Былинки от Инки - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
шляешься да прохлаждаешься,
плачет земля, загибается,
без мужика задыхается! —
и дальше пошёл пахать
от края до края Русь-мать.
Оборотень Вольга задумался:
– Землю нужно пахать, но не думал я,
что от края до края надо её испохабить.
Ах, ты пахарь-похабник! —
и пошёл мечом на оратая.
Осталась лишь горка крутая
от нашего оратаюшки.
– Так пахать или не пахать, как вы считаете? —
голос с неба спросил задумчиво.
Микула в ответ: «Дык умер я», —
и проснулся в поту холодном
пьяный, злой и голодный.
А как наелся, задумался крепко:
– Порубаю тебя, чи репку,
сын змеиный Вольга Святославович!
– Ты чего там расселся, Селянович? —
машет ему дружина. —
Собирайся, в путь уж двинем!
Глава 11. Последний бой Микулы Селяновича и Вольги Святославовича
Запрягли коней богатыри,
кота с собой взяли, пошли.
Идут, о подвигах богатырских гутарят,
о Москве-красавице мечтают.
Вдруг кони фыркают, останавливаются.
Войску нашему сие, ой, не нравится!
А там, в ракитовых кустах,
на змеиных тех холмах,
отдыхает, кашу варит, веселится
Вольга со змеёй сестрицей.
Та ругает вольную волю,
обещает спалить все сёла
да великие грады, а церкви
в пепел-дым обратить, на вертел
надеть стариков, жён и деток,
а мужей полонить да в клетку!
Ой да раздулись ноздри богатырские:
Микула Селянович фыркнул,
меч булатен достал и с размаху
отрубил башку змеище сразу!
Покатилась голова в костёр-кострище.
Озверел тут Вольга, матерится
на Селяновича лютым матом:
– Не мужик ты, не казак, а чёрт горбатый!
Закипела кровушка богатырская
у обоих разом, и биться
они пошли друг на друга!
У лошадок стонала подпруга.
Ой как бились они, махались:
три дня и три ночи дрались,
три дня и три ночи не спавши,
не одно копьё поломавши,
три дня и три ночи не евши
секлись, рубились, похудевши.
Устали дружиннички ждать
чья победит тут стать?
Плюнул Добрыня, поднялся:
– Давно я, братцы, не дрался
в боях кулачных, перекрёстных
(забаву помню на пирах почёстных).
И пошёл, как бык, на оборотня:
подмял под себя он Вольгу,
тот лежит ни дых, ни пых.
Завалил змея на чих!
И взмолился тут Вольга Святославович:
– Отпусти меня, Добрыня, славить буду
твоё имя я по селениям,
по городам. А со временем
породу змеиную забуду,
киевским богатырём отныне буду,
в дальние походы ходить стану.
Хошь луну? А и её достану!
– Ты не трогай луну, дружище,
там баба Яга томится,
пущай она там и будет.
А породу твою забудем.
Так и быть посему, будь нам братом.
Лишь Селянович хмурится: «Ладно,
посмотрим на его поведение», —
и набравшись терпения,
попыхтел тихонечко рядом.
Маленьким, но могучим отрядом
богатыри на Московию двинули.
Кота Вольге за пазуху кинули:
пущай оборотень добреет!
Месяц на небе звереет,
красно солнышко умирает,
дружина на Кремль шагает.
А в Кремле наши ёлки и ели
на века, казалось, засели
и вылазить не хотят,
греют пихтой медвежат.
Глава 12. О том как Чурило Пленкович без нас женился
Пришла дружина на место.
Сели, ждут: мож, созреет тесто?
Что же делать, куда плыть?
Нужно елочки пилить.
Тащат пилы мужики:
– Айда, былиннички, руби!
Но злые ёлки, ели
заговор узрели,
кличут ряженых баб:
– Надо киевских брать!
А бабы ряжены,
рты напомажены,
в могучий выстроились ряд,
гутарят песни все подряд
да поговорки приговаривают,
дружинничков привораживают.
Вот дева красна выходит вперёд
да грудью на Чурилу прёт,
говорит слова каверзные,
а сама самостью, самостью:
– Ты не привык отступать,
ты не привык сдаваться,
тебе и с бабой подраться
не скучно,
но лучше
всё же на князя ехать,
руками махать и брехать,
мол, один ты на свете воин!
Я и не спорю,
поезжай хоть на князя.
Всё меньше в округе заразы!
Но до меня доехать всё-таки надо,
я буду рада
копью твоему и булату,
а также малым ребятам
и может быть, твоей маме,
дай бог, жить она будет не с нами.
Чурило на девушку засмотрелся,
в пол-рубахи уже разделся,
кудри жёлтые подправил,
губы пухлые расправил
и к невестушке идёт
да котомочку несёт.
Глядь, они вдвоём ушли
в далеки, чужи дворы,
и мы их боле не видали.
Ходят слухи, нарожали
они шестьсот мальчишек.
Нет, ну это лишек!
Глава 13. Тяжёлая битва за Кремль
А другие воины
с войском ряженым спорили:
– Уходите отсель, бабы,
мы припёрлись не для свадеб.
Ну уж ладно, на одну —
Добрыню сватать за княжну,
девицу очень знатную.
Расступитесь, чернавки, отвратные!
И попёрла дружина на лес:
– Есть у нас тут интерес! —
бились они, махались,
ёлки пилили, старались.
Три года и три дня воевали.
Сколько ж елей полегло тогда? Узнаем
мы, наверно, не скоро,
потому что сжёг амбарну книгу снова
царь русский, последний да нонешний.
Ну, а покуда бой тот шёл, без совести
мужик по России шлялся
и над Муромцом изгалялся:
– На лесоповале великан наш батюшка,
вот куда былинну силу тратит то! —
подтрунивал народ над подвигами смелыми.
И смеялся б по сей день он, но сумели мы
отодвинуть, оттеснить те ёлки, ели.
И казалось бы уж всё! Но захотели
отстоять свои права медведи,
вылезли из бурелома и навстречу
нашим воинам идут, ревут да плачут:
– Пожалейте вы нас, сирых. С нашей властью
всё в природе было справедливо!
На снегу следы лежат красиво:
где мужик пройдёт, где зверь лесной – всё видно.
А и задерёшь кого, то не обидно.
Рассвирепели вдруг богатыри,
вытащили штырь с земной оси…
У-у, сколько медведей полегло тогда!
Об этом знаю только я.
Но вот из полатей выходит
Михайло Потапыч, выносит
он корону царскую: «Простите,
люди добрые и отпустите!
Я не ел ваших детушек малых
да не трогал хлопцев удалых,
девы красной не обидел,
а на троне сидел и видел,
как крестьян бояре топтали.
Бояр сечь-рубить! Они твари.»
Тут бояре гуртом сбежались,
отобрали корону, и дрались
за неё тридцать лет и три года.
А потом на трон взошла порода
с простой фамильей Романовы.
О таких не слыхали вы?
Глава 14. Свадьба Добрыни Никитича, а Настасья Петровична снова посылает соколка
Ну, а пока бояре рядились,
вояки в баньке помылись,
приоделись в рубахи шелковые,
с голытьбы собрали целковые,
чтоб женить Добрыню на Настасье
