Ты – мой грех - Гауф Юлия

Я практически уверен в том, что Люба приготовит мне не завтрак, а средний палец покажет. Так и оказалось – сидит над чашкой кофе, рядом бутерброды на блюдце, и смотрит с насмешкой. Протянул руку к блюдцу, но Люба проворно отодвинула его.

– Ладно, сам приготовлю, – развернулся к холодильнику, из которого достал яйца и бекон. – Тебе два или три пожарить?

– Два. Только сопли сними с яиц.

Люба и не подумала отказаться. Все же, наглая она дико – мне-то бутерброд пожалела. Характер показывает как обычно.

– Сопли?

– Ну эту мерзость сопливую. Белок, – скривилась Люба. – Терпеть не могу: пожарят яичницу, а сверху сопли. Фу.

– Подойдешь, и снимешь.

Думал, сейчас она меня пошлет, но нет. Дождалась, пока яйца схватятся, и сняла «сопли» и с моей порции, и со своей. И когда я поставил перед ней тарелку, Люба протянула мне бутерброд. Ну прямо детский сад.

Завтракали мы в тишине, затем Люба пошла будить свою сестру, а я достал игрушки Алисы, и принес их в ванную. Думал, будут мыться минут десять, но это растянулось практически на час. Жесть! Подходил к двери, прислушивался к веселым взвизгам и смеху, но поторопить их не решался. Наконец, вышли обе: раскрасневшаяся Люба с тюрбаном на голове, и малявка. Тоже с тюрбаном.

– Всегда интересно было, как вы так волосы в полотенце скручиваете. Привет, принцесса, – провел пальцем по щеке малышки, и та улыбнулась мне.

А старшая снова нахмурилась. От Любы улыбок не дождешься.

– Морщины появятся, не хмурься.

– От улыбок тоже морщины. И носогубка, – парировала она. – А насчет полотенца – отрасти волосы, и я научу тебя как их сушить после душа. Торжественно в этом клянусь. Кстати, мы твои новые зубные щетки открыли. Диан, пойдем завтракать, – Люба потянула девочку за руку, и посмотрела на меня: – Я манку ей сделаю, и какао возьму, хорошо?

– Все, что угодно.

Отправился за ними на кухню, и принялся наблюдать. Когда Люба забывает строить из себя стервозину, выглядит она мило. Над сестрой хлопочет, суетится, шутит. Всегда нравилось наблюдать за Любой, несмотря на её художества в подростковом возрасте. Вроде всегда предпочитал скромных девушек, тихих, а эта же – катастрофа, и подростком была жутким: дурные компании, хулиганство, да и сейчас не изменилась почти. Максималистка и холерик – жуткое сочетание.

Но тянет именно к ней. Давно тянет.

– Тебе сколько лет? – сел рядом с Дианой.

– Вот, – она показала пять пальцев, и еще один. – Сесть.

– Шесть. Ша, – проговорила Люба, и Диана повторила за ней.

– Скоро в школу?

– Угу, – нахмурилась Люба, а вот Диана этому обрадовалась.

– Что, Люба, с ужасом школу вспоминаешь? – не смог не поддеть её.

– Нет, мне в школе нравилось. Я дружила со всеми, и учеба легко давалась.

– Тогда чего хмуришься?

Она бросила на меня острый мрачный взгляд, и поставила перед Дианой тарелку. Бросила на манку кусочек сливочного масла, и насыпала сверху ложку сахара. Надо же, в детстве я тоже любил именно так: если манка, то с маслом и сахаром, сидеть и наблюдать как масло растворяется, а затем, когда каша чуть остынет, есть сладкую корочку из сахара.

– Ну так что? Не хочешь сестру в школу отправлять?

– Просто представляю, во сколько это обойдется.

– Образование у нас бесплатное.

– Ну да, – дернула Люба плечом, – бесплатное. А чтобы ребенка в школу собрать, нужно просто взять кредит.

– Неужели так дорого?

– Ты, товарищ майор, от жизни отстал. Это не просто дорого, это опупительно дорого. Но время еще есть.

Люба принялась делать какао, а я задумался. Да, она ребенок по характеру, и колючая как подросток, но… но сестру тянет сама. И в голове не те мысли, которые должны быть у девятнадцатилетней девочки – не парни, универ, гулянки и цвет помады, а работа и сборы ребенка в школу. Жесть какая-то.

