Особо важное дело - Алексей Макеев

– Что значит – не знаю? – удивился Гуров. – Дома не живет, что ли?

– Можно сказать и так, – глухо сказал Переверзев, опуская на секунду глаза. – Зайдите в «Палому». Это ее блажь – агентство модельное открыть. Перевод денег, я считаю. Но уговорила…

– Я уже там был, – перебил его Гуров. – Там мне сказали, что Анна Викторовна не появляется с пятнадцатого числа. Что случилось пятнадцатого числа, Владимир Сергеевич?

– А что случилось пятнадцатого числа? – удивился Переверзев, и, как показалось Гурову, не вполне искренне. – Ничего не случилось. С чего вы взяли?

– Ну как же, Владимир Сергеевич! – не отставал Гуров. – Жена ваша с пятнадцатого июля не появляется на работе. Вы тоже не знаете, где она. Странная ситуация, вы не находите?

– Это, может, для вас она странная, – буркнул Переверзев. – У вас, может, жена нормальная. А у меня, сами видите. Так что ситуация у нас самая обыкновенная. Повторяю, в личную жизнь другого у нас не принято лезть. Если желаете, оставьте телефончик – звякну вам, как жена появится. Как вам звонить – по 02?

– Нет, я теперь в главке, – ответил Гуров и тут же спросил: – А все-таки, простите мою настойчивость, расскажите, как у вас прошло утро пятнадцатого числа, Владимир Сергеевич! Когда встали, кто звонил, когда из дома вышли…

– Может, вам еще, как помочился, рассказать? – грубо спросил Переверзев. – Говорю же, ничего особенного пятнадцатого июля не было! Было обычное утро, понятно? И, простите, Лев Иванович, мне ехать нужно. Дела. Или на допрос пригрозите вызвать? – опять криво улыбнулся он.

– У меня нет для этого никаких оснований, – серьезно ответил Гуров. – Пока, во всяком случае. Однако на встречу с вашей супругой все-таки надеюсь. Не откажите в любезности позвонить, как обещали. Вот мой телефончик. Если меня не будет, передайте все, что нужно, коллеге, договорились?

– Нет базара, – грубовато откликнулся Переверзев, кивая, но Гуров уже был уверен, что звонка ждать бесполезно.

Покидая офис, Гуров не забыл на прощание приветливо улыбнуться великолепной секретарше и, уже нигде не задерживаясь, поехал в главк. Искать Немову дома было бесполезно – Гуров был убежден в этом. Следовало придумать что-то похитрее.

Крячко, оказывается, уже вернулся. Он был весел, голоден как черт и сразу потащил Гурова в столовую. Уминая обед, он ни на минуту не закрывал рта, однако при этом посматривал на Гурова весьма внимательно – Стас сразу понял, что настроение у начальника не слишком радужное, но терпеливо ждал, пока Гуров сам начнет речь о своих проблемах. Пока же говорил один он.

– Должен тебе сказать, что общение с Бенедиктовым дело не такое простое, как может показаться с первого взгляда. Во-первых, он целый час сокрушался, что не встретился с тобой лично. И, надо сказать, ты много потерял! Господин следователь прочел мне целую лекцию по юриспруденции и доказал как дважды два, что его дело работать с тем материалом, который собираем мы, сыщики, и розыскные мероприятия не находятся в его компетенции, особенно когда до пенсии осталось всего ничего. Тут он плавно перекинулся на медицину и в этой области тоже проявил немалые познания. Он рассказал мне про все свои болезни. Я только одно не понял – почему Бенедиктов до сих пор не на кладбище? В общем, про Бурдашова мы почти не вспоминали. Этот вопрос господина следователя мало волнует. Правда, под конец он мне все-таки доверительно шепнул, что это дело очень щекотливое и в нем замешаны серьезные люди, а журналист сам во всем виноват. В этом я с ним, кстати, абсолютно согласен.

– Кончай треп, – хмуро перебил Гуров. – Ты на улице Расплетина был?

– Само собой, – кивнул Крячко. – Сейчас я до этого дойду. Но сначала хочу тебя обрадовать – готовы результаты экспертизы по автомобилю Бурдашова и по его квартире. Разумеется, никаких отпечатков пальцев, кроме хозяйских. В машине обнаружены следы подошв – все-таки дождь был, в этом нам повезло. Сейчас источник этих следов устанавливается. Возможно, в результате мы получим какую-нибудь редчайшую модельную обувь, сделанную для этой пары налетчиков по спецзаказу каким-нибудь обувным Страдивари. Но это, сам понимаешь, из области фантазий и мечтаний…

– Ты мне не про фантазии, – сказал Гуров. – Ты мне про реальность расскажи! Узнал чего-нибудь?

