Запоздалое раскаяние - Вера и Марина Воробей

– Слушай, Черепашка, а давай я пойду к твоей маме и все объясню!

– Нет! – Люся испуганно замахала на Гену руками. – Ни в коем случае! Она и слышать о тебе ничего не хочет! После того, что было... – добавила она, виновато опустив голову.

– Вообще-то твою маму можно понять. Я бы на ее месте вообще под замком тебя держал! И все-таки я должен с ней встретиться!

– И не думай даже! – Черепашка шутливо погрозила Гене кулаком.

Они сидели в маленьком уютном кафе. Пили кофе со сливками и ели любимое Люсино пирожное «Наполеон».

– Люся! – Гена осторожно коснулся ее руки. – Ну, давай я хотя бы с Лу поговорю!

– Не надо ни с кем разговаривать! – Черепашка нервно поправила сползшие на кончик носа очки. – Мы с тобой ни в чем не виноваты, а значит, не должны ни перед кем оправдываться! Ты лучше подумай, куда будем меня сегодня девать? – Люся улыбнулась, и столько нежности было в ее улыбке, что Гена не выдержал и, перегнувшись через стол, дотянулся до нее и поцеловал в губы.

– А пойдем ко мне? – он робко заглянул Черепашке в глаза.

– У тебя родители... Начнут вопросы разные задавать... Не хочу! – она решительно замотала головой.

– Во-первых, у меня одна мама. Отец куда-то в область укатил по делам, а во-вторых, у нас есть специальная комната. Называется «гостевая». Только мне кажется, твою маму все равно надо как-то предупредить...

– А я и так собиралась ей позвонить. – Черепашка достала из рюкзака мобильный телефон, выданный ей на работе, и принялась быстро нажимать на кнопки.

Услышав, что в трубке ответили, Гена весь как-то напрягся и выпрямил спину. Чувствовалось, как сильно и искренне переживает он за Люсю.

– Алло, мама? – прижимая трубку к уху, напряженным голосом проговорила Черепашка. – Я сегодня не приду ночевать...

Последовала короткая пауза, до Гены доносились тревожные и резкие интонации голоса Люсиной мамы. Однако слов разобрать он не мог. Впрочем, этого и не требовалось.

– Не важно. Извини, я спешу, – отрезала Люся, отключила телефон и перевела дыхание.

– Круто! – прокомментировал Гена. – Раньше ты никогда с мамой так не разговаривала!

– Сама себе удивляюсь! – печально улыбнулась Черепашка и провела рукой по его щеке.

8

Виктория Михайловна, конечно, помнила Люсю. Но, увидев ее на пороге своей квартиры, удивилась. И даже не смогла этого скрыть. Она не знала, по какой причине так внезапно окончился полгода назад роман сына с этой хрупкой девчушкой (так Виктория Михайловна называла про себя Люсю), но чувствовала, что произошло это по инициативе Геши. И все же основной сюрприз ждал ее впереди.

Пока Черепашка мыла руки и приводила себя в порядок, Гена, вызвав маму на кухню, шепотом сообщил ей, что Люся останется у них на ночь.

– То есть как? – изумилась Виктория Михайловна.

– Я тебе потом все объясню! Все нормально, мам... Главное – не дергайся. Ты постели ей в гостевой, – поспешно уточнил он, желая как можно скорее расставить все точки над «i».

Виктория Михайловна с облегчением вздохнула:

– Конечно, конечно... А Люсины родители не будут волноваться?

– Не будут, – последовал резкий ответ. В эту секунду Гена услышал, как в ванной перестала литься вода. – Она мне очень дорога! – успел сказать он, прежде чем дверь ванной комнаты открылась.

Люся выглядела смущенной и немного даже испуганной, хотя изо всех сил старалась этого не показывать.

– Проходите в комнату! – приветливо улыбнулась Виктория Михайловна.

Признание, которое сделал ее сын секунду назад, поразило ее. Она всю жизнь считала Гену скрытным и замкнутым мальчиком. Никогда он не рассказывал ей о своих чувствах, не посвящал в подробности своих отношений с девушками. Впрочем, в их семье вообще не принято было откровенничать друг с другом. А тут вдруг – такое!

– А хотите посмотреть семейный альбом, пока я ужин буду готовить? – предложила Виктория Михайловна, чтобы только не молчать.

– Сейчас же твой сериал начинается! – напомнил Гена. – Давай лучше так: ты смотри свой сериал, а мы с Люсей приготовим ужин. А семейный альбом на закуску оставим!

Улыбнувшись, Виктория Михайловна согласилась, хотя и понимала, что сейчас ей не до сериалов. Она посмотрела на сына с интересом, так, будто увидела его впервые. Иногда ее посещали грустные мысли. Казалось, что сын вырос эгоистом, что он вообще не способен влюбиться по-настоящему, так, чтобы потерять голову, забыть о себе хоть на время. Теперь, видя, с какой неописуемой нежностью смотрит Гена на Люсю, она поняла, что ошибалась в нем. И словно тяжелый груз свалился с души Виктории Михайловны.

Люся и предположить не могла, что Гена умеет так хорошо готовить! Причем видно было, что этот процесс доставляет ему удовольствие.

– Так! – потер руки Гена. – Ты моешь и режешь овощи для салата, а я займусь мясом! – распорядился он, доставая из холодильника помидоры, огурцы и зелень.

– А как резать, крупно или мелко? – растерялась Люся.

Последнее время она привыкла командовать, а не подчиняться.

– Чем мельче, тем лучше! – ответил Гена и поцеловал Черепашку в самую макушку.

Люсе казалось, что ничего вкуснее приготовленных Геной отбивных она в жизни не ела! Искренне выражала Черепашка свое восхищение его кулинарным талантом.

– Вот выйдешь за меня замуж… – Гена выдержал паузу, внимательно посмотрел на Люсю и продолжил: – Я тебе каждый день такие буду готовить, пока ты там на своем телевидении...

Он не успел договорить, потому что зазвонил телефон.

– Это тебя! – Виктория Михайловна протянула сыну радиотелефон.

От Люсиного внимательного взгляда не ускользнуло, как внезапно изменилось его лицо и как побледнели его щеки. Гена порывисто встал и вышел из комнаты. Откуда-то из прихожей до Черепашки доносился его взволнованный голос. Виктория Михайловна как-то странно покосилась на Люсю и виновато предложила:

– Еще чаю?

Всегда вежливая и учтивая Черепашка, на этот раз лишь молча кивнула.

Виктория Михайловна терялась в догадках: что же такое творится с ее сыном? Привел в дом девушку, сказал, что она останется на ночь. И тут же ему другая звонит... И видно же по его реакции, что это не одноклассница, забывшая записать домашнее задание!

Гена вернулся минуты через три. Он был по-прежнему бледен. Глаза беспокойно бегали из стороны в сторону. Он словно бы избегал встречаться с Черепашкой взглядом.

– Люсь, – сказал он наконец упавшим и каким-то бесцветным голосом, – вы пока тут посидите с мамой, а я скоро вернусь...

Черепашка не стала его ни о чем расспрашивать, хотя ей ужасно хотелось узнать, чей же это звонок так резко изменил их планы на вечер, начало которого было похоже на сказку? Где-то внутри остро засосало уже знакомое ей чувство ревности. Можно было, конечно, подняться и уйти... Но Люся твердо решила домой сегодня не возвращаться. И еще она должна была его дождаться.