Особенная или попаданка против! (СИ) - Вилкова Дарья

Мой ответ удовлетворил Хитроуста.

— Да, ты слаба, — не стал переубеждать меня он. — Но к счастью для тебя, я один из лучших психоцелителей в нашей стране. Я помогу тебе справиться с твоей слабостью.

Какой же он всё-таки надменный. И как он мог быть мне приятен ещё каких-то несколько минут назад?

Да. Всё дело в аромопалочке. Стоило ему проветрить комнату, как приятные и умиротворяющие ощущения испарились. Если он помогает людям, просто давая им подышать травками и маслами, то специалист из него никакой.

— Твои родители любили тебя, Ирэн. Они заботились и оберегали тебя, а ты их так подвела, — отчитывал меня он. — Ты неблагодарная дочь!

Мои брови поднялись вверх. У него есть вообще лицензия или что там в этом мире дают после окончания обучения? Я, конечно, у психиатра никогда не было. Но сериалы смотрела. И там такого никогда не показывали.

— Я не хотела, — тихо опустив взгляд, произнесла я.

Во мне пропадает актриса драмтеатра.

— Ты больше так не будешь?

Я быстро замотала головой.

— Ступай! Завтра придёшь ко мне как обычно.

— Хорошо, — поднялась с кресла. — До свидания, господин Хитроуст.

Он не ответил. Лишь сверлил меня внимательным взглядом. На миг мне даже показалось, что он всё знает. От этой мысли в моих глазах мелькнул страх, но стоило психоцелителю его заметить, как он довольно ухмыльнулся и отвернулся.

Что вообще происходит!?

Я вышла из кабинета и быстрым шагом, не обращая ни на кого внимания, вернулась к себе в комнату. Только когда плюхнулась на кровать, дала себе возможность выдохнуть. Я устала не сколько физически, хотя и почти бежала, сколько морально. Этот Хитроуст какой-то энергетический вампир. От воспоминания о нём меня передёрнуло.

Нужно было срочно подумать о чём-нибудь приятном. Я закрыла глаза и представила тепло на своей груди от рук госпожи Добры. Как оно разливается по всему телу, наполняя его энергией и здоровьем. Эффект не заставил себя долго ждать. Я уснула.

Лучше бы не засыпала.

Мне снился мой родной мир. Но не такой, каким я его помнила: светлым, уютным, наполненным жизнью и шумом. Он выглядел мрачно. На улице стояли глубокие сумерки. И не понятно то ли солнце недавно село, то ли наоборот ещё не вставало. И вокруг стояла оглушительная тишина, нарушаемая резкими, сильными порывами ветра. От него начинала поскрипывать калитка, которая, сколько я себя помнила, вообще никогда не скрипела, и ставни окон хлопали об стены дома, ещё больше нагнетая обстановку. Ветер не только добавлял пугающих звуков. Он почти сбивал меня с ног, задирая юбку и кидая распущенные волосы мне на лицо. Я убирала их назад, но всё повторялось вновь. И меня нисколько не смущало, что я стою возле СВОЕГО дома в теле Ирэн.

И стояла не просто так. Мне нужно было войти внутрь, потому что там меня ждали мои родители. Но мне было страшно. Нехорошее предчувствие кололо сердце.

Очередной порыв ветра подтолкнул меня к калитке. Я не удержала равновесия и навалилась на дверцу. Она не была закрыта на засов и с оглушительным скрипом открылась.

— Маша, это ты? — услышала я голос своей мамы, доносящийся из дома.

На сердце сразу стало легче. Она дома, и с ней всё хорошо. Так мне казалось.

— Я, мамочка.

Отпустив калитку, уверенным шагом направилась к дому, но следующие мамины слова меня почему-то насторожили.

— Мы уже так долго тебя ждём. Почему ты до сих пор не пришла!?

— Я уже иду к тебе.

— Сколько нам ещё тебя ждать? — печально спрашивала она, словно и не слышала моего ответа.

Что-то было в её голосе не так. Она не просто грустила. Она страдала. И слова меня тоже смущали. Словно мы говорим о разном. Душу вновь стало окутывать беспокойство.

На дрожащих ногах я добралась до крыльца и стала подниматься по ступенькам. Их было всего три, и они были сделаны отцом, как и весь дом. Добротно, с душой. Мы всегда ходили по ним бесшумно. До этого момента. Треск был сродни грому. По крайней мере, так он отдавался в моей голове.