Девчонка медленно смаковала кашу, а я залез в сеть, и нашел информацию на тему, сколько нужно денег, чтобы собрать в школу первоклашку. Ну, тысяч двадцать пять, не такие уж деньги. Хотя, если бы я жил на свою зарплату, и имел бы при этом ребенка, пришлось бы подкопить.

– Я дам деньги.

– На благотворительность отдай. Я сама заработаю.

– Не в этом клубе. Ты там больше не работаешь, кстати.

– С чего бы это?

– С того.

– Работаю, Руслан. Еще как работаю.

– Боюсь что нет. Прости. Хотя, к черту. Извиняться за это не буду.

– Я не собираюсь бросать работу, – мрачно повторила Люба.

– Тогда тебя просто уволят. Я это организую.

– Только посмей!

На самом деле – уже посмел. Телефон управляющей я достал, договорюсь с ней насчет расчета, его Любе переведут.

– Не порти мне жизнь. Платят в клубе хорошо, на эти деньги можно жить. Или ты так обиделся, что я тебе отказала? Так, да?

– Нет. Просто рано или поздно тебя какой-нибудь укурыш затащить в кабинку туалета, и отымеет. И никакого охранника рядом не будет. Эта работа не для тебя.

– Не лезь в это, – отрезала Люба.

Уже влез. Ну ничего, зато на мое предложение быстрее согласится, учиться пойдет.

– Ты кем хочешь стать-то, Люба? Есть мечта? – спросил, не особо надеясь на ответ – в личное меня пока пускать не намерены.

Зато Диана оторвалась от каши, и пролепетала:

– Люба хочет резать людей.

– Резать? – расхохотался. – Очень похоже на тебя, Котова. Я всегда это знал!

– Я бы в мед хотела поступить, и стать хирургом, вообще-то. Но учиться долго, еще ординатура… короче, не вариант.

Хирург. Хм, Люба точно сможет. По моему мнению все врачи – те еще отморозки, а хирурги и подавно. Я, при всей своей стойкости, точно не смог бы скальпелем вскрыть человека, вернее смог бы, но только если бы ненавидел этого самого человека. А Любу я могу представить в операционной – она точно сможет.

– Ну вот. Клуба, считай, уже нет. С осени пойдешь учиться, я помогу.

– Я ведь уже объяснила!

– Ты наговорила глупостей, как типичная обиженка. Я их мимо ушей пропустил. Никакой работы – учись.

– А Диану кто содержать будет? И кто с ней будет находиться, пока я на учебе, м? В школу её кто будет водить, и кто будет встречать? Или мне бросить сестру? – прошептала Люба, склонившись надо мной.

– Няня. Найму, нет проблем.

– А я не хочу, чтобы ты кого-то нанимал.

– Зато я хочу. И как я хочу, так и будет, – оскалился.

Ожидал, что Люба нахмурится. Или взбрыкнет, и пошлет меня к черту, а она вдруг улыбнулась. В глазах – теплая ирония, соблазн, полные губы так и манят… черт, успеется, отступать из-за мелких уколов я точно не стану.

– Вау, Соколовский. Ты в нагибаторы заделался? Как я хочу, так и будет, – передразнила она своим низким блюзовым голосом, от которого я балдею. – А ты не слишком ли много на себя берешь? И в учебе готов помочь, и с сестрой, и решил, что я с работы уйду. Маньячеством попахивает, дорогой.

– Скажи это еще раз, – я картинно простонал.

– Маньяк! – припечатала Люба.

– Нет. Дорогой, – усмехнулся. – Так меня и называй.

– Я слишком молода для тебя. Дорогим ты мне не станешь, дядя.

– Раньше тебя не смущало то, что я старше. Напомнить? Или думаешь, я не понял, почему ты к Тане ходила?

– Я была дурочкой. Дурочки часто влюбляются в плохих дядек. Это в прошлом, – отрезала она.

Вижу. Раньше Люба на меня по-другому смотрела, сейчас стену возвела. Пробью. Не такой уж я неотразимый, но морда смазливая и тело красивое – девки ведутся. Вот и Любу завоюю, никуда она от меня не денется, хоть и придется повоевать.

Но Люба вдруг сама обратилась ко мне:

– Знаешь, Рус, я могу согласиться на все. При условии, что ты вытащишь Лешу из колонии. Сделаешь? Тогда твоей буду. Что скажешь?

Глава 9

– А мы еще вернемся к дяде Руслану? Он добрый! И у него красиво. И ванная такая… ну такая, ну просто вот такая!

Я усмехнулась. Любовь к водным процедурам – это у нас, видимо, семейное.