Возрождение любви - Бобби Хатчинсон

Она и Клара, обессиленные и помятые тряской дорогой, то и дело слезали с фургона и шли рядом с ним, но вскоре сержант Камерон попросил их вернуться на облучок; из-за них фургон ехал медленнее, а он был озабочен тем, чтобы поскорее добраться до Баттлфорда.

Солнце склонялось к горизонту с агонизирующей медлительностью, туманная дымка затягивала прерию. Пейдж пребывала в каком-то оцепенении, она и не спала, и не бодрствовала, когда раздался веселый крик Камерона:

– Баттлфорд впереди, мистер Флетчер! Мы благополучно доехали.

Она выпрямилась и протерла глаза, чтобы разглядеть город, и вся затрепетала, когда фургон въехал на холм и перед ней открылся вид на поселение.

Этого не могло быть! Головокружение и тошнота заставили Пейдж схватиться за борт фургона, неуверенность и непонятность, которые она испытывала весь день, обострились до такой степени, что она могла снова потерять сознание.

Внизу под ними расстилалась глубокая зеленая долина, раскинувшаяся между реками Саскачеван и Баттл, место, где, как знала Пейдж, должен находиться небольшой шумный город Баттлфорд. Но города не было. Не было огней, не видно было рекламы мотелей и ресторанов, не видно машин, не существовало даже улиц, по которым они могли бы ездить.

Современный город, который Пейдж весь день ожидала увидеть, не существовал, вместо него около реки ютился магазин Компании Гудзонова залива, салун и разбросанные в беспорядке деревянные домишки. Одно здание было более впечатляющим – двухэтажный дом на склоне холма.

– Это правительственное здание, – объяснил Роб, заметив, как она рассматривает этот дом. – В восемьдесят втором они перевели местное правительство в Реджину, так что теперь оно пустует.

Пейдж не помнила, слышала ли она что-нибудь об этом, но она была слишком ошеломлена открывшимся видом, чтобы как-то отозваться.

Они переехали по непрочному деревянному мосту через реку Баттл, и сержант Камерон направился к частоколу из бревен, вбитых в землю. Тяжелые ворота были распахнуты.

Внутри ограды Пейдж увидела большое двухэтажное здание из тесаных бревен, о котором Роб сказал, что это резиденция инспектора Морриса, командира форта. На большой площади, по ее окружности, стояли другие дома, тоже деревянные, но менее внушительные, а в центре виднелось пятнадцать или двадцать индейских вигвамов. У небольших костров тут и там сидели люди, завернувшиеся в одеяла, в штанах из оленьей кожи. В воздухе стоял запах жарившегося мяса.

Повсюду были люди, главным образом мужчины.

Многие из них были в ярко-красных мундирах и черных начищенных ботинках. Некоторые вели в поводу лошадей, одна группа, выстроенная в шеренгу, занималась строевой подготовкой.

Вся эта сцена была как бы взята из бесконечных вестернов, которые Пейдж смотрела вместе с Тони, когда они были детьми, и ей трудно было поверить, что она участник этой сцены, а не смотрит ее на экране.

Все встречные с интересом рассматривали приезжих, многие мужчины улыбались Пейдж и кланялись ей, приподнимая шляпу.

У нее перехватило дыхание. Кровь начала стучать в ушах, а мысли совершенно смешались. Что здесь происходит?

Роб Камерон неторопливо спешился.

– Приветствую вас в форте Баттлфорд, – сказал он с широкой улыбкой, протягивая руку, чтобы помочь Пейдж слезть с фургона.

Она оперлась на его руку, понимая, что без его поддержки не устоит на ногах. Колени у нее стали ватными, и она вцепилась в его сильную руку, чуть не забыв поблагодарить Флетчеров за то, что они ее подвезли. Ей трудно было выговорить хоть слово.

– Нам всем было весьма приятно, мисс Пейдж, – провозгласила Клара. – Я была рада путешествовать в обществе женщины, – добавила она с теплой улыбкой. – Наверное, мы еще встретимся до того, как мистер Флетчер и я отправимся осматривать земли. Если же мы не увидимся, то я надеюсь, что вы приедете навестить нас, когда мы устроимся.

– Благодарю вас. – Пейдж с трудом протолкнула эти слова сквозь пересохшее горло. – Я верну вам блузку и юбку, как только… как только найду брата и заполучу свою сумку с вещами.

– Упаси Бог, я и слышать об этом не хочу! – затрясла головой Клара. – Оставьте их себе. Мне все это сейчас не нужно. Пожалуйста, мисс Пейдж, считайте их своими.

Пейдж молча пожала руку Клары. Она не могла ничего сказать. Окружающая обстановка путала ее все больше и больше, чем дольше она смотрела вокруг.

Здесь было что-то в корне неправильное. Она понимала это весь день, хотя и не хотела признавать это.

Сцена, открывающаяся ей, была какая-то несообразная, но все детали были вроде бы на месте, словно она разглядывала тщательно сконструированную картинку-загадку, в которой ей одной не находилось места.

– С вами все в порядке, мисс Рандольф? – Заботливый голос Камерона донесся словно откуда-то издалека. – Вот сюда, пожалуйста.

Она, спотыкаясь, пошла рядом с ним, сжимая его руку как единственную связь с реальностью. Он провел ее в длинное низкое здание, так плохо освещенное, что она поначалу с трудом могла что-нибудь разглядеть.

Когда глаза ее привыкли, она обнаружила, что это нечто вроде больницы, где вдоль стен и посередине стоят койки, все занятые. Здесь держался стойкий запах болезней и какого-то дезинфицирующего средства, воздух был спертый, она услышала, как несколько человек кашляют. Она не заметила ни одной нянечки, а только несколько полицейских в форме, которые ходили вдоль рядов кроватей, собирая миски и чашки после недавней еды.

Она увидела, как к ним навстречу направлялась высокая худая фигура – это оказался широкоплечий мужчина, двигавшийся, несмотря на свой рост, с особой грацией.

– Роб Камерон, я надеюсь, ты не собираешься сообщить мне, что поселенцы, которых ты только что привез, больны лихорадкой, потому что у меня нет ни одной свободной кровати, куда я мог бы их положить.

У него был низкий усталый голос, но заметный южный акцент растягивал слова и придавал им музыкальное звучание.

Пейдж не очень разобрала, что ответил ему сержант Камерон. Она заметила на стене календарь и остановилась перед ним, застыв от ужаса.

На календаре был август, и это все выглядело прекрасно, она знала, что сейчас август.

Но не могла поверить в другое – в год.

На календаре большими четкими буквами было выведено – 1883.

ГЛАВА 4

– Этот календарь… – Пейдж услышала свое заиканье. Она показывала на календарь дрожащим пальцем. – Дата… год. Это… это абсурд.

Она сердито глянула на двух мужчин, которые внимательно смотрели на нее.

– Это ведь шутка, да? Вы разыгрываете меня, да? – Она не могла сдержать дрожь в голосе, и это рассердило ее. – Вы знаете, я не нахожу это смешным. Это детские шутки и… и весьма неуместные.

Сержант Камерон прокашлялся, и его уши стали красными как его мундир.

– Доктор Болдуин, это мисс Рандольф, – начал он извиняющимся голосом. – Я нашел мисс Рандольф, лежавшую без сознания посреди прерии сегодня утром, – добавил он, глянув на Болдуина, нависшего над ним. – Сначала я подумал, что девушка могла удариться головой или немножко перегрелась на солнце, сэр, – продолжал он, изо всех сил стараясь оставаться дипломатичным. Он понизил голос и придвинулся поближе к своему собеседнику. – Как вы сами слышали, девушка несколько сдвинулась, – сказал он шепотом. – Она весь день говорила всякие вещи, в которых нет никакого смысла, и одета она была совершенно неприлично, когда я ее нашел. – Лицо его покраснело, стало одного цвета с ушами. – На ней были только вот эти кусочки нижнего белья.

Пейдж почувствовала себя выставленной на посмешище, когда Роб вытащил ее нейлоновую маечку и шорты и вручил их другому мужчине, который с осторожностью взял их и принялся изучать, словно они представлены на суд в качестве вещественных доказательств.

– Это мои вещи, благодарю вас. – Пейдж вырвала их из пальцев Болдуина и зажала в кулаке, глядя на обоих мужчин. – Там, где я живу, это обычные вещи для бега, а не эротические аксессуары.

Болдуин подошел к ней поближе и оглядел ее долгим оценивающим взглядом, ощупав своими острыми серыми глазами сначала ее лицо, потом всю фигуру. Особенно внимательно он рассматривал ее кроссовки, выглядывавшие из-под юбки, достигавшей щиколоток, и только примерно через минуту его глаза вернулись к ее лицу.

Пейдж выпрямилась во весь свой рост и посмотрела на него таким же оценивающим взглядом, как и он глядел на нее.

Он, что же, думает запугать ее, подумала она. Она подвергалась в свое время такому шовинистическому высокомерному отношению со стороны мужчин в медицинском училище и научилась отвечать встречным вызовом.

Она вызывающе и медленно стала разглядывать его лицо и фигуру. Ей очень не хотелось признавать это, но он был чрезвычайно привлекательным мужчиной, мускулистым и крепким, вероятно, на несколько лет старше ее. Его густые непослушные волосы были золотыми и немножко вились за ушами. В отличие от большинства мужчин, которых ей довелось видеть сегодня, он был чисто выбрит, если не считать коротких бакенбардов, которые подчеркивали скульптурность его подбородка.