Закон дороги (СИ) - Ларина Виктория

— А ведь действительно, негоже ему ходить безымянным, — кивнула, соглашаясь, Хранительница, — у нас в древности верили, что Тьма охотится за истинным именем человека. Если я все правильно поняла, до его имени эти мерзавцы не дотянулись, но раз уж так безопаснее, то пусть будет Наречение.

Герт пообещал в ближайшее время переговорить с настоятелем Храма, а Одри, узнав, что маг понимает Древнее наречие, попросила его как-нибудь послушать и "перевести" один из рассказов найденыша на современный язык.

Даррен догнал Тайри, Одри и мальчика почти у самого дома, на Дельфиньей улице. Против обыкновения, Лоцман был мрачен и взволнован, видимо, Лиард сообщил ему нечто неутешительное.

— Тебя так сильно беспокоят Тоннели? Разве там, кроме известного нам противника, мы можем встретить кого-то еще?

— Да, Тайри. Тоннели — создание силы столь древней, что о ней сохранились лишь смутные и неоднозначные упоминания, да и то, не в хрониках, а в легендах. Лиард считает, что маги Танх Каара пытаются пробудить эту силу и подчинить себе. Кто знает, может, им уже удалось. Меня это не страшит, но я боюсь за тебя и Одри.

Тайри криво усмехнулась.

— Быстро же они начали. Вот и первое предложение, от которого нельзя отказаться. Скажи мне, а как ты сам видишь Тоннели? Лоцман должен воспринимать это древнее творение несколько иначе, чем здешние маги. Вот меня не оставляет мысль, что это хитро преобразованные Тропы. Именно поэтому Темным, как мне кажется, не по зубам напрямую взаимодействовать с их создателями. Они могли приготовить нечто нейтральное, не являющееся порождением темных сил, но способное как-то воздействовать на чары, что превратили некогда зыбкую Тропу в камень. Я не знаю, работает ли в Тоннелях закон Весов и так ли опасно там колдовать, как на Тропах. Все придется выяснять на месте, нравится нам или нет. А ты не думал о том, чтобы проникнуть в сопредельные миры не по Тоннелям, а иным путем?

— Думал. Но это еще более опасно. Конечно, можно попытаться, но только в том случае, если у нас не будет иного выхода. Понимаешь, я не знаю, есть ли здесь свои Перекрестки, стабильные точки переходов, а если и есть, то как они управляются, по каким законам живут. На изучение этого всегда нужно время. Как и на создание новой Тропы. Мой прошлый визит в Город показал, что Тропы вокруг него ведут себя крайне необычно. Попросту говоря, перепутаны и перекручены, будто кошка клубком поигралась. И еще они время от времени меняют направление или вовсе исчезают.

— Стало быть, пойдем так, — пожала плечами Одри, — лично я не сомневаюсь, что нас четверых для этой задачи достаточно.

— Мне бы твою уверенность, — мрачно усмехнулся Лоцман.

— А я? — почти шепотом спросил найденыш, — я не хочу оставаться один.

— Не бойся, малыш, — улыбнулась Тайри. Слово само сорвалось с губ, хотя именно "малышом" найденыш и не был. Вытянувшийся, как свечка, вполне обычный юноша, может, чуть младше Одри, — я попрошу отца Гранта и Смотрящего сквозь Время быть с тобой рядом до нашего возвращения. Они не дадут тебя в обиду.

Найденыш с надеждой заглянул Хранительнице в лицо и неуверенно улыбнулся. Рядом с этой женщиной он чувствовал себя в безопасности, и, что странно было ему самому, он чувствовал себя дома. Хоть напрочь не помнил, как это — дома…

Отец Грант не просто охотно откликнулся на просьбу мага, он требовал провести церемонию Наречения как можно скорее. У Тайри, напротив, не было желания принимать скоропалительные решения. К тому же, её смущали некоторые особенности процедуры и убеждения, с этим связанные. Настоятель в качестве нареченных матери и отца найденыша видел исключительно Хранительницу и Даррена, ни о ком другом он и слышать не хотел. Лоцман не возражал — он узрел в этом некий знак свыше. Леди Даллет же отнеслась к требованию отца Гранта с изрядной долей осторожности и скептицизма, честно признавшись себе, что оказалась совершенно не готова к такой роли. Ну какая из нее мать, пусть даже и названная? Тайри, насколько могла убедительно, постаралась объяснить это увлеченному идеей священнику. Настоятель для виду попытался возражать, но его аргументы оказались явно слабее. Поняв, что торопить волшебницу бесполезно, отец Грант отложил процедуру Наречения до возвращения магов из экспедиции.

