Поиск Будущего - Альфред Ван Вогт

КАКОЙ ГОД?

Он повернулся. Увидел какую-то дверь и побежал к ней. Она открылась от его прикосновения, за ней были ступеньки, ведущие вниз, в украшенный проход к большой стеклянной двери, которая вела к следующим ступенькам. Он оказался на улице.

Когда он через едва заметные двери вышел на нечто похожее на пластиковый тротуар, частица здравого смысла вернулась к Кэкстону. «Я могу заблудиться».

Возбуждение, ненормальная нервозность остались. Но после этого понимания он смог заставить себя остановиться и осмотреться. Здесь на уровне улицы он увидел, что дом, из которого он почти что выбросился, был единственным на самом верху склона.

Это вселяло уверенность. Такое трудно потерять. «Все, что я хочу — это взглянуть на какую-нибудь газету…» На газете будет число и название города. Он схватит ее, посмотрит — и сразу же бросится назад к дому, в комнату, где странный туман образовывал проход к какому-то гигантскому зданию, через которое он прошел из другого времени.

Кэкстон увидел, что справа, в квартале от него, здания имели форму и очертания торгового центра, и ринулся туда.

Он бежал мимо людей, одетых в блестящие свободные костюмы и куртки. У многих на спине он видел соответствующего цвета «Полет», перевязанный через плечи и подмышки.

Именно осознание различия в одежде между ним самим и остальными остановило Кэкстона. Он четко чувствовал, что человек, одетый в нездешний старомодный костюм, должен идти спокойно.

С этой мыслью, сдерживающей его порыв побежать, он добрался до торгового центра. На этой более оживленной улице тоже не было транспорта, но было больше людей. Как ему показалось — несколько сот.

Вид был совершенно завораживающий. То и дело кто-нибудь на «Полете» слетал с неба или взлетал с тротуара… Сначала Кэкстон каждый раз затаивал дыхание. Каждый раз появлялся страх, что человек, взлетая, упадет, или приземлится слишком быстро. Однако он понял, что для них это было привычным делом, и было их так много, что лучше было побеспокоиться о себе. И вновь именно собственная внешность обеспокоила его.

«Я, должно быть, выгляжу очень странно», — подумал он.

Но на самом деле люди едва смотрели на него, и это вернуло его к варианту старого убеждения: это был большой мир, даже еще в 1970-х это было так. У любого человека было только двадцать четыре часа в сутках, и поэтому он был занят только собой. Обыкновенный эксцентрик не мог отвлечь его.

«Может, я актер, иду с репетиции… Откуда им знать? Да и какое им дело? Там, дома, люди никогда не задерживали взгляд на странного вида прохожих».

То же самое происходило и здесь, поэтому он мог смотреть свободно. Охватившее его возбуждение не имело параллелей в его прежнем опыте. Здесь были дети детей людей его собственного времени… «Бог мой, как здорово!»

В таком приподнятом настроении он прошел целый квартал. Он просто смотрел в витрины и открытые двери магазинов. Несколько раз у него было смутное побуждение остановиться и разглядеть то, что он видел. Но он даже не мог замедлить шаг, ноги сами несли его вперед. Однако, он заметил, что магазины не слишком отличались от магазинов его эры. И это не удивляло его. Продавцы и товары уже тысячи лет существовали в человеческом мире.

Тем не менее, это успокоило Кэкстона. Это была некоторая близость, которая даже поглотила часть его растущего волнения из-за того факта, что он не видел ни газет, ни журналов.

«Придется кого-то спросить», — подумал он, слегка встревоженный. Еще более встревожило, что он не представлял себе, как задать такой вопрос.

Все, что он хотел знать, это числа: день, месяц, год.

Казалось, так немного. И все же у Кэкстона было грустное убеждение, что люди не отвечают на такие вопросы. День, да.

Например можно сказать, что вы не знаете — сегодня двадцать второе или двадцать третье. Но после того, как вам ответят, и вы скажете:

— Ну, а какой месяц?

А когда они с подозрением посмотрят на вас и скажут — тогда вы спросите о главном: «Какой год?»

Откуда вы узнаете, что ответ, который вы получите, не будет таким же шутливым, каким кажется собеседнику ваш вопрос.

Сознательным усилием Кэкстон остановил свои мысли и, полностью на мгновенном порыве, подошел к какому-то человеку, который стоял и глядел на витрину впереди. Этому незнакомому Кэкстон сказал:

— Извините, сэр.

Человек обернулся. У него были карие глаза, темно-каштановые волосы. Кожа была гладкая и розовая, и он был моложе Кэкстона, казалось, ему было около тридцати.

