Долгие раздумья - Элла Уорнер

Руками она вцепилась в плечи Феликса, а ногами обняла его бедра, и он перенес свою прекрасную ношу на банкетку, опустил Дикси на подушки и тут же с новой силой набросился на нее. Дикси показалось, что ее тело перетекает в его, а его — в ее, это ощущение было головокружительным, Дикси отбросила последние сомнения, взмолившись: только бы он снова не попытался взять ситуацию под контроль! Никакого контроля! Это теперь мое дело, не его!

Она решилась. Это было как пожар Карфагена. Карфаген должен быть разрушен! Сгореть. Дотла.

— Ну же! — хрипло простонала она.

И тут же резкая боль пронзила Дикси, чтобы затем ошеломляющей волной блаженства, превосходящей все известные ей переживания, подняться и разбиться сладкими перекатами удовольствия. А затем, вновь набирая силу, поток вознес ее еще выше, головокружительно высоко — высоко до ужаса, до дрожи, до новой боли, вовлекая все тело в движение, подчиненное ритму нескончаемого, неутолимого желания и маниакального стремления все же его утолить.

В последний момент перед тем, как раствориться в невесомости и небытии, Дикси произнесла имя, которое, казалось, только что забыла вместе с другими словами, именами, воспоминаниями и надеждами… Феликс! И он выплеснул всю свою силу в нее и затих.

Недолгая гармония, экстатическое единение тел и душ… Феликс покинул лоно Дикси медленно, осторожно. Она блаженно и благодарно потянулась за ним, удерживая тепло только что содеянного ими. Вместе.

Дикси лежала на банкетке, раскинув руки. Она знала: того, что минуту назад произошло между ними, у нее не отнять. Поэтому можно не обороняться и наконец расслабиться. А будущее? Пусть приходит, пусть приносит любые испытания. Вот этого у нее не отнять, никому, никому-никому. Почему она отдала свою девственность мужчине, которому никогда не верила, не представляла в роли близкого друга, даже союзником не представляла?

Краем глаза из-под полусомкнутых ресниц Дикси все же наблюдала за Феликсом. Он успел одеться, расставил по местам опрокинутую в любовной схватке плетеную мебель и, открыв аптечку, вынул бумажный пакетик. Подойдя к Дикси, он надорвал пакетик, извлек из него ватный тампон и им ловко уничтожил следы утерянной девственности.

— Тебе больно, Дикси? — нежно спросил Феликс.

— Нет, — ответила она, борясь с отвращением к тому, что он только что сделал.

Деловитые манипуляции Феликса вернули ее на грешную землю. И потеря девственности при таких странных обстоятельствах перестала казаться ей романтичной, скорее — пошлой и грязной. Дикси подумала, что было бы лучше убедить Феликса в том, что ничего особенного не случилось, а невинность она утратила давно и уж конечно без его участия. При других, скажем, обстоятельствах… Да, но при каких? Феликс, хитрая лиса, все про нее знал, каждый шаг отслеживался, каждый вздох прослушивался… И вот теперь — выследил и… Нет, никак нельзя вверить ему свою судьбу, это обернулось бы страшной ошибкой.

Феликс улыбнулся своим мыслям и тихо произнес:

— Необычно я получил себе невесту… Невесту?!!

Сердце чуть не выскочило из грудной клетки Дикси. Да, она позволила Феликсу быть первым, но почему он думает, что будет для нее теперь и последним?!

— Когда это я успела пообещать выйти за тебя замуж?

Он нахмурился.

— Ты все равно выйдешь за меня.

И опять было не ясно, просьба это или приказ.

Он совсем сбил меня с толку, лаская бедра, целуя живот, он проник в глубину самого сокровенного, растерянно думала Дикси. Но почему он считает, что таким способом разрешил все свои проблемы?

Обескураженная Дикси позволила Феликсу натянуть на нее комбидресс и юбку. Он оставил свои поцелуи на груди, прежде чем ее скрыл шелк.

— Ты невероятная, прекрасная женщина, — прошептал он и поцеловал ее, отчего по телу Дикси пробежала горячая волна. — Ты уже готова идти?

— Нет, но ты уходи.

Дикси страстно желала избавиться от Феликса, чтобы привести свои мысли в относительный порядок. Она вовсе не была уверена, что действует правильно, и хотела подумать о последствиях своих поступков.

— Только с тобой, Дикси, — последовал ответ. В глазах Феликса блеснул решительный огонек.

— Без меня. Может, я вообще не вернусь туда. Ты — единственный, кто заметит мое отсутствие.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Она покачала головой.

— Я не готова, Феликс.

— Я намерен сделать публичное заявление…

Дикси зажала ему рот ладошкой.

— Нет, Феликс, мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

Ее слова явно не понравились Феликсу. Дикси видела, как желание немедленно покинуть летний домик борется в нем с желанием остаться. Поэтому ее не удивил предложенный Феликсом компромисс:

— Тогда, может быть, поужинаешь со мной? Я заеду за тобой в отель. К которому часу?

Он говорил так быстро и уверенно, что Дикси просто не находила паузы между словами, чтобы возразить.

Охотник! — подумала она. Но он не может лишить меня права решать. Мне нужно время. Мне надо во всем разобраться самой. И уж конечно не Феликс моя главная проблема! Для начала понять бы, как вести себя с матерью и сестрами. В конце концов я приехала сюда не ради Феликса, будь он неладен! Я хотела увидеться со своей семьей. А он мешает мне осуществить вполне законные планы! Мне необходимо понять, что я значу для людей, которые разделили со мной большую часть моей жизни.

— Можно подумать, что тебе не хотелось… — услышала она голос Феликса.

— Я ни о чем не сожалею, — отозвалась Дикси, улыбкой великодушно освобождая его от чувства вины.

Но как же он не понимает: секс и замужество — не одно и то же! Не надо мешать одно с другим! Внезапно Дикси решила, что ей нужно больше узнать о Феликсе Дебнеме, гораздо больше, чем мимолетно показал ей этот день, и после некоторых раздумий сказала:

— Хорошая идея поужинать вместе. Давай часиков в восемь…

— Отлично! — Облегчение и радость читались в глазах Феликса.

— Ну пока.

И Дикси, перебравшись в плетеное кресло, устроилась поуютнее, поджав под себя ноги. Всем своим видом она показывала, что Феликсу пора оставить ее.

Он бросил на Дикси испытующий взгляд, затем кивнул.

— Мы правы, не они… И не позволяй своей матери и сестрам искажать истину!

Далась ему эта истина! — раздраженно подумала Дикси. Как он может быть уверен в своей или в моей правоте? Разве человек вообще может быть хоть в чем-то уверен в этом вечно меняющемся мире, полном ловушек и подвохов, опасных связей и предательства?!

Возможно, в юности я была просто эгоистична. А может — стала жертвой чужого эгоизма? И кто вообще вправе судить кого-нибудь, кроме себя?