– Слушаю и повинуюсь! – Крячко уже расправился с обедом и теперь вместо сладкого принялся за доклад. – Был я на Расплетина. Неплохо наш журналист устроился, я тебе скажу! Знаешь, такой огромный жилой комплекс, совершенно обособленный, огорожен кованой решеткой. В дом просто так не попадешь – внизу в холле охранник сидит. У Бурдашова квартира на четвертом этаже, напротив какого-то Гольдина. Лестничный холл один чего стоит – загляденье! В самой квартире я, естественно, не был, но, думаю, там еще хлеще…

– Ты мне не про красоты, ты мне суть рассказывай! – потребовал Гуров. – Ты охрану, соседей опрашивал?

– Не первый день замужем, – самодовольно ответил Крячко. – Кое-что любопытное нарисовалось все-таки. Насчет соседей не получилось. Какие там соседи? Пока от квартиры до квартиры дойдешь – семь потов сойдет. Обособленно живут. А этого Гольдина, который на той же лестничной клетке проживает, я вообще не застал. А самое неприятное – у них видеокамера сломалась, которая на входе стоит. Будь она исправна, у нас бы в руках портрет налетчика был! Зато с охранником мне повезло – сегодня тот же парень дежурил, который и пятнадцатого числа был. Он кое-что видел.

– Что именно? – Гуров посмотрел на Крячко колючим цепким взглядом.

– Немову он видел, – сказал Крячко. – Он ее, оказывается, хорошо знает. Говорит, бывала она там и прежде. Очень эффектная женщина.

– Постой! – недовольно буркнул Гуров. – Без эффектов, пожалуйста! Что значит – бывала прежде? У кого бывала?

– А бог ее знает! – ответил Крячко. – Охранник на этот счет ничего вразумительного не сказал. Но видит он ее не впервые, это точно. Может, у них с Бурдашовым любовь далеко не кончилась – как думаешь, Лева?

– Думать потом будем, – отрезал Гуров. – Что-нибудь еще?

– Есть и еще, – деловито сказал Крячко. – Муровцам охранник об этом не рассказывал – посчитал неважным. Но дело в том, что Немова была с мужчиной.

– Не тяни резину! – строго прикрикнул Гуров. – Что за мужчина? Его охранник тоже знает?

– Его – нет, – спокойно ответил Крячко. – Да и вообще, он не совсем уверен, что мужчина был с Немовой…

– Что значит – не совсем уверен? – окончательно рассердился Гуров. – Что ты мне загадки загадываешь? Без тебя голова пухнет. Не разбегайся, прыгай!

– Дело вот как было. Когда Немова разговаривала с охранником – ну, он интересовался, куда она направляется, – этот мужчина неподалеку стоял. Вроде как при ней. Интересный такой мужчина, в дорогом костюме, ухоженный, видный… И очень спокойный. У охранника на его счет никаких подозрений не возникло. А потом Немова пошла к лифту, а этот мужик – за ней. Сели в лифт тихо-мирно – и поехали. Сомнения у охранника на следующий день уже закрались, после того, как его следователь опрашивал. Он все думал-думал и вспомнил, что обратно-то Немова с Бурдашовым вышла, и довольно скоро, а тот мужик появился только минут через сорок после их ухода. Вышел из лифта, кивнул на прощание и был таков. А теперь самое интересное: охранник ручается, что в тот день больше ни одного подозрительного человека в доме не было – только свои. Следовательно, этот интересный мужчина и шарился у Бурдашова в квартире!

– Охранники, мать их!.. – выругался Гуров. – Он хотя бы опознать этого человека может?

– Говорит, запомнил как отца родного, – сказал Крячко. – А винить его трудно. Все-таки не военный объект – дом жилой. А мужик этот вел себя очень уверенно. Немовой улыбался, первой в лифт пропустил, за локоток придержал… Кстати, я охраннику наш телефон дал. Обещал звонить, если еще что вспомнит.

– Ну, бог с ним! – буркнул Гуров. – Что выросло, то выросло. Надо бы словесный портрет этого красавца составить – и поскорее… А ты замок у журналиста смотрел? В протоколе написано – без видимых повреждений. Значит, у вора ключ был?

– Замок там итальянский, с секретом, – задумчиво сказал Крячко. – Но ведь известно, для специалиста секретов не существует. Особенно если специалист сам знаешь откуда…

– А вот этого нам с тобой как раз знать и не разрешили, – заметил Гуров. – Ну да ладно – мне и самому уже что-то не верится. Уж больно странная личность эта Немова. И муж у нее колоритная фигура. Меня узнал, представляешь? В горячие годы его чуть не посадили за разбой, да что-то не срослось. Теперь вот бизнесмен, уважаемый человек… Только знаешь, кого я у него в приемной встретил? Василькова! Помнишь такого?

– Сеня Васильков? – восхитился Крячко. – А что он там делал?

– Вот и я хотел бы знать, что он там делал, – сказал Гуров. – Сдается мне, не все ладно в переверзевском королевстве. Из того, что мне сообщили, ясно: любимая жена его – расчетливая и красивая стерва. Провинциалка. В Москву приехала искать, как водится, счастья. Терлась в артистических кругах. Начинала карьеру, естественно, с постели. Но, видно, с головой баба, многого добилась. Только с пятнадцатого июля куда-то пропала. И на работе ее нет, и муж, видишь, ищет.