Бес (СИ) - Поляков Владимир Соломонович

– Эй, который за серым джипарём! – раздался голос пулемётчика. – Если ты хорошо передвигаешься – это не значит, что тебя не засекли. Ты кто такой и чего тебе тут надо?

– Понять, где я и что за хрень вокруг творится, – не стал играть в молчанку я. – А в каком-никаком, но укрытии – так у вас не детские пукалки в руках, а нехилое оружие. Бес его знает, чего ожидать. Я человек осторожный.

– Осторожность в Стиксе – это важно, – хмыкнул один из автоматчиков, прервавший работу по потрошению заражённых и перехвативший оружие так, что вроде как и в мою сторону не смотрит, но в то же самое время и начать палить можно почти моментально. Пулемётчик тоже малость того, повернул свою монструозину, которая вовсе не банальный ПК, а настоящий «корд» под патрон 12,7x108 мм. – Обзовись, скрытный.

– Рад бы, да не могу. Вместо памяти о себе – пустота, а как пытаюсь вспомнить, только голова болит, будто два дня пил без перерыва.

Пауза, но недолгая, после которой пулемётчик произнёс:

– Филин, а ведь это «нулёвка», только какая-то шибко деловая и не в непонятках.

– Мож и так, Рамс, – отозвался автоматчик. – Придётся хоть малёха, а языком зацепиться, иначе неправильно это. Сами когда-то такими были.

– Угу. Эй, новичок, ты покажись из-за этой внедорожной жестянки. Няньками тебе тут быть никто не собирается, но на несколько вопросов ответим, пока парни споровые мешки тварей чистят. Ты хоть знаешь, что такое споровые мешки? Хотя откуда тебе!

Быстро, в предельном темпе, прокачав ситуацию, я решил всё ж выйти из-за укрытия. Разумеется, будучи готовым и очередью огрызнуться, и попытаться вновь скрыться при ощущении угрозы. Интуиция, впрочем, подсказывала, что особого повода дёргаться нет. Вот не чувствовалось в голосах стрелков ни явного негатива, ни хитренького желания развести и поиметь находящегося в непонятках человека с потерей памяти. Плюс обмолвка, что и сами они такими были.

Четверо их было в этой группе: пулемётчик, водитель, два автоматчика, на которых, как я понял, был ещё и сбор трофеев в конкретном раскладе. Вооружение мощное, внушающее предельное уважение. АК-47 у одного и «абакан» у другого. Подствольники, обвес серьёзный. Никакого единообразия в одежде, тут каждый под себя подбирал, но или камуфляж, или черно-серая гамма, чтоб без ярких пятен. Как запасное оружие у каждого помповик за спиной. На поясах кобуры под пистоли серьёзного калибра, явно не под паршивый «макар». Забитые магазинами разгрузки, гранаты, вдобавок нечто вроде мачете или кинжалов-переростков. Они ими, как я понял, вскрывали те самые наросты на затылках заражённых. Понимаю и откладываю в памяти о необходимости самому заиметь нечто подобное. Ах да, водитель был… была представительницей прекрасного пола, то бишь никакой «дискриминации по гендеру» и мужского перекоса в группе, что также и немаловажно, и радует. Вменяемость, она вообще штука такая, радующая.

– Что вообще творится, Рамс? – обратился я к пулемётчику, как к тому, кто явно мог себе позволить и мало-мало поговорить. – Буду благодарен, если кратко опишешь рельеф и глубину той жопы, куда меня угораздило провалиться. А то как получил краткое сообщение в самом начале, так и всё, дальше кручусь чисто на интуиции и желанию не сдохнуть по глупому. Да и по умному тоже помирать ноль желания.

– Помирают тут часто, но хорошо, что смерть – это не конец.

– Эм-м…

– Первое сообщение вспомни, балда! – добродушно усмехнулся Рамс. – 99 возможностей продолжить начатый путь – это 99 жизней. Ну как в разных игрушках компьютерных. Ты вот сколько раз на перерождение отправлялся?

– Ноль.

Ставший ещё более пристальным взгляд пулемётчика. Да и оба стрелка на пару мгновений прервались, бросив на меня любопытствующие взгляды. Только девушке за рулем самодельного бронеавтомобиля, такое впечатление, было на всё пофиг.