Трясущимися руками я открыла не менее скрипучую, чем калитка, входную дверь и, сделав три быстрых шага через прихожую, вошла в гостиную. Она была сердцем нашего дома, в котором мы проводили общие вечера, смотря телевизор или играя в настольные игры за обеденным круглым столом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но сейчас эта уютная, всеми любимая комната, оказалась самым ненавистным для меня местом. Мои самые любимые, самые дорогие и бесценные родители сидели на своих любимых местах и даже смотрели телевизор, но были мертвы.

— Ирэн, иди ко мне скорей, — заговорил хладный труп моей матери, протягивая ко мне синюшные руки.

Мой мозг не выдержал такого кошмара, и я проснулась, резко сев в кровати и распахнув широко глаза. Тяжело дышала. Сердце громко стучало, желая выпрыгнуть из грудной клетки.

Такой жути мне отродясь не снилось. Были, конечно, кошмары, и смерть родителей снилась. Я даже просыпалась в слезах. Но то была смерть естественная, от старости. И в душе была глубокая печаль от потери родных сердцу людей, но не ужас. Чтобы вот так? Никогда!

Тук, тук, тук.

Неожиданный стук в дверь заставил меня дёрнуться.

— Ирэн, это Джули. Ты у себя?

Джули!

Быстро подскочив с места, я распахнула дверь, схватила девушку за руку, втащила её в свой номер и, закрыв за ней дверь, крепко обняла.

— Мария, ты чего?

Я ничего не ответила. Потому что не могла. Стоило издать хоть звук, и меня бы прорвало. А мне не хотелось рыдать. Крепко уцепившись за подругу, я пыталась успокоиться.

Спасибо Джули. Она, ничего не понимая, больше не задавала вопросов и осторожно обняла в ответ.

Только спустя несколько минут я почувствовала, что ко мне вернулся самоконтроль, а ком в горле отступил.

— Спасибо, — первым делом поблагодарила я девушку.

— Не за что, — немного растерянно ответила она.

— Есть за что! — настаивала я.

— Что-то случилось, пока ты была с господином Хитроустом?

— Нет, — спустя пару секунд добавила. — Вернее, вроде, нет, но я сомневаюсь. Но сейчас дело не в нём.

— А в чём?

— Сон. Мне приснился такой жуткий сон, какого в жизни не видела.

— Ты сейчас спала? — удивилась Джули. — Так рано?

— Да. Этот психоцелитель из меня столько сил вытянул, что, придя в комнату, я легла на кровать и незаметно для себя уснула.

— Ирэн, тоже снились кошмары, — сев в кресло, поделилась со мной Джули.

— Правда? — заинтересовалась я. — И часто?

— Довольно часто.

Я села на край кровати.

— А что было в тех снах, она не говорила?

— Один раз она со мной поделилась, — пытаясь вспомнить тот разговор, задумалась подруга. — Говорила, что ей снилась смерть родителей, — Джули улыбнулась. — Конечно, тема для беседы была грустная, но, мне кажется, это был самый откровенный разговор между нами.

— Если ей часто снились кошмары, почему вы только один раз об этом говорили?

Джули глубоко вздохнула.

— Не знаю. Но в очередной раз, когда она была с утра подавленная, я спросила, снилась ли ей что-нибудь. Она сказала: «Нет». Но я видела, что это неправда, так же, как и то, что она закрылась от меня и обсуждать больше это не собиралась.

— Если она была так холодна и необщительна, с чего ты вообще взяла, что она хотела убить себя? — недоумевала я. — Сама она навряд ли тебе бы призналась.

— Из дневника.

— У неё был дневник!? — от бури эмоций я вскочила с места.

— Да. Нас всех просят его вести, — удивлённая моей реакцией, отвечала Джули. — Ты чего!?

Я вновь принялась к обыску с ещё большим азартом. Как будто не дневник хотела найти, а сундук с сокровищами.

— Я не находила дневник, — скинув простынь с кровати и пытаясь приподнять матрас, ответила я. — Либо его кто-то забрал, либо она его спрятала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Наверное, спрятала, — поднялась Джули и присоединилась к поискам. — Из-за меня.

— Почему? — не найдя ничего в кровати, покидала всё постельное белье обратно на матрас и принялась за прикроватную тумбу, пока Джули проверяла полки стола.