Измена не самое страшное (СИ) - Орлова Ира

Но пока еще наивная и верящая в единичность приступа неадекватности мужа, я лелеяла надежду на счастливое будущее…

Мурат ушёл на работу оставив меня одну. Не могла нормально ходить и сидеть. Весь день проплакала в подушку, отказываясь от еды. Был только один человек, с кем могла это разделить. К родителям было страшно идти с подобным рассказом. Особенно к отцу. Да и теплился огонек веры, что Мурат действительно так больше никогда не поступит.

— Алло, — услышав голос Кати, еле сдержалась, чтобы не завыть в трубку.

— Это я. Прости меня, пожалуйста, — сдавленно выпалила на одном дыхании. Даже если бы она меня не простила, я бы не отстала. Мне жизненно необходима была Катя, как лучик света или глоток чистой воды…

— И ты меня прости. — с волнением затараторила она, — Не мое это дело. Ты его любишь, а я лезу, — чувствовалось, что она тоже очень переживала из-за нашей ссоры и уже не злилась на меня. — Лучше рассказывай, как первая брачная ночь прошла? — спросила она игриво.

Вот здесь меня и прорвало. Не могла сказать ни слова, только выплакивала всю свою боль ей в трубку.

— Гель… — растерянно и с беспокойством позвала Катя. — Да что у тебя там случилось-то?

— Он ударил меня, — сквозь всхлипывания поделилась с ней своим горем, — А потом… Потом… Это было ужасно, Катюша, я ходить нормально не могу… — поток слез не прекращался, а я, ощутив поддержку, просто расклеилась окончательно.

— Тише — тише, — как маленькую успокаивала меня подруга, — Больно и должно быть. Может ты испугалась просто? А ударил… Это как? — бестолково уточнила она, явно пребывая в шоке.

И я пересказала ей всю ночь в красках. Не таясь и не стесняясь в выражениях.

— Вот урод! — охнула пораженно Катерина. — Да ему там всё оторвать надо! Ты почему еще в его доме? — задала она резонный вопрос.

— Я хотела уехать. Развестись… Но он пообещал, что больше такого не повторится, — жалко мямлила в ответ, только сейчас осознавая, как по-дурацки это звучит.

— Да он же больной, как ты можешь ему верить?! — эмоционально возмущалась на мою бестолковость подруга, — Шмотки в руки и к родителям.

— Нет, — возразила уверенно, — Вдруг…

— Вот же дуреха, — сокрушенно вздохнула Катерина, — Ладно, держи меня в курсе, если что, звони, я с полицией приеду. — решительно подытожила она.

— Хорошо, — воспряла духом я. Когда знаешь, что за тебя заступятся, что есть тот, кому ты не безразличен и проблемы видятся под другим углом.

Завершив разговор, счастливо улыбалась. Тогда не знала о еще одной страсти моего мужа, к вуайеризму и маниакальному желанию контролировать свое имущество, к коему теперь причислена и я. По всему дому стояли скрытые камеры, и весь наш с Катей разговор Мурат прослушал и даже записал. Мне тогда и невдомек было, что эти камеры писали все, что происходило на территории коттеджа, в том числе и мои страдания, и его забавы…

Глава 9

К вечеру всё же заставила себя подняться с кровати. Надев свои джинсы и футболку, спустилась вниз. Состояние еще было разбитое, а внизу живота потягивало.

В гостиной увидела женщину средних лет. Ее темные волосы были собраны в пучок, а наряд, состоящий из черных брюк и белой блузки с короткими рукавами, больше напоминал офисный стиль, нежели форму домработницы. С сосредоточенным выражением лица она тщательно вытирала пыль с полок, расставляя попутно по местам миниатюрные статуэтки. Работу она свою выполняла профессионально. Несмотря на скромный внешний вид, в ней чувствовался богатый опыт и немалая работоспособность.

Услышав мои шаги, женщина обернулась и вытянувшись по струнке, дежурно поприветствовала меня:

— Добрый вечер, Ангелина Константиновна.

— Добрый, — было немного неловко от присутствия в доме постороннего человека. Хотя и радовало, что я не совсем одна в этом огромном коттедже.

— Меня зовут Алла Викторовна. И я буду помогать вам по дому, — добавила она, заметив мою растерянность.