Было холодное туманное утро, шли последние приготовления к походу. Тайри, по привычке, тщательно проверяла оружие, и без того безукоризненно подогнанное и отлаженное, когда возле открытой двери её комнаты бесшумно возникла хорошо знакомая фигура в темно-синем плаще. Лицо, как всегда вне дома, скрывал капюшон. Как будто она могла не узнать его!

— Я рада, что Вы зашли попрощаться, Герт, — Хранительница тепло улыбнулась. Видимо, именно это и подвигло его перешагнуть, наконец, порог. Иначе, так бы и топтался снаружи.

Общаясь с магом времени, Тайри пыталась понять, отчего каждый раз возникают такие непохожие впечатления. То он кажется ей почти стариком, то совсем молодым, то сильнейшим магом, наделенным почти непреодолимой силой, то беспомощным учеником… Это происходит оттого, что он сам еще не понял, чем владеет, или это Время оказывает такое влияние на посторонних?

— Я просто хотел сказать… — как-то смущенно проговорил маг, опуская капюшон, — Возвращайтесь, Тайо! Мы все будем ждать вас. Вы даже не представляете себе, как много надежд связано с вашим походом.

Ну, про всех — это он, мягко говоря, преувеличил. Всё никак не поймет, что не стоит выдавать желаемое за действительное. А улыбается он хорошо, искренне. Можно было бы и не замечать, но когда настороженности и враждебности вокруг так много, поневоле радуешься простому проявлению доброго расположения. И чего он стесняется?

— Послушайте, Герт, уж кому-кому, а Вам-то не составляет труда узнать, вернемся мы или нет, — с легкой укоризной в голосе сказала Хранительница.

— Я не стал тревожить Время, — покачал головой Мудрый. Тайри продолжала молча смотреть на него, и он, решившись, добавил, — если, упаси Всевышний, все закончится плохо, я не хочу знать об этом заранее. Предпочитаю надежду отчаянью.

— Вот как! Что ж, наверное, это правильно. Да и мы не собираемся становиться легкой добычей для ваших… наших противников. Не затевают поход, ожидая поражения. Сдался в мыслях — значит, проиграл.

— В этих доспехах вы прекрасны, — задумчиво сказал Смотрящий сквозь Время, — но мне почему-то кажется, что серебристый шелк или зеленый бархат подошли бы Вам больше.

Тайри вздрогнула. Откуда Герту знать, что она, действительно, недолюбливала доспехи и предпочитала, по возможности, серебристый шелк и зеленый бархат? Да раньше и не приходилось ей облачаться в настоящую броню, хоть и выполненную столь искусно, и специально облегченную для неё.

— Я тоже считаю, что леди гораздо более к лицу шелк и бархат, нежели сталь и кожа, — наткнувшись в очередной раз на слишком внимательный взгляд его серых глаз, леди предпочла сменить тему, — Простите, Герт, мне пора.

— До свидания. Тайо, — он упорно предпочитал называть ее понравившимся именем, — Город будет ждать вас. Я буду ждать. А вы будете знать об этом, и путь будет легче. Берегите себя.

Ну, это еще как посмотреть. Маг, конечно, преувеличил насчет Города. А помнить в пути они будут только о том, что не имеют права на неудачу, и вовсе не ради собственной славы.

**** **** ****

Каменные ворота, закрывающие вход в тоннель, плавно скользнули в стороны. Впереди открылась ровная дорога, достаточно широкая, чтобы на ней разошлись два каравана с товарами. Своды тоннеля светились неярким серо-голубым светом, стены украшал вырезанный на камне орнамент. В пересечении завитков и линий угадывались какие-то знаки, и Одри все пыталась вспомнить, где их видела. Интересно, кто же создал Тоннели? Мудрые говорили туманно: первые хозяева этого мира. Лиард рассказывал, что до последнего времени купцы и путешественники считали, что нет более безопасных путей, чем эти. Особое древнее волшебство хранило их, или же всеобщая убежденность, что с Тоннелями ничего не может случиться, а может, негласный запрет на пролитие крови под каменными сводами, кто знает? И вот теперь Тьма нашла какой-то обходной путь и закрыла надежную дорогу между мирами. Так считали маги Города, а маленькому отряду с Лоцманом во главе предстояло выяснить правду.