Разворот турели и три коротких очереди. Это Рамс, засекший очередную порцию заражённых, долбанул по ним из «корда». Буднично так, деловито, продолжая попыхивать сигареткой. И почти сразу вернулся к беседе.

– Сильно. Не помирал, а уже с оружием, да и заражённых не пугаешься.

– Опасаюсь. Но дохнут они от пули, особенно в голову, нормально.

– Смотря какая пуля, новик, – покачал головой Рамс. – В общем, я сейчас говорю, а ты слушаешь. Переспрашивать потом будешь, если время останется. Усёк?

– Да.

И понеслось. Рамс действительно говорил кратко, но по делу, а я не стремился перебивать, мотая на ус ценную инфу. Оказывается, как меня, так и вообще всех занесло в мир, словно сшитый из множества лоскутков, не то извлечённых, не то, что более вероятно, скопированных из невообразимого множества миров. При этом самом извлечении/копировании заметно больше девяноста процентов людей заражалось неизвестным вирусом, превращающим их не в зомби, но в абсолютно безмозглых и хищных тварей, имеющих просто непреодолимую тягу к человеческой плоти.

Зараженные вылечиться не могли, становясь тварями практически со стопроцентной вероятностью в течение нескольких часов… если только их не успевали сожрать ещё до сего печального момента. Кто? Другие твари, которые не то инстинктами, не то каким-то пятым или там шестым чувством ощущавшие, когда очередной кусок иного мира проваливается сюда, в Стикс. Ну и спешили, словно на званый ужин.

Куски вырванных миров на местном сленге назывались кластерами. Появлялись, потом на них начиналась массовая паника, резня. Немногочисленные иммунные, они же игроки, тоже большей частью погибали, затем возрождаясь в новом кластере. Случайном, а не том же самом. Кластер же, постояв некоторое время пустым – кроме тварей и немногочисленных трофейщиков или случайного народа – перезагружался. При перезагрузке всё исчезало, растворялось в некоем веществе, распылённом в воздухе, называемом тут кисляком. Естественно, при первых признаках подобного за пределы кластера спешили убраться как иммунные, так и твари.

Однако были немногочисленные кластеры, которые не перезагружались, оставаясь стабильными. Вот в этих стабах и теплилась жизнь. На каждом стабе были свои законы, понятия, а то и вовсе царил полный беспредел. Всё зависело от того человека или группировки, который держал территорию и обладал для этого достаточной силой.

Иммунные, хоть и получили устойчивость к заражению, нуждались в постоянном приёме лекарства, которое добывалось из тех самых виноградин, что я находил в наростах на затылках заражённых. Они назывались споранами и использовались для приготовления этого самого лекарства – живца. Метод приготовления оказался простейшим – бросить споран в алкоголь крепостью сорок и более градусов, дождаться растворения, после чего процедить получившийся раствор через марлю либо вату, фильтруя собственно лекарство от ядовитых примесей. Серьёзно ядовитых, от которых помереть можно с единственного глотка. Этот самый живец поддерживал главное – споровый баланс, отвечавший не только за возможность жизни в Стиксе, но и за параметр Духа Стикса, этого аналога маны.

Да-да, никаких оговорок. Именно с маной его и можно было сравнить. Я про это уже догадывался, но сейчас получил подтверждение. Использовалась же она на некие Дары Стикса, первый из которых получался по достижении десятого уровня, активировался имеющим дар знахаря иммунным, а там и развивался. Другие – по мере опять же роста уровней или через употребление особо редких трофеев, находимых в высокоуровневых тварях.

– Репутация, она же человечность, – поморщился Рамс. – У тебя она сейчас низкая отрицательная. Кого вальнуть то успел, новик?

– Оборзевших полицаев.

– Дело благое. Мы то тебя понимаем, у Искры и Филина тоже в минусе, – взгляд в сторону девушки. – Я и Ковбой болтаемся около нуля в ту или другую сторону. А вот когда она до минус тысячи, тут как бы первая отрицательная ступень. И хер пойми, почему иногда вальнуть какой-то мусор – это нормально, а иногда гуманность так проваливается, как пол в деревенском сральнике. А ты, понятно дело, весь в ни разу не вкусном шоколаде.