Он ответил на совершенно четком понятном английском:

— В чем дело? Вы больны?

«Значит, я выгляжу диким…» Даже когда он осознал это, Кэкстон повторил мысль, которая так резко толкнула его к этому разговору:

— У меня, кажется, амнезия. Какой это год? Где я? Что это за город?

Незнакомец сочувственно посмотрел на него, затем поднял руку. Когда он сделал это, свободный рукав упал с запястья и обнажил браслет.

— Где ваш? — спросил человек.

Кэкстон моментально решил, что этот браслет был опознавательным знаком. В этот же миг ему показалось, что он в ловушке, только из-за разговора с одним-единственным человеком.

Он отвернулся и кинулся через улицу. Торопливо оглянувшись через несколько секунд, он увидел, что человек не пошевелился и все еще стоял там, у витрины. Но он смотрел на Кэкстона.

Успокоившись, Кэкстон замедлил бег. Но через мгновение он понял, что в этом человеке все еще беспокоило его: то, как он стоял. Он снова оглянулся и хотя сейчас он был еще дальше, сомнений не было. Рука незнакомца была поднята, и он держал браслет у рта.

Он что-то говорил.

Кэкстон подошел к углу. Испуганно юркнул за него и побежал вдоль следующей улицы.

В этот раз, когда он бежал, у него было новое ощущение: дезориентации. Это было пугающее внутреннее ощущение. Он почему-то отказывался принимать то, что улицы действительно были твердым, постоянным местом. Это было совершенным безумием. Было ощущение, что это не он двигался, а тротуары надвигались него. Он вспомнил о похожем ощущении, которое было у него в детстве, когда, глядя с моста на ручей, вдруг думал, что движется сам мост.

Сейчас же был не только ручей или мост — двигался весь мир. Он понял, что все это возникло отчасти из страха, будто он рискнул зайти слишком далеко. Все казалось странным. Словно его перевернули.

«Не нужно было так бежать».

Он остановился, задыхаясь от ужасного внутреннего усилия в попытке восстановить самоконтроль. И понял, что какая-то девушка — на вид ей было всего лишь около двадцати — стояла в нескольких футах и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она сказала просто:

— Вы тот, кого они ищут. Вам не нужна помощь?

Кэкстон уставился на нее, его рассудок пытался ухватить пугающую мысль, что он, очевидно, стал объектом общей тревоги.

Он сказал, заикаясь:

— Скажите мне число и какой это город.

— Ну как же, конечно. — Она, казалось, успокаивала его. — Это Лейксайд и сегодня третье июня две тысячи восемьдесят третьего года нашей эры. Это помогает?

Ну вот, он получил сведения. Удача еще была с ним. Потому что когда она говорила, остекленевшие глаза Кэкстона случайно взглянули мимо нее под низкое строение на той стороне улицы — в сторону небольшого магазина. И там, как раз позади него, он увидел холм с небольшими домами.

— Скажите им, что мне не нужна помощь, — сказал Кэкстон девушке. — Спасибо.

И побежал. Свернув за угол, он пробежал, пыхтя, сто футов по круто поднимающийся вверх улице. Когда добежал до ворот дома — его цели — он остановился там, переведя дух. И посмотрел назад. И вверх.

Несколько «Полетов», накренившись, надвигались на него… Кэкстон подергал запор, а когда он не поддался, перепрыгнул через изгородь и пролетел вверх по крутой лестнице. Снова остановился и оглянулся он тогда, когда добежал до стеклянной(?) двери. Семь «Полетов» — все мужчины — остановились по ту сторону двора и парили над ним на высоте примерно сто футов.

— С вами все в порядке? — крикнул один из них.

— Да.

— Это ваш дом?

— Да.

— Очень хорошо.

Кэкстон не стал задерживаться. От того что он так быстро оказался в безопасности, у него задрожали ноги. Но полная безопасность была за дверью. И только там его поразила мысль, что если бы дверь была заперта — что тогда?

Когда волнение от этой мысли улеглось, он пошел по лестнице. Наверху он увидел, что там несколько дверных проходов, очевидно ведущих в разные комнаты, и это тоже привело к небольшому замешательству. Однако, в конце концов, он безошибочно направился в нужную сторону. В следующую секунду дверь за ним закрылась, и он оказался в «той же» комнате.

Сейчас, впервые, он увидел, что по эту сторону тумана не было. Просто в одном углу в стене был неровный пролом. За ним он увидел большие белые ступени, которые вели к огромному зданию, из которого он и появился раньше.