А до Берлина было так далеко... - Василий Шатилов

Несмотря на сложность и суровость сложившейся обстановки, готовили мы контрудар с огромным подъемом. Генерал Куликов радовался не только тому, что дивизия участвует в одном из первых больших наступлений советских войск на Украине, но и тому, что проводит операцию под руководством генерал-лейтенанта Федора Яковлевича Костенко, с которым вместе воевал на фронтах гражданской войны. Лично я никогда раньше не встречался с Федором Яковлевичем, но многое слышал о нем от Константина Ефимовича Куликова. Комдив рассказал, что Костенко — герой гражданской войны. В.мирное время командовал эскадроном, возглавлял полковую школу, затем принял полк, командовал дивизией, корпусом, армейской кавалерийской группой округа. Много учился. В июне 1941 года принял 26-ю армию. Когда мне довелось побывать в армейском штабе, мои коллеги рассказали, что, несмотря на сложность и быстротечность обстановки, командарм оставался спокойным и уверенным в своих силах и это передавалось подчиненным. Забегая вперед, скажу, что из собственного опыта знаю: на войне самый ожесточенный бой не страшен, когда ты уверен в командире, когда знаешь, что он все продумал и наилучшим образом обеспечит боевые действия подчиненных.

В Корсуни штаб дивизии получил директиву Генштаба за подписью генерала армии Георгия Константиновича Жукова. В ней содержались весьма ценные советы относительно борьбы с вражескими танками. На основе боевого опыта, приобретенного в первые недели войны, в директиве отмечалось, что гитлеровцы не умеют отражать внезапные ночные атаки на танки, бронемашины и мототранспорт, останавливающиеся на ночь в деревнях и на дорогах, что враг боится вступать в рукопашный бой. Как правило, при внезапном ночном нападении фашисты бросают технику, оружие и разбегаются. Директива требовала широко развернуть эффективные внезапные ночные действия в целях уничтожения танков я моточастей противника, наносить эти удары дерзко и решительно и заканчивать бои до рассвета. Для обеспечения высокой мобильности и гибкого маневра рекомендовалось ночные рейды совершать силами не больше батальона.

Это было весьма своевременное и важное указание, вооружающее нас новой, проверенной в боях тактикой. Штаб довел директиву до всего командного состава дивизии.

По плану операции, разработанному штабом армии во главе сего начальником полковником Иваном Семеновичем Варенниковым, как я уже рассказывал, дивизия должна была к утру 20 июля, совершив 30-километровый марш из Корсуни к линии фронта, сосредоточиться на рубеже восточнее сел Медвин и Баранье Поле. Отсюда нам предстояло нанести контрудар по врагу.

Кому хоть однажды довелось организовывать марш и встречный бой, тот отлично знает, какое это трудное и хлопотное дело. Надо решить обширнейший комплекс проблем. Отдать приказ на марш, довести его до частей и подразделений, определить наикратчайший маршрут движения, обеспечить его надлежащие темпы и максимальную скрытность, организовать разведку и войсковое охранение, в указанный срок выйти на заданный рубеж в готовности с ходу вступить в бой и, навязав противнику свою волю, поставить его в невыгодное положение. Надо пополнить боеприпасы, позаботиться о надежной связи, организовать взаимодействие частей и подразделений. Люди во встречном бою идут в атаку на противника, у которого далеко еще не исчерпаны силы и средства к наступлению. И надо, чтобы личный состав понимал и знал, во имя чего ведется этот сложнейший вид боя. Отсюда огромная важность политической, моральной стороны подготовки боя.

И надо сказать, что, как только был получен приказ о предстоящем марше, военный комиссар дивизии старший батальонный комиссар Д. С. Чечельницкий, политотдел и его начальник старший политрук Федор Яковлевич Сурмилов за короткое время сумели провести ряд мероприятий по политическому обеспечению марша и предстоящего боя. В подразделениях состоялись накоротке партийные и комсомольские собрания, прошли митинги. Агитаторы и пропагандисты ознакомили личный состав с положением наших войск под Киевом, разъяснили, что от успешных действий дивизии в какой-то мере зависит судьба этого города. На собраниях и митингах, во время бесед речь шла о важности маскировки, об особенностях встречного боя, много говорилось о тактике борьбы против вражеских танков. Многие бойцы просили зачислить их в формируемые команды истребителей танков. Вскоре с личным составом команд были проведены практические занятия.

Мне довелось присутствовать на беседе, которую проводил инструктор политотдела дивизии старший политрук Качанов в артиллерийском дивизионе. Умели наши пропагандисты находить нужные, идущие из глубины души слова. Такие слова не оставляли слушателей равнодушными, брали за сердце, вызывали нужную ответную реакцию. На лесной поляне, где вокруг политрука сидели человек сорок артиллеристов, стояла напряженная тишина, даже ветер стих, словно опасаясь помешать беседе. Старший политрук полностью завладел вниманием слушателей. Качанов рассказывал о Киеве, его месте в истории Русского и Советского государства. Нет, это не был школьный урок истории и географии. Инструктор политотдела просто рассказал, что всего дважды, во время отпуска, летом, вот в такую же пору, как сейчас, он приезжал в Киев, ходил по его музеям, проспектам и бульварам, побывал на заводе «Арсенал», плавал на прогулочном катере по Днепру.

— Много я поездил по нашей стране, — говорил Качанов, — был в центре России, в Сибири, Средней Азии, на Дальнем Востоке. Огромная и красивая у нас страна, что говорить! Но верьте мне, товарищи, красивее города, чем Киев, я не видел. И вот когда думаю, что такую нашу красоту может захватить фашист, я говорю: нет, тысячу раз нет! Легче сложить голову, чем позволить гитлеровцам надругаться над городом, который многие века строили и укрепляли наши люди…

Меня самого взволновали слова Качанова. «Почему? — мысленно спросил я себя. — Да потому, что они искренни, и потому, что Качанов нашел дорожку к сердцу слушателей…»

Между тем штаб работал с предельной нагрузкой. Не было ни минуты, чтобы передохнуть. Однако к указанному сроку все было готово, можно отправляться в путь. В ночь на 20 июля части дивизии оставили место сосредоточения в лесу под Корсунью и начали марш на восток. Ночь выдалась темная, и это облегчало нашу задачу — противнику трудно было обнаружить передвижение дивизии.

Боевой порядок на марше мы построили с таким расчетом, чтобы в любой момент части могли развернуться и вступить в бой. Впереди колонн, которые следовали параллельно по двум дорогам, шли разведчики, за ними — походное боевое охранение. Артиллерию поставили впереди главных сил на случай внезапного нападения вражеских танков.