Человек видимый - Чак Клостерман

Окончание телефонного сеанса № 2

Примечание. Это становится проблемой. Просто не знаю, что делать. Согласившись на условия Игрека (поддерживать разговор, тему которого определяет он сам), я позволила ему нести весь этот бред. Теперь он уверен, что может спокойно рассказывать о себе любые небылицы, не обращая на меня внимания. Более того, его яростная реакция на робко выраженное мною недоверие заставляет думать, что его психика расстроена более, чем я предполагала. Он создал для себя огромный внутренний мир — что-то вроде комиксов, где он — блестящий ученый, превратившийся в аморального супергероя. И еще — его богатые подробностями фантазии относительно тайного проникновения в дома незнакомцев предполагают наличие серьезных нарушений психики и представляют реальную опасность. Пока что не верю, что Игрек совершил какие-то поступки, которые могут быть расценены как преступные, но кто знает? Нужно положить этому конец. Во время следующего разговора по телефону постараюсь уговорить Игрека явиться ко мне лично, а там уж надо как-то убедить его обратиться в больницу для прохождения психологических тестов и возможного лечения. Мне самой не справиться с таким серьезным случаем.

Ужасно расстроена таким поворотом событий, но что делать? Я не в состоянии помочь этому человеку. Я не психиатр.

25 апреля (Игрек звонит в офис, 10:01 утра)

— Вики, привет. Надеюсь, крыша вашего дома не прохудилась и вас не заливает. (Примечание для читателей: в Остине несколько дней шли затяжные дожди.) В такую погоду мне обычно снятся странные сны. Абсолютно не связанные с реальностью, какие-то невероятные приключения. Например, этой ночью мне снилось, что я разговариваю со своей беспутной сестрой. На самом деле у меня никакой сестры нет. Так вот, мы спорили насчет ее приемных детей, и у меня было четкое представление об этих детях и о том, как их воспитывать. Я знал все особенности поведения этих воображаемых детей, усыновленных моей несуществующей сестрой. В разговоре я упоминал наши с ней детские игры, ссоры, начавшиеся, когда она училась в старших классах, словом, разные эпизоды из далекого детства. А потом вдруг все изменилось. Сестры уже рядом не было, а я оказался в Венеции. Я шел по городу в одиночестве и рассматривал гондолы на каналах. Разумеется, я никогда не бывал в Венеции и даже не собирался ее посетить. Поэтому, видимо, я видел Венецию такой, какой она была в моем представлении, верно? Не уверен, видел ли я когда-нибудь фотографии Венеции, хотя, наверное, виды этого города знакомы каждому. А то откуда бы я знал, как эти гондолы выглядят? Так или иначе, но, гуляя по городу, в котором на самом деле я никогда не был, я каким-то образом знал, что моя беспутная сестра, которой на самом деле у меня не было, уже умерла. Я снова начал волноваться о ее несуществующих детях — кто будет растить их, платить за уроки тенниса и всякое такое. Кажется, в канале плавала какая-то кошка, а может, сотни котят и одна большая кошка. Хотелось бы, чтобы сон что-то подсказал мне, чему-то научил. Но это, конечно, невозможно. Сны обманывают. Вы знаете, ведь Фрейд был кокаинист. Такой же, как герой фильма «Лицо со шрамом». А кто, кроме наркомана, мог поверить во всю эту чушь о снах? Разговоры и разные события, которые снятся людям, лишены какого бы то ни было смысла. Пожалуй, за исключением сна, в котором вы стоите перед зеркалом в ванной и вдруг видите, что у вас начали выпадать зубы — просто поразительно, что многим снится именно этот сон. Какой образ возникает в нашем коллективном подсознании при слове «пережевывать»? Вероятно, что-то связанное с лошадьми.

Ладно, прежде чем мы начнем, я хотел бы взять небольшой…

Я прервала Игрека и попросила разрешения задать ему несколько вопросов — не касающихся направления разговора, а просто несколько конкретных вопросов, чтобы он подтвердил или опроверг их. Я пояснила, что мне важно установить некоторые факты, прежде чем мы пойдем дальше. Он согласился на мою просьбу. Вот эти вопросы и его ответы.

Вопрос. Вы — ученый. Скажите, это утверждение верно? Вы — ученый?

Ответ. Гм, да.

Вопрос. И вы имеете высшее образование и работали в качестве научного работника?

Ответ. Что? Да.

Вопрос. И одним из мест вашей научной работы был университет Чеминейд на Гавайях, а вашим главным научным проектом было создание костюма, который — хотя и не делал вас невидимым — позволял вам невидимо проникать в чужие дома, это так?

Ответ. Да. Конечно да. К чему вы клоните? Я что-то упустил?

Вопрос. И в итоге вы использовали этот костюм в своих личных целях?

Ответ. Нет. Не в своих личных целях. Вы неправильно толкуете то, что я рассказал.

Вопрос. Но вы пользовались этим костюмом, чтобы проникать к людям в дома?

Ответ. Да, но для того, чтобы наблюдать за ними. Это была чисто научная цель. Я тысячу раз это подчеркивал. Я ничего у них не крал, если вы на это намекаете. Я не вор. Я подглядывал не для удовлетворения своей похоти. Я вовсе не соглядатай. Вы ведь так подумали, да? Что я какой-то соглядатай да еще воришка?

Вопрос. Ничего такого я не думаю. Но мне нужно спросить вас еще об одном. Могу я предположить, что вы обратились ко мне для того, чтобы поговорить о негативном влиянии на вашу жизнь возможности наблюдать за людьми при помощи костюма, который позволял вам становиться невидимым?

Ответ. Да-да! Конечно! Неужели последние два месяца я разговаривал сам с собой? Почему вы просите меня объяснить то, что я вам уже подробно объяснил?

В этот момент я и предложила Игреку прийти на сеанс в мой офис. Сказала, что больше не могу помогать ему по телефону.

— Что? Почему? С чего это вдруг? И что мы от этого выиграем? Я думал, мы уже договорились. Я назвал вам несколько обязательных условий наших сеансов. Какая разница, будем мы общаться по телефону или лично? Вы же не возражали против телефонных сеансов, это даже не обсуждалось! Мне удобнее разговаривать с вами по телефону. Это позволяет мне рассуждать более спокойно и ясно. И… больше меня устраивает. Я человек занятой. Неужели вы не понимаете, что я чертовски занятой человек? Зачем мне приходить к вам в офис и сидеть там, как какая-нибудь пациентка, страдающая послеродовой депрессией? Это не для меня.

В ответ я назвала Игреку несколько веских доводов в пользу личных консультаций: их интимность, важность невербального общения, установление доверительных отношений между нами, чего почти невозможно достичь по телефону, и т. п. На самом деле это не так, я просто пыталась убедить Игрека.

— Все это полная чушь и выдумки! Если бы это было правдой, вы должны были сразу мне это сказать, когда я позвонил вам в первый раз. У вас какие-то свои причины. Я вас насквозь вижу! Чего вы добиваетесь? Хотите своими лошадиными глазами увидеть этот костюм? Или не увидеть этого человека-невидимку, как вы продолжаете меня называть? Уж не влюбились ли вы в меня? Или в свое детское представление о человеке-невидимке? Но он не реален, Вики. Это всего лишь роман. Такого существа не было и нет. Постарайтесь это понять. Я обыкновенный человек. Вы видели