Последний императорский отбор - Плен Александра

Поежившись от смутного тревожного чувства, я повернулась к мужчине. Тот смотрел на меня не отрываясь, с какой-то странной сосредоточенностью. Впервые за четыре дня я удостоилась полного безоговорочного внимания Его Величества. Я тоже решила не отводить глаз. Он был очень красивым, наш император. Именно таким, какие всегда нравились мне. Темноволосый, высокий, широкоплечий. С открытым лицом, твердым, решительным взглядом и военной выправкой. И если раньше, стоя в кругу молоденьких девушек, я стеснялась так явно проявлять интерес, то сейчас мы были одни и я могла себе позволить столь неприличное внимание.

Он молчал, я молчала. Кроме бесспорной привлекательности, он производил впечатление умного и воспитанного, и вежливого человека. Не наряжался в расшитые золотом камзолы, не обвешивал себя драгоценностями, не улыбался без причины, не сыпал сомнительными комплиментами, как это делал граф Кауз. Стоп. Неужели он мне нравится? Я мысленно хмыкнула. Скорее да, чем нет.

Недавно, буквально перед отъездом, у нас с мамой состоялся не очень приятный разговор.

– Ты стала слишком властной для женщины, – сказала она мне, – черствой, холодной, безэмоциональной. Это плохо. Наверное, мы с папой виноваты в этом.

– Перестань, – оборвала я ее, скривившись, не желая выслушивать нравоучения, посчитав себя взрослой для нотаций.

– Ты одела сердце в броню и не позволяешь себе чувствовать, – продолжала мама, невзирая на мое неприятие, – трудно тебе будет сойтись с кем-то. Тебе нужен человек, равный по характеру или сильнее, – улыбнулась она грустно.

Я тогда ничего не ответила, только подумала, что в моем окружении подобных нет, и со смешком предложила себе поискать в столице. Разве я предполагала, что мои мысли станут материальными?

И сейчас, глядя на императора, я с удивлением размышляла о том, что, скорее всего, я нашла этого самого мужчину. Равного по силе характера.

– Вы очень любознательная девушка, – наконец произнес император задумчиво. Медленно отлепился от подоконника, подошел и сел напротив меня. – Неужели у вас нет других увлечений, кроме как интересоваться историей империи и завоевателями?

Камеристка проговорилась о моей просьбе? Или узнал о посещении музея?

– Я много чем увлекаюсь, Ваше Императорское Величество, – хотелось бы, чтобы в моем голосе не так явно сквозила ирония, – но вы это и так знаете. Вы же читали мое досье.

Император улыбнулся. Его лицо преобразилось, засияло теплым чарующим светом. А он другой сегодня. Словно расслабился, отпустил поводья, позволил себе быть, наконец, милым.

– А более практичные желания есть? Выйти замуж, например? – И добавил вкрадчиво: – За меня?

Мысли заметались с бешеной скоростью. Это предложение? Или констатация факта? Что же делать? Я никогда не думала… Не планировала… Я стану императрицей?!

Неосознанно вцепилась в подлокотники. Мне нужно успокоиться. Срочно. Император с мягкой улыбкой ждал ответа, а я… решила придерживаться выбранного прежде ироничного стиля.

– Ваше Величество, – я с трудом, но смогла обуздать свой голос, – после трех неудачных помолвок…

– Трех? – приподнял бровь мужчина.

– Да, – более уверенно произнесла я. – Третью помолвку родители держали в тайне, так как и после двух обо мне пошли не слишком хорошие слухи в королевстве, а после неудачной третьей меня бы и вовсе подвергли анафеме.

– И за кого же вы собирались замуж в третий раз, баронесса? – Император приготовился развлечься за мой счет. Удобнее сел и вытянул длинные ноги.

– Я заключила ее полгода назад с торговым партнером моего отца, ему было шестьдесят пять лет, – придется раскрыть постыдную тайну. – Он похоронил двух жен до меня, имел пятерых взрослых сыновей и трех дочерей.

– Неужели вы так сильно отчаялись, если собирались выйти замуж за подобного кандидата?

Я задумчиво покусывала губы.

– Вы красивая умная девушка, баронесса, – продолжал император, – даже в двадцать четыре года вы могли найти хорошую партию. Что заставило вас принять его предложение?