— Спасибо, — совершенно не зная, как реагировать на такую новость, ответила банальной благодарностью.

В воздухе повисло угнетающее молчание. Мне хотелось посмотреть телевизор, но теперь казалось, что я помешаю Алле Викторовне делать уборку.

— Может вы чего-то хотите? — спасла положение женщина, — Чай? Кофе? Или подать ужин?

— Если можно, чай, — встрепенулась я.

Есть после завтрака так и не хотелось. А еще в душе заворочалась надежда, что мне удастся найти общий язык с этой женщиной, заручиться ее поддержкой. Или же узнать больше о Мурате. Его привычках, предпочтениях.

— Черный или зеленый? — уточнила она.

— Любой, — пожала плечами.

Алла Викторовна удалилась, а я прошла к дивану и, расположившись на нем с удобствами, смотрела на предзакатное небо сквозь чистые огромные окна.

— Пожалуйста, — привлекла мое внимание женщина, ставя на кованый столик поднос. В заварнике из прозрачного стекла с бамбуковой крышкой, кружили в замысловатом танце листья зеленого чая и каких-то ягод. В комнате запахло малиной и клубникой. Помимо чайной пары, рядом стояла вазочка с карамелизированными орешками.

— Ой, спасибо, — оживилась, наслаждаясь эстетической красотой сервировки, — Алла Викторовна, — остановила женщину, которая намеревалась покинуть меня, — А вы давно здесь работаете?

— Почти три года, — сдержанно ответила она, терпеливо ожидая следующего вопроса.

— А до меня Мурат Ильдарович приводил в дом женщин? — полюбопытствовала, особо не надеясь на откровенность с ее стороны.

— Извините, Ангелина Константиновна, но я не лезу в личную жизнь моего работодателя, — как-то нервно и торопливо ответила она, разворачиваясь на пятках и покидая гостиную.

Смотрела задумчиво ей вслед. Или она действительно порядочна, или боится, что я перескажу все потом мужу.

Я успела выпить свой чай и посмотреть половину какого-то фильма по телевизору, когда дверь распахнулась и в дом вошел Мурат.

— Привет, — мазнув по нему взором, поприветствовала его.

Он не ответил, размашистым шагом дошел до телевизора и стал подключать к нему телефон. Я же села ровно и неотрывно наблюдала за ним. В воздухе чувствовалось напряжение. От Мурата буквально исходили волны раздражения, еле сдерживаемые им. Как не старалась сдержать нарастающую панику, выходило плохо. Я опять буквально на физическом уровне ощущала, что вечер закончиться скандалом…

— Мурат? — позвала его тихо. Он был настолько погружен в свой айфон, что даже не отозвался.

— Смотри, — наконец, что-то найдя, повернулся он ко мне, — Какое интересное кино.

— Какое? — немного выдыхая, спросила с интересом, переводя взор на экран.

Вместо режима ожидания на нем вдруг появилась наша спальня. Нахмурившись, никак не могла понять, чего занимательного в этой картинке. Но чем дальше шло видео, тем больше накрывало пониманием. Вот дверь открывается и мена на руках в спальню вносит Мурат. Ставит у кровати… Я зажмуриваю глаза, но звук никуда не девается. Даже этого достаточно для того, чтобы волна страха, омерзения и злости прокатилась по телу.

— Зачем? — убито произнесла, стараясь не смотреть на экран, желая заткнуть уши от своего душераздирающего крика и грубого приказа: «Кричи!».

Мозг отказывался ассоциировать меня с той, что страдает на экране. Для меня это была какая-то посторонняя девушка, над которой издевались. Мне было ее искренне жаль, а ещё стыдно смотреть на то, что с ней делал Мурат.

— На память, — спокойно пояснил муж, я же посмотрела в его глаза с сомнением. Пытаясь найти там хоть тень шутки или насмешки. Но не нашла… — Это лучшая ночь в моей жизни. Но! У меня есть еще кое-что, — бросает он с металлом в голосе, а лицо приобретает какие-то хищные очертания.

Мозг мой никак не может проанализировать увиденное. Для чего он мне это показывает, что хочет этим донести.

«Это я. Прости меня, пожалуйста…» — из мыслей вырывает мой диалог с Катей. И действительно, на видео я сижу в той же спальне и говорю с подругой. Он следил за мной? Подслушивал? На душе становиться гадко от этого осознания.