Ребёнок для бывшей - Полина Рей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У бесцветной страничка оказалась закрытой. Зато темноволосая Виктория по фамилии Плюснова ничуть не чуралась быть на виду. Я принялась просматривать фотографии и почти сразу воздух в моих лёгких кончился - на странице Плюсновой имелся целый огромный фотосет, посвящённый её беременности.
Словами было не передать, что я почувствовала в этот момент. В её животе жил ребёнок моего мужа. Девочка или мальчик… Это ярчайшее свидетельство того, что натворил Серебров, ужасало своей реальностью. Господи, дай мне сил пережить этот кошмар…
С остервенением закрыв фотоальбом, я начала бегло просматривать остальные снимки. И меня снова ждал «сюрприз». На одной из фоток, которые, судя по дате, были сняты семь лет назад, обнаружился мой муж. Спасибо, что не в обнимку со своей бывшей.
Сердце зашлось в рваном убийственном ритме. Я разглядывала и разглядывала фотографию, жадно, как будто она могла дать мне ответы на те вопросы, что в них совершенно не нуждались. Серебров и Плюснова были запечатлены на каком-то мероприятии. Они сидели за одним столом, не рядом, но это значения не имело. Ян смотрел в камеру, а Вика - на него. Причём с таким выражением на лице, как будто она лицезреет как минимум пришествие господне.
Смысла и дальше просматривать её страницу у меня не имелось. Даже если там и обнаружатся новые свидетельства того, что Серебров, как оказалось, виделся за время нашего брака со своей бывшей, поразить меня ими ещё больше будет просто невозможно.
Закрыв браузер, я опустила голову и горько рассмеялась. Этот ящик Пандоры под названием «отношения с прошлым», похоже, таил множество загадок. И разгадывать их - занятие, которое было ниже моего достоинства.
Часть 3
- Мам! Смотри, что мы с дедом сделали! - восторженно заявил Кирилл с порога, вручая мне разделочную доску, которую сын с отцом Яна мастерили уже давно.
- Красиво-о! - восхитилась я, вертя в руках подарок Кирюхи. - А выжигал буквы ты?
На доске красовались инициалы С.А. Видимо, имелась ввиду я.
- Да, немного неровно получилось, - засмущался Кир, разувшись и подбегая ко мне.
Мы крепко обнялись, как делали это всегда, даже если расставались на пару часов. Я вдохнула аромат светло-пшеничных волос сына и в груди защемило. Следом это чувство сменилось злостью на Яна. Он ведь не только меня предал, но и Кирилла.
- Бабуля меня накормила, так что я не голодный, - озвучил сын и, высвободившись, уведомил нас с Мариной Алексеевной: - Пойду руки вымою и в игрушки поиграю.
Он умчался, а я поймала на себе встревоженный взгляд свекрови. Вздохнула, понимая, что разговора не избежать, да, пожалуй, и не желая молчать, после чего кивнула в сторону кухни.
- Пойдёмте чаю выпьем, - предложила ей, и мать Яна согласилась:
- Идём, доченька.
И это её обращение тоже полоснуло по натянутым до предела нервам.
Пока я готовила любимый каркаде, Марина Алексеевна молчала. Я же думала о том, что стоит озвучивать, а о чём лучше всё же умолчать. А может, свекровь знала обо всём?.. Знала и молчала по просьбе Яна? Она ведь его мать, он ей ближе и это неизменно, что бы ни случилось. Я же, по сути, осталась одна, если не считать Ленку. Моим родителям до меня особого дела не было, они предпочитали жить по принципу: «Исполнилось восемнадцать - ты отрезанный ломоть». Так что на какое-то понимание или поддержку рассчитывать не приходилось.
Поставив чашку чая перед свекровью, я устроилась напротив. Во мне с каждой секундой крепла уверенность в том, что я имею право делиться с матерью Яна тем, во что он меня своими стараниями погрузил. И эта уверенность граничила с потребностью выяснить, что известно Марине Алексеевне и понять, как именно она всё воспримет.
Медленно, подбирая каждое слово, и тихо, чтобы не услышал Кирилл, я стала рассказывать ей обо всём, начиная с того момента, как нашла в сейфе злополучный документ. Видела, как глаза свекрови расширяются от услышанного, как она прикрывает рот рукой и бледнеет, когда я дохожу до сути. А у меня внутри словно камень с души свалился от облегчения. Как минимум, мама Яна ничего не знала…
- Я не понимаю, что с этим делать, Марина Алексеевна, - ощущая, как по щекам бегут предательские слёзы, проговорила, даже не пытаясь их стереть.
Свекровь сидела молча, уткнувшись взглядом в чашку нетронутого чая. Только лицо было необычно бледным и на фоне этого два ярко-алых пятна румянца выглядели лихорадочными.
- Мне так плохо… так больно, - выдохнула, впервые со вчерашнего вечера озвучивая то, что убивало меня изнутри всё это время. - Я ведь в людей, которые мне родными становятся, корнями прорастаю, понимаете?
Марина Алексеевна вскинула на меня глаза, и в них было столько всего, что я даже вычленить одну какую-то превалирующую эмоцию не могла. Только видела, что и ей больно. Да так, что теперь мои собственные переживания словно бы поблекли.
- Наверное, у Яна всё дело тоже в этом, - глухо уронила она. - Он тоже, как ты верно выразилась, прорастает в людей корнями.
Я усмехнулась. Совсем не этого ждала - не этих слов. Марина Алексеевна так даёт понять, что Серебров поступил правильно? Так привязан к своей этой Вике, что пошёл на предательство женщины, прожившей с ним бок о бок десять лет? Той, что родила ему сына? Нет, я понимала… Она его мать и, должно быть, Ян для свекрови всегда будет белым и пушистым. А если и нет - Марина Алексеевна пойдёт на любые попытки его оправдать.
Сразу тошно стало. Сижу
