьев виднелось солнце. Листья шумели на ветру. На стреме был Луис. Франсуа еще спал.

 Подняв на меня глаза, вампир удивленно спросил:

 – Ты уже встала, Эжени? Быть этого не может.

 – И правда, не может. Видишь, я еще вон там сплю.

 – А. Ну, тогда я пройдусь чуть–чуть, а то устал за ночь.

 – Ладно. А я побуду здесь.

 Луис кивнул и скрылся за деревьями, и в ту же минуту проснулся Франсуа. Увидев это, я весело сказала:

 – Доброе утро, Гамлет…

 Он несколько долгих секунд, как бы не узнавая, смотрел на меня, а затем процедил сквозь зубы:

 – Как ты смеешь так ко мне обращаться?!

 Вначале до меня не дошло:

 – А как к тебе надо обращаться?

 – «Ваше Величество».

 Так.

 – Значит, « Ваше Величество»… Хорошо… Луис!!!

 Через мгновение король вампиров был рядом со мною:

 – В чем дело?

 Вместо ответа я молча кивнула на Франсуа. Тот надменно смотрел на нас, не произнося не слова.

 – Знаешь, – сказал Луис, после непродолжительного молчания, – это похоже на какое–то заклятье, вроде того, о котором он нам рассказывал.

 Заклятье. Очень хорошо.

 – И как же нам его расколдовать? – я почти, что кожей чувствовала на себе презрительный взгляд Франциска V.

 Вампир изучающе посмотрел на меня, на него и предложил:

 – Поцелуй его.

 – Что?! Я?! Мне его целовать?! Ты с ума сошел! Не буду! Ни за какие коврижки не буду! Если тебе так уж хочется, можешь сам его чмокнуть в щечку. А я не буду! Не буду и все! И не уговаривай меня!.. Э–э–э… Луис! Луис! Что это ты на меня так смотришь? Луис, тебе не кажется, что тебе надо сходить к маникюрше – ногтики подровнять, а? А заодно и к дантисту – клыки вырвать? Тоже нет?.. Ну, хорошо, хорошо. Поцелую я его. Только ты будешь держать его за руки и за ноги.

 Храбрая я подошла к королю Торенты и, пока Луис держал его за плечи, быстро чмокнула его в щеку.

 – Отпустите меня, плебеи!!! – в полный голос заорал Франсуа.

 – Что?! Это ты кого плебейкой назвал?! Меня?! – я со всего маха влепила ему пощечину.

 Франсуа замер на несколько долгих секунд, помотал головой и осмысленно спросил:

 – Луис? Эжени? Что происходит?

 Хвала Аллаху, он пришел в себя.

 – Прекрати называть меня «Эжени»!

 – А чем тебе не нравится это имя, Эжени?

 Он неисправим… 

 * * * 

 Чем ближе мы подходили к столице, тем больше портился характер Франсуа, и тем труднее было привести его в чувства. У меня уже рука опухла, давать ему пощечины. А на пятый или шестой день, когда на горизонте показались стены Фрейстера, произошло это: рано утром я проснулась от каких–то воплей и громкого шума. Открыв глаза, я увидела каких–то незнакомцев, одетых в серую одинаковую форму (со скидкою на Средневековье, разумеется). А когда я попыталась встать, меня что–то ударило по голове (не сильно, но чувствительно), и я отключилась. Последнее, что я видела – связанный по рукам и ногам Луис. 

 * * * 

 Ночью. Звёзды. Вновь, плывут по синим рекам. Утром. Звезды. В небе гаснут без следа. Только. Песня. Остается с человеком…

 Едва эта слова всплыли из подсознания, как перед моими глазами появилось видение: маленькие звездочки, плывущие на лодочках и изо всех сил машущие вёслами (хотя, возможно все было наоборот – в начале появился глюк, а затем на мне память пришла песня). 

 Е–мое, что за чушь я все–таки несу? Реки, звезды, песни… Нет, у меня точно галюники.

 Черт. Как болит голова. Нет, те, кто на нас напали, были я явно не джентльменами: так дать по голове даме! Пусть даже у нее не в меру короткие волосы и одета она в мужской костюм.

 Я медленно разлепила глаза и, разумеется, ничего не увидела. Темно, хоть глаз выколи. И тишина… Только мертвых с косами по краям дороги не хватает…

 Сама я лежала на боку, плотно, как к родному, прижавшись щекой к какому–то большому мокрому булыжнику. Руки, как назло, были связаны. Чуть–чуть подергавшись, мне удалось сесть, а потом и встать:

 – Как ты себя чувствуешь, Эжени? – кажется, это Луис.

 – Отвратно. Кстати… Луис, ты видишь в темноте?

 – Разумеется, – ура, я права.

 – Тогда подскажи, в какую сторону мне идти, чтобы оказаться поближе к тебе.

 – Прямо. Прямо. Прямо… Ай! Ты мне все ноги отдавила, – пожаловался он.

 – Ну, извини, – я, осторожно опираясь об стеночку, села возле Луиса. – Слушай, а как мы сюда попали?

 – Довольно просто. Мы же были довольно близко от стен города, вот на нас и наткнулся местный патруль. Сперва связали меня, потом тебя. Так мы и оказались в этой темнице.

 – А что с Франсуа?

 – А его вежливо препроводили в замок. Причем нас он не узнал.

 – Как всегда.

 – Как всегда, – согласился вампир. – Кстати, сюда кто–то идет.

 – Откуда ты знаешь? – удивилась я.

 – Слышу.

 Дверь открылась, и при неверном, режущем глаза, свете факелов я увидела двоих – как я их про себя окрестила – тюремщиков. 

 * * * 

 Нас долго вели по каким–то темным, плохо освещенным коридорам, причем моими плечами усердно стесывали все углы. Наконец, когда я уже полностью запуталась в этих поворотах, меня и Луиса затолкнули в какую–то большую светлую комнату: в одной ее половине стояло множество различных ужасающих инструментов (хотя я узнала только «железную деву» и «испанский сапог», мне стало дурно), а в другой – сидел за столом какой–то мужчина. Его одежда поражала глаза неимоверной смесью зеленых и красных тонов, а букли парика опускались аж до крышки стола. Над огромным светлым окном висели приличные такие часы с разрисованным циферблатом.