Бедная мисс Финч. Закон и жена. Тайна - Уилки Коллинз

На предварительном следствии остановка часов на половине девятого была принята за хорошее вещественное доказательство того, что удар, сваливший плотника, нанесен был в это время.

Затем возник вопрос: видели ли кого-нибудь подле тела в половине девятого? Управляющий заявил, что встретил мистера Дюбура, поспешно уходящего с поля, именно в этот час.

На вопрос, поглядел ли он тогда на часы, он сознался, что не поглядел. По некоторым обстоятельствам, запечатлевшимся в его памяти, он был, однако, уверен, что не ошибается в своем расчете. Ему выдвигали разные возражения, но он стоял на одном, что видел мистера Дюбура, поспешно уходившего с поля в половине девятого. На половине девятого остановились часы убитого.

Не видели ли еще кого-нибудь поблизости около этого времени? Никто никого не видел. Не нашлось ли орудие, которым нанесен был удар? Нет, не нашлось. Не имел ли кто злобы против убитого (так как убийство, очевидно, совершено было не с целью грабежа)? Известно было, что он водился с сомнительными личностями, но ни на кого, в частности, не падало в этом случае подозрение. В такой ситуации оставалось только пригласить мистера Дюбура, хорошо известного и в городе, и за городом как человека с состоянием и безукоризненной репутации, выяснить у него некоторые сведения о происшедшем.

Он тотчас же подтвердил, что проходил полем. Но в опровержение слов управляющего, он заявил, что поглядел на часы, идя по кладям, и что на его часах было ровно четверть девятого. Пять минут спустя, то есть за десять минут до совершения убийства, он зашел к одной даме, жившей неподалеку, и оставался у нее до трех четвертей девятого, по его часам.

Защита состояла в так называемом alibi. Она вполне удовлетворила друзей мистера Дюбура. Но для удовлетворения правосудия нужно было еще свидетельство дамы. Между тем мистеру Дюбуру предложен был чисто формальный вопрос: знал ли он убитого человека?

С некоторым замешательством мистер Дюбур сознался, что поручил этому человеку, по совету приятеля, одну работу. На дальнейшие расспросы он дал следующее показание. Работа была выполнена очень дурно, цена названа непомерная, плотник на сделанное ему замечание отвечал крайне грубо, возник крупный разговор, кончившийся тем, что мистер Дюбур схватил плотника за воротник и вытолкал его из дому, обозвав бесстыдным негодяем, пригрозив, что побьет его до смерти, если он только посмеет показаться ему на глаза. Затем мистер Дюбур заявил, что искренно пожалел о своей вспыльчивости, как только успокоился, и подтвердил клятвой, что со времени описанной сцены, происшедшей шесть недель тому назад, он более не видел этого человека.

При расследовании дела эти обстоятельства сочтены были чистыми случайностями, не более. Мистер Дюбур мог сослаться на свое alibi, мог сослаться на свое прошлое, на свою репутацию, и никто не сомневался в исходе дела.

Вызвана была дама в качестве свидетельницы.

В присутствии мистера Дюбура она прямо опровергла его рассказ, ссылаясь на подтверждение своих часов. Сущность показания ее заключалась в следующем: дама поглядела на часы, когда вошел к ней мистер Дюбур, ибо ей показалось, что он появился немного поздновато. Часы, проверенные накануне часовщиком, показывали тридцать пять минут девятого. Чтобы пройти быстрым шагом от кладей до дома этой дамы требовалось, как показал проведенный эксперимент, ровно пять минут. Итак, свидетельство управляющего, человека почтенного, подтверждалось еще другим свидетелем, вполне заслуживающим доверия и по положению своему, и по репутации. Часы, подвергнутые осмотру, оказались верными. Часовщик показал, что ключ от них у него и что они шли хорошо с тех пор, как он завел и проверил их накануне посещения мистера Дюбура. Правильность хода часов оказалась, следовательно, несомненною, и заключение из всех собранных данных вытекало одно. Доказано было, что мистер Дюбур находился на поле в то время, когда совершилось преступление; что у него, по собственному его признанию, незадолго до того была ссора с убитым человеком, кончившаяся нападением и угрозой с его стороны; наконец, что он пытался доказать свое alibi ложными показаниями о времени прихода к даме. Пришлось предать его суду ассизов по обвинению в убийстве плотника.

Судебное разбирательство продолжалось два дня.

Никакие новые обстоятельства не были обнаружены. Свидетельские показания принимали то же направление, что и на предварительном следствии, с той только разницей, что они тщательнее разбирались. В пользу мистера Дюбура могли послужить два обстоятельства: он нанял лучшего адвоката в округе и вызывал непреодолимое сочувствие у присяжных. Видя несообразность обвинения с положением, званием и прошлым подсудимого, они энергично искали доказательств его невиновности. Но все улики были против него, и к концу первого дня их накопилось столько, что его собственный адвокат терял надежду. Когда арестант на другой день занял место на скамье подсудимых, все присутствующие говорили: «Эти часы доведут его до виселицы». Было уже два часа пополудни, и судьи собирались прервать заседание на полчаса, когда судебный пристав передал какую-то бумажку защитнику подсудимого.

Адвокат встал, обнаруживая сильное волнение, которое возбудило любопытство публики. Он потребовал немедленного допроса нового свидетеля, показания которого в пользу подсудимого были, по его словам, так важны, что он находил невозможным отложить их ни на минуту. После кратких переговоров между судьей, обвинением и защитой суд решил продолжать заседание.

На месте свидетелей появилась молодая женщина, находившаяся в болезненном состоянии. В тот вечер, когда подсудимый приходил к знакомой даме, она еще служила у нее горничной. На другой день, по давнишнему уже соглашению с хозяйкой, она была отпущена на неделю погостить у родителей в западной части Корнваллиса. Там она заболела и была не в силах вернуться к своей работе. Сообщив эти предварительные сведения о себе, горничная затем рассказала следующие необыкновенные обстоятельства относительно часов своей хозяйки.

Утром того дня, когда заходил к ним мистер Дюбур, она чистила камин, на котором стояли часы. Выметая щеткой пыль под часами, она задела за маятник и остановила часы. Однажды она уже получила строгий выговор в подобном же случае. Боясь, что за такую неловкость на другой день после того, как часы были выверены, хозяйка не отпустит ее к родным, она решила уладить дело как-нибудь незаметно. Пошарив ощупью под часами, тщетно стараясь раскачать маятник, она попыталась приподнять и встряхнуть часы. Они были мраморные с бронзовой фигурой наверху и оказались так тяжелы, что ей пришлось искать чего-нибудь, что могло бы служить рычагом. Ничего такого второпях не попадалось под руку. Найдя наконец то, что ей было нужно, она приподняла немного часы и сразу опустила, так что они пошли от сотрясения.

Затем надо было, конечно, подвинуть стрелки. Трудно было открыть прикрывавшее циферблат стекло. Поискав напрасно какое-нибудь орудие, она выпросила у лакея, не сказав для чего, небольшое долото. Этим долотом она открыла стекло, оцарапав немного медную рамку, в которую оно было вставлено, и поставила стрелки наугад. Она в то время была сильно взволнована, опасаясь, чтобы хозяйка не застала ее. Позже, в тот же день, она заметила, что неверно рассчитала время и что поставила часы ровно на четверть часа вперед.

До самой ночи не представлялось случая исправить эту ошибку. Только перед тем как ложиться спать, она снова передвинула стрелки, но теперь как следовало. В то время как приходил мистер Дюбур, она клятвенно заверяла, что часы шли на четверть часа вперед. На них было, по заявлению дамы, тридцать пять минут девятого, следовательно, на деле было двадцать минут девятого, как показывал мистер Дюбур.

На вопрос: «Почему она не дала этого необыкновенного показания на предварительном заседании?» – горничная отвечала, что в дальнем селении Корнваллиса, где задержала ее болезнь, никто не слыхал о возникшем деле. Она и теперь не явилась бы, если бы брат подсудимого не отыскал ее накануне, не расспросил о часах и сам не повез в суд на другое утро. Это показание решило дело. Вся многочисленная публика с радостью перевела дух, когда эта молодая женщина окончила свой рассказ.

Ее, конечно, тщательно допрашивали. Осведомились о ее поведении. Справились о долоте и царапине на рамке стекла и нашли и то, и другое. Кончилось тем, что на другой день, поздно вечером, присяжные, не покидавшие своих мест, оправдали подсудимого. Можно сказать утвердительно, что жизнь ему спас брат. Брат один с самого начала упорно не верил часам на том только основании, что часы служили главной уликой. Он обращался ко всем с беспрерывными расспросами; он узнал об отсутствии горничной, когда уже началось судебное следствие, и поехал ее отыскивать и расспрашивать, ничего, в сущности, не подозревая, а только с целью повторить вопрос, с которым обращался ко всем: «Эти часы доведут брата моего до виселицы; не скажете ли вы мне чего-нибудь об этих часах?»