Я вспомнила осуждение родственников и знакомых, когда я отвергла графа по «надуманному», как им казалось, поводу. Нет, не родителей, те всегда поддерживали меня во всем. Вспомнила череду вечеринок местной знати, на которые меня перестали приглашать, вспомнила свою лучшую подругу Анну, которая через пару месяцев приняла предложение любвеобильного графа, несмотря на мои советы не делать этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Возможно, здесь, в столице, девушка после двух неудачных помолвок еще привлекательна на рынке невест. Но у нас на юге свои законы. Все, что мне оставалось, это надеть чепчик и воспитывать племянников, а я хотела своего ребенка. – Было тяжело говорить такое совершенно незнакомому человеку. Третий жених согласился на самое главное – если у меня не получится забеременеть с ним, он даст возможность получить ребенка другим способом, даже от любовника, обещав прикрыть титулом и поддержкой.

Все, что позволил себе император, это мимолетно коснуться моих судорожно сжатых пальцев. В комнате воцарилась тишина. Мне все больше и больше нравился этот человек. Было приятно и интересно с ним беседовать. И пусть любовь не вспыхнула в одночасье, я считала, что уважения и симпатии достаточно для крепкого брака. Ну и что, что мы не будем бросаться друг другу в объятия, как это делают мои родители? Так даже лучше.

– Если я правильно понял, то и третья помолвка сорвалась, – мягким тоном произнес владыка. Он старается меня приободрить? Я криво улыбнулась.

– Незадолго до венчания у барона Вагнуса случился сердечный приступ. Он умер на руках детей и внуков. – Я пожала плечами и произнесла наигранно: – После этого события я решила: не судьба, значит, не судьба. Меня начали называть проклятой невестой, в шутку, конечно. Так что замужество – последнее, чем я могу интересоваться.

– Вы так сильно хотели детей? – император странно на меня смотрел. Вопрос был очень деликатный, из разряда личных, но я ответила.

– Да, хотела и сейчас хочу. – Я посмотрела ему прямо в глаза. – Дети – продолжение нас. Мы смертны и обретаем реальное бессмертие только через потомков. Наше тело, память, цели, увлечения, любовь живут в них. Их детях, их внуках, правнуках. И так до бесконечности.

Император задумчиво склонил голову.

– Я не думал об этом в таком русле, – произнес он, потирая подбородок.

– Вы считали, что фраза «продолжение рода» так банальна? – хмыкнула я. – Передать титул, богатство, земли… и все? Да. Я хочу детей, хочу стать бессмертной, хочу оставить частицу себя в этом мире, хочу испытать безусловную, бескорыстную, божественную любовь, которая может быть только между родителем и его ребенком.

«Если больше не получится испытать любовь с мужчиной», – продолжила мысленно.

Сердце колотилось как ненормальное. Я открылась полностью, так, как никогда и ни перед кем не открывалась. Даже с родителями я держала некоторую дистанцию. Что же случилось сейчас? Почему этот диктатор и тиран (как я его называла ранее) вдруг стал лучшим другом? Мне казалось, что я знаю его всю жизнь. Участливую улыбку, понимающий взгляд, ласковые руки. У меня не укладывалось в голове. Как может этот человек быть таким добрым со мной и жестоким с подданными? Налоги, тюрьмы, цензура…

Император зачарованно смотрел мне в глаза. Его губы подрагивали, словно он хотел что-то сказать. Но не решался. Потом встал и низко поклонился. Я растерянно поднялась следом за ним.

– Я не ошибся. Вы будете прекрасной императрицей, леди Зои. – Последний Амедал взял мою руку, теплые губы коснулись кожи. Что это он сказал? Я буду?… Кем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я ошеломленно хлопала глазами, не в силах поверить в то, что сейчас услышала. Еще полгода назад после того, как сорвалась моя третья помолвка, я считала свою жизнь конченой. Старая дева, проклятая невеста, ходячее несчастье, как меня только не называли за глаза.

– Встретимся завтра, – император нехотя отступил, – а сейчас вас проводят в покои.

Он по-военному поклонился и крикнул: «Блум!» В комнату сразу же вошел стражник.