В стране перепутанных сказок - Виктор Биллевич

— Ну, дела-а! — Тутукин покрутился на месте. — Ничего себе, номера! Тогда я пошёл домой!

Он решительно зашагал обратно к речке Кукушке.

На берегу выяснилось, что мостки, по которым они только что шли, исчезли.

— Спокойно! — приказал себе Тутукин. — Без паники! Думай, Тутукин! Думай!

Он вернулся к камню, сел на землю, обхватил голову руками и стал думать:

«Эх, как сейчас не хватало рядом ребят — Даньки и Моки. И даже кота Гарольда. Они бы сейчас быстро придумали, что делать. Значит, так. Спокойно! Будем рассуждать логически. Мостки пропали — пути назад нет. Это факт. Дед этот таинственный с Вороной испарился. Тоже факт. В какую сторону идти дальше — неизвестно. Тупик. Что бы тут предпринял Данька? У него котелок варит ого-го!.. Камень в сказках всегда указывает, куда идти. А этот не указывает. Почему? Потому что на нём ничего не написано, вот почему… Значит, должно быть написано! А кто напишет, если никого нет… Почему никого нет? А я сам?.. Сам напишу и пойду туда, куда напишу. Это хорошая мысль! Только надо хитро написать».

Тутукин подобрал с земли маленький твёрдый камешек и стал выцарапывать надпись на валуне. Писать было тяжело, царапины были неглубокие, и пришлось сократить надпись до минимума.

Через десять минут указатель был готов.

На валуне вкривь и вкось было начертано:

— Мальчики налево, девочки направо, — пошутил Тутукин.

Так всегда говорила мама-экскурсовод, когда туристы выходили из автобуса на «зелёной стоянке».

— А нам прямо! — Тутукин удовлетворённо отряхнул руки и пошёл прямо.

Дорога сначала сужалась, а потом и вовсе превратилась в узкую тропинку. Справа и слева появились кусты, которые больно хлестали по лицу. Приходилось наклоняться, уворачиваться и раздвигать ветки руками.

Долгожданный колодец стоял на пригорке.

Тутукин подошёл. Деревянная крышка была закрыта. Между крышкой и воротом засунута палка — чтобы изнутри нельзя было открыть. Рядом с колодцем аккуратно сложена какая-то одежда. Тутукин постучал по крышке.

— А-а-а! — В колодце кто-то кричал, и гулко отдавалось эхо: — Помогите! Спасите…ите…ите…

— Сейчас, — сказал Тутукин, со всей силы дёрнул палку, сдвинул крышку в сторону и стал крутить ворот.

Из тёмной бездны колодца показалась голова, ледяная рука схватила Тутукина за одежду, чуть не утащив его за собой, и Королевич, перевалившись через край колодца, упал на землю.

Он был в одних трусах, весь дрожал и клацал зубами. На вид ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Был он чернявенький, кудрявый и голубоглазый.

— Спа…бо… др… — сказал Королевич.

— Не за что! — ответил Тутукин. — Эх! Тебе бы сейчас в баньку! Ну, ничего. Сейчас мы тебя согреем. — Он постелил на землю дождевик, снял с себя ватник и закутал Королевича. — А почему ты голый такой?

— Дя… ка… гад… — еле выговорил Королевич.

— Понятно — дядька! — догадался Тутукин. — Он предложил тебе раздеться. А свою одежонку, значит, оставил. Хитёр этот дядька! Придётся тебе вот это надеть — иначе не согреешься. Тебя как зовут?

— Бова-королевич.

— Давай, Королевич, одевайся.

Бова не сопротивлялся. Он брезгливо поднял двумя пальцами и напялил дядькину одежду и через некоторое время немного пришёл в себя.

— Ты кто? — спросил Бова.

— Я Ту-ту-ту-кин, — сказал Тутукин. Он остался в одной футболке, и теперь у него зуб на зуб не попадал.

— Откуда ты взялся?

— До-лго объяснять.

— Спасибо тебе — ты меня спас!

— Не за что!

— Моя благодарность тебе будет безгранична! Отныне ты мой лучший друг!

— Ой, только давай без громких слов! Надо согреться. Давай побегаем.

Они стали бегать вокруг колодца.

— А этот дядька — он твой родной дядька? — на бегу спросил Тутукин.

— Да нет! Прицепился ко мне, как хвост. Отцу сказал, что присмотрит за мной. А вон как вышло! Надел мою одежду и даже корону, забрал коня и теперь воображает, что он — королевский сын. — Бова остановился и стал делать наклоны.

— Теперь ищи ветра в поле, — сказал Тутукин.

— Найдём! Он далеко уйти не мог.

— Конечно, найдём! — Тутукин стал боксировать с воображаемым соперником. — Куда он денется? Найдём!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Славный Король Мегадур третий день праздновал прибытие именитого гостя — Королевича из соседнего государства. (Правда, имени своего Королевич не открыл, ибо приехал втайне от отца.)

В дворцовом зале приёмов выступал заморский ансамбль восточной песни и пляски, туда-сюда сновали официанты с тяжёлыми подносами и слуги в золочёных камзолах.

Тридцать восточных красавиц в ярких шароварах исполняли танец живота, и Король Мегадур плакал от переполняющих его чувств.

Он сидел во главе длинного, заставленного всевозможными яствами стола и громко сморкался в огромный носовой платок.

— Это так красиво! Это просто сказочно! Какие животики! Какие выразительные позы! — умилялся благодушный, глуповатый и очень сентиментальный старичок.

На почётном месте, справа от Короля, сидел гость — Королевич. У него было красное, лоснящееся от пота лицо и крохотные суетливые глазки. На лысой голове Королевича — корона, которая была ему явно мала, то и дело съезжала на нос, и Королевич нервно водружал её обратно на макушку.

Слева от Короля явно скучала его красавица-дочь, Принцесса Доча.

— Неужели тебе не нравится? — изумился Король, повернувшись к дочери.

— Я это уже видела много раз, — сказала Доча. — Отец, можно, я пойду к себе в опочивальню?

— Посиди с нами, дорогая, повеселись ещё чуть-чуть, моя красавица! — Король хлопнул в ладоши, музыка смолкла, и девушки, поклонившись, маленькими шажками засеменили из зала.

Король Мегадур встал.

— Я хочу сказать тост! — крикнул он, и слуга ловко сунул ему в руку большой кубок с медовухой.

— У нас часто бывают гости. Но гость, который сегодня сидит рядом со мной, — гость особенный. И не потому, что он сын дружественного нам Короля Дарвидона, а потому, что он очень симпатичный человек. Мягкий, обходительный, добрый.

В этот момент в зал приёмов вбежал начальник стражи.

Гремя доспехами, он торопливо подбежал к Королю, с трудом откинул забрало и что-то озабоченно зашептал ему на ухо.

— Что? — переспросил Мегадур. — Какие диверсанты? Какие шпионы?

— Оба два, ваше величество! — сказал начальник стражи, и забрало с грохотом захлопнулось.

— Где поймали? — спросил Король.

Начальник стражи не слышал.

Король постучал по железному шлему пальцем.

— Кто там? — глухо спросили изнутри.

— Это я, Король! — сказал Мегадур. — Открой крышку, болван!

Начальник стражи двумя руками попытался поднять забрало и чуть было не опрокинулся навзничь. На этот раз крышка захлопнулась основательно.

— Может быть, у него звонок где-то есть? — предположил Королевич.

Но Король всё-таки нашёл возможность выйти на связь с подчинённым. Он обхватил железный шлем начальника стражи руками и гаркнул в отверстие для глаз:

— Сюда! Их! Немедленно! Обоих!!

От этого начальник охраны окончательно оглох, нелепо развернулся вокруг своей оси и рухнул прямо на стол с закусками.

Стражники ввели задержанных.

При виде пленников Королевич вспотел ещё больше. Его крохотные глазки забегали, лицо стало пунцовым.

Принцесса Доча, увидев пленников, наоборот, зарделась. Особенно ей понравился один — чернявенький, голубоглазый, кудрявый. Была в этом красавце стать, гордость и независимость. Сердце Принцессы учащённо забилось. «Ой! — подумала она. — Ой! Что со мной происходит?»

Бова-королевич и Тутукин с интересом оглядывались по сторонам.

— Ну, рассказывайте, шпионы, кто такие, зачем пожаловали? — Король Мегадур развалился в кресле и, сложив руки на животе, приготовился слушать.

— Я Бова-королевич, сын вашего соседа, славного Короля Дарвидона, — сказал Бова.

— Оп-па! Ещё один сын Дарвидона! — сказал Король. — Значит, вы вот с Королевичем братья?

— Никакие мы не братья! — огрызнулся Бова. — Ещё чего?!

— Никакой он не Королевич — он просто дядька, — спокойно заметил Тутукин. — Обыкновенный самозванец! Украл коня, корону и одежду у настоящего Королевича и морочит вам голову, ваше величество!

— Смотри какой смелый! — Король Мегадур засмеялся. — Сам придумал или кто помог?

— Всё правильно вы говорите. Именно так. Я его придумал на свою голову. Теперь вот расхлёбываю, — сказал Тутукин.

— Он и меня тоже придумал, — добавил Бова.

Король повернулся к Королевичу:

— Слышал, гость? Этот чужеземец всех придумал. И тебя тоже придумал. Я такого ещё в жизни не слыхивал. Ну, насмешил! — И он захохотал.