Ради вашей безопасности - Максим Уэльский

В кадре появилось знакомое Алисе лицо. Но в этот раз оно было перекошено настолько, что девушка сразу же и засомневалась в этом. Его голова тряслась мелкой дрожью, рот был приоткрыт, а глаза бесцельно метались внутри глазниц. Диктор же продолжал: «Достоверно неизвестно, что применяли злоумышленники в качестве пыток, но судя по всему это какой-то очень сильное психоактивное вещество, и сейчас найденный агент СПП проходит медицинское обследование, хотя по предварительному заключению медиков, вернуть его психологическое состояние в норму вряд ли удастся.

Массовая, и уже не первая преступная акция является прямым вызовом всей государственной правоохранительной системе, и Служба Внутренней Безопасности уже приняла решение о введении в действие оранжевого уровня безопасности. В связи с этим каждый гражданин должен явиться в Зону Переписи не позднее 18:00 завтрашнего вечера для контрольной проверки соответствия личности.»

— Чёрт, вы понимаете, что это значит? — возмущённый голос Игоря перекрыл даже звук из наушников. Алиса приподняла видж, открывая глаза, и смерив парня уничижительным взглядом, произнесла: — Да уж дураков нет, понимаем… Ты бы потише кричал лучше. Давай досмотрим, может, сперва?

— Зачем всем смотреть-то? Одного-двух достаточно, по-моему. Нам срочно нужен следующий план действий до завтра. Если мы вообще можем хоть что-то сделать.

— В Зону Переписи нам нельзя, — подал голос Егор.

— Но если мы не явимся туда, то наверняка вне Зоны произведут простую зачистку, — задумчиво произнесла Алиса, откладывая видж в сторону. Немного поразмыслив, она добавила: — А если всё же попробовать затеряться в толпе?

— Ты серьёзно? — хмыкнул Игорь. Алиса криво усмехнулась в ответ, тем самым давая понять, что серьёзно воспринимать её предложение явно не стоило.

— У нас есть заложники… — начал было Егор, но тут же был перебит Олегом:

— Нет у нас никаких заложников. Не нужны они никому. Посмотрите даже на того, которого мы отпустили. Понадеялись на благодушие. Но Службы работают практически без сбоев. Мясорубка безупречна. И нужно отдать ей должное: мы остались без своей информационной ниточки.

— Вот ведь влезли… — процедил сквозь зубы Егор, снова одевая видж.

— А по-моему, это отличная возможность покончить со Сканером, — послышался хриплый голос у двери. Все повернулись к его источнику. Им оказался мужчина лет пятидесяти, среднего роста, худощавый. Алиса поймала его взгляд: острый, тяжёлый, но в то же время сквозила в нём также и некоторая мрачность, возможно — боль. Во всяком случае так показалось девушке.

— А ты неплохо смотришься без зарослей на голове, — подал голос Олег. Вошедший едва заметно кивнул. В это время из-за его спины в комнату проскользнула Лиза, прошла к шкафу и забросила на него ещё влажный после мытья стрижечный шлем.

— И как же ты предлагаешь уничтожить Сканер? — поинтересовался Егор, снова откладывая видж в сторону.

— А над этим ещё нужно думать? Взорвать его к чёртовой матери, — мужчина опустился в свободное кресло.

— И как ты предлагаешь пронести туда взрывчатку?

— Вы сперва достаньте её. А потом уж будем думать, как её пронести.

— Но даже если мы найдём способ — оттуда ещё нужно будет как-то выбраться.

— Не обязательно.

— Что? Что значит не обязательно? — в разговор ввязался Игорь.

— То и значит. По сути, нужен один человек с датчиком. Ведь других к Сканеру и не пустят.

— Слава… Это не вариант, — тихо сказал Олег, уже понявший ход мысли недавнего знакомого.

— Почему? Разве камикадзе не сбивают самолёты? — холодно парировал Вячеслав.

— Какой смысл? Это всего лишь городской Сканер.

— Это очередной кубик в пирамиде, которую мы пытаемся разрушить. Сканеры — её основа. Следующий слой — датчики. Без Сканеров невозможно восстанавливать и вживлять датчики новому поколению. По крайней мере без их ведома. На восстановление уйдёт время и львиная доля бюджета, и именно это время нужно использовать для так называемого просвещения. Разумеется, остаётся ещё машина пропаганды, но информационная война всё же станет немного проще. Дальше — эти ваши повсеместные виджы. И прочие вездесущие видеокамеры.

— Виртуальные Глаза — не проблема. Проблема в том, что невозможно использовать ПО, альтернативное государственному, не нарушая при этом закон, — вставил свою реплику Игорь.

— Конкретно сейчас, конкретно для нас — проблема, — не колеблясь, ответил Вячеслав. Потому что каждый из них — потенциальная угроза.

— Видж со свободным ПО — не угроза, — не сдавался Игорь, но и эта его фраза была вновь парирована:

— Если по умолчанию включить камеру и связь с сервером — то какая разница? Что мешает подослать агента, раздающего виджы с этим вот «свободным ПО», настроенным должным образом?

— Разница в том, что любой может посмотреть исходный код…

— И какой процент населения, по-твоему, хоть что-то понимает в этом исходном коде? Сколько человек отключит камеру? И многим ли они успеют сообщить способ отключения, прежде чем примчится ближайший патруль?

Игорь на это промолчал, признавая правоту старшего, хоть и недавнего участника сопротивления.

— Но это не отменяет того, что нам нужно куда-то деваться на время Зачистки, — вмешалась наконец и Алиса, — Её, правда, не объявили, во всяком случае пока, но очевидно, что она будет. Так что выходка со взрывом Сканера вряд ли чем-то нам поможет.

— Достаньте взрывчатку, — Вячеслав проигнорировал её замечание, — Если вы сумели достать оружие, то и это сможете.

Олег коротко кивнул, поджав губы, и затем ещё раз обратил внимание Вячеслава на основную проблему:

— Допустим, достанем. Но каков бы не был план, нам скрыться негде, ты это понимаешь? Твой датчик ещё при тебе, и ты можешь спокойно пройти Перепись. А нам что прикажешь делать?

— Идти со мной, — в этот раз новый знакомый всё же озаботил себя ответом.

— Но… Это же глупо. — подала робкий голос Лиза.

— Да, — Слава согласно кивнул, — До окончания переписи, конечно, оставаться незамеченными не получится. Но если Сканер будет уничтожен — полная перепись будет сорвана. Дальше по обстоятельствам. Это наш шанс. Другого нет.

— А в этом что-то есть… — задумчиво протянул Олег, — Хорошо, попробуем найти взрывчатку.

— Я правильно поняла? Ты готов жертвовать собой, чтобы остановить внедрение датчиков? Почему? Ты же только вчера узнал о них, — удивлённо спросила Алиса.

— Я просто хочу поломать систему, которая в своё время поломала меня. Любой ценой.

— Что же они тебе такого сделали? Не расскажешь?

Вячеслав вздохнул и как-то сразу осунулся, постарел на несколько лет:

— Расскажу…

Глава 13

Мне тогда было что-то около двадцати… Уже тогда попытки правительства контролировать каждого человека проявлялись довольно явно. Но этого почему-то многие не замечали. Или не хотели замечать. Как и сейчас, впрочем. Технологии тогда были попроще, но и их использовали на полную катушку. Тогда ещё неоперившееся, но уже опасное чудовище законодательства ставило эксперименты. Эксперименты над обществом. Во всяком случае, я так считаю. Начинали с промывки мозгов пропагандой. На улицах. На работе. Дома. Повсюду были громадные экраны, вещающие угодную правительству информацию круглосуточно. Единственным исключением были телевизоры в доме. Когда же правительство поняло, что большинство больше не смотрит их, был принят закон о запрете отключения телевизоров. Якобы из-за обострившихся отношений с соседними странами. Экраны в таком случае должны были бы предупредить мирное население о срочной эвакуации, и вместе с тем объявить немедленную мобилизацию военнообязанных.

Таким образом, круглосуточная промывка мозгов была узаконена. Непрекращающаяся пропаганда имела кое-какие положительные результаты для производительности труда всех видов, что на то время казалось очень важным каждому. Ведь все стремились поднять страну после поражения в войне. Но Парламенту такой рост казался недостаточным, и он продолжал опыты. Ввели закон об ограничении количества секса (ведь так много энергии расходуется зря!). На смену ему пришёл другой — о запрете любовных отношений, длящихся более трёх лет. Они почему-то посчитали, что если такие отношения длятся дольше — это ничто иное, как Любовь. А любить можно было только работу. Только себя. Но не другого человека. Лишённые любви добивались больших успехов в карьере, а именно она была объявлена тогдашним эталоном в обществе. Вот именно этот закон меня и затронул. Как вы понимаете, у меня была девушка, которую я любил. На протяжении тех самых законных трёх лет. Я не знал, что случится, если мы пробудем вместе хотя бы на день, хотя бы на час дольше, чем позволено. Среди моих соседей и знакомых не было тех, кто осмелился бы ослушаться, учитывая показательные наказания за нарушение прежних законов. Но я был готов прожить с ней больше на день. На два дня. На неделю. На месяц. Каждую дополнительную секунду. Всё время, которое нам досталась бы сверх положенного. И думал, что она была готова на то же.