В стране Гудка – 3. Провинциальные истории - Самуил Бабин

обвел глазами мужиков, — Это называется провокация. За это раньше знаете куда ссылали?

— Ты нас барин острогом то не стращай. Пуганные, — недобро усмехнувшись, ответил мужик, — А не веришь, сходи в Сосновку, там уже вовсю строят. Значит скоро и к нам доберутся.

— Вот прямо сейчас и схожу, — возмущенно крутя головой, ответил.

— Вот и сходи. Там вон они, за лесочком, — указал рукой в сторону лесопосадки мужик и скомандовал остальным, — Пора за работу мужики. А то к вечеру морозы обещают. — И они, взяв по двое мешки, понесли их дальше по пашне.

— Ничего у вас не вырастит, — крикнул им вдогонку Сидор, — Зря только картошку переведете.

— Вырастит, — оглянувшись, крикнул в ответ рыжий, — Мишка-белорус сказал, что у них в Каебуне картошка круглый год растет. А мы чем хуже?

— Да, ну вас, — сплюнул от злости Сидор и, развернувшись, поскальзываясь и падая, стал пробираться по пашне в сторону лесопосадки.

Уже подходя к деревьям, он услышал доносившийся рокот механизмов. А пройдя сквозь них, проваливаясь в глубоком снегу, он добрался к росшим по краю кустам и раздвинув ветки увидел следующую картину. На таком же вспаханном поле, как и в Березовке, вовсю кипели строительные работы. Военные тягачи, точно такие, какие он видел вчера рядом с трубой, отвалами сталкивали в кучу чернозем вперемешку со снегом. А на участки, расчищенные от земли, самосвалы завозился песок, а тягачи уже разравнивался его, после чего тут же, гастарбайтеры, стуча резиновыми молотками, укладывали тротуарную плитку. Работа была поставлена на поток. И уже половина поля было покрыто плиткой, на которой стояли большие, зеленые палатки, возле которых под звуки горна и барабанов маршировали солдаты.

— Ничего себе, — удивленно произнес вслух Сидор, — И тут ему вдруг на голову сзади набросили мешок, и крепко схватив под руки, потащили, как ему показалось, куда-то вниз, вдоль лесопосадки. Через некоторое время, его поставили на ноги, продолжая крепко держать за руки, и сняли с головы мешок. Прямо перед ним, за пластиковым столом, на таких же пластиковых стульях сидела рыжая телеведущая с интеллигентным дядечкой в очках. За ними стоял синий полицейский автозак. Только вместо надписи полиция, на фургоне было написано «для польских журналистов».

— Вот еще одного поймали, — произнес державший Сидора за руки огромный омоновец, — Вынюхивал там, наши военные секреты.

— Неплохо вы сегодня поработали. Шестого за день задержали. Будет теперь, кого избивать в студии, — потер ладонями интеллигентный ведущий.

— Красавчик, — затягиваясь сигареткой на длинном мундштуке, томно посмотрела на него рыжая, — На премьер-министра немого похож. Любишь, когда тебя женской туфелькой бьют?

— Нет, — испуганно ответил Сидор.

— А все польские журналисты очень это любят, — ухмыльнулась в ответ рыжая и нагнувшись сняла с ноги туфлю, с длинным острым каблуком.

— Я не польский журналист, — задергался Сидор, пытаясь вырваться.

— А кто ты тогда, — улыбнулась Рыжая.

— Я, — воскликнул Сидор и немного задумавшись, вспомнил про красные корочки, — Я есть секретный агент. У меня документы с собой. Там в кармане.

— Обыщите, — небрежно приказала теледива, и омоновец, засунул руку Сидору под куртку, вытащил корочки и протянул их рыжей.

— Точно. Майор Сидор Сидоров. Наш человек. Не поляк, — внимательно изучив корочки, согласно кивнула головой теледива, — Отпустите его.

Омоновцы тут же отошли в сторону, а рыжая, встав со стула, и подойдя к нему, провела пальцем по его губам:

— Простите, майор, — томно произнесла она, — Я прямо сейчас готова исправить свою ошибку.

— Как, — не понял ничего Сидор и напрягся.

— Не бойся. Тебе это понравится, — и она, взяв его под руку, развернула и повела к стоящей сзади зеленой солдатской палаткой с логотипом телекомпании НВТ, — Подожди немного здесь. Я тебя позову, — и она, отодвинув полог, проскользнула внутрь, оставив Сидора на улице. Постояв немного, он услышал снова ее голос, — Заходи майор, открыто.

Сидор просунул внутрь голову и увидел ее стоящую в глубине палатки с распущенной копной рыжих волос, в красном, ажурном нижнем белье, черных в крупную сетку чулках, и в черных же лакированных туфлях на длинных серебристых каблуках и помахивая небольшим кожаным хлыстиком.

— Любишь так, — спросила она, приоткрыв рот и высунув наружу кончик языка, провела им по губам.

— Очень, — на всякий случай согласился Сидор, — Можно я только в туалет схожу?

— Только не долго. Я уже вся горю, — зарычав, ответила рыжая.

Сидор вышел наружу и, увидев омоновца, бросился к нему: Где у вас здесь туалет?

— Дак, там. Где ему быть, — указав рукой в сторону лесопосадки омоновец.

— То, что надо, — крикнул в ответ Сидор и, что есть сил бросился бежать в сторону спасительного леса. Добежав до деревьев, он обессилено упал в сугроб и, повернувшись на спину, увидел над собой склонившуюся рыжую теледиву:

— А ты, оказывается жесткое садо-мазо любишь, майор. — Засмеялась она, и замахнулась черной туфлей с длинным, острым каблуком.

— А-а-а, — испуганно закричал Сидор, закрываясь скрещенными над головой руками….

— Ты, чего барин так кричишь, — услышал он над собой глухой голос Герасима и открыл глаза. Он лежал на диване, поджав под себя ноги и продолжая прикрываться руками.

— И рыжую все время какую- то звал, — продолжил Герасим. — Я аж с улицы услышал, как ты закричал.

— Да, приснилось тут, — облегченно выдыхая, ответил Сидор, садясь и опуская ноги на пол.

— Бабу, похоже, тебе сюда надо, барин. А то изведешься весь, — сочувственно посмотрел на него дворник.

— Какую бабу, Кулиночку, — еще не очухавшись, спросил Сидор.

— Зачем Кулиночку, — пожал плечами Герасим, — Кулиночка уже старая. Она еще при барыне Варваре Петровне в девках здесь бегала. А лет с тех пор знаешь сколько прошло. По моложе тебе надо кого-то. Вот главный барин, тот без девки никогда не приезжал.

— Ладно, я подумаю, — потряс головой Сидор, окончательно приходя в себя, — А время сколько?

— Так десятый час уже, — ответил Герасим, — Ты пойди, пройдись по двору, освежись, а я пока тебе чайку со зверобоем и мятой заварю, чтобы нервы успокоить, — и он шаркающей походкой, не спеша, вышел из зала.

Сидор, накинув куртку, вышел через террасу во двор. Воздух на улице был влажным, за счет чего свет от фонарей рассеивался, создавая иллюзорную атмосферу. Остатки сна у него еще не выветрились, и оставался неприятный осадок и напряжение. И тут, что-то как будто хрустнуло впереди за вертолетной площадкой, и от бассейна в сторону забора мелькнула тень.

— Эй, кто там, — немного испугавшись, вполголоса крикнул Сидор, вглядываясь в сторону бассейна. Но слабый свет от невысоких фонарных столбиков, еле выглядывающих из снега, не позволял разглядеть, что-то подробнее и Сидор, постеснявшись позвать Герасима, медленно пошел по расчищенной дорожке. Чем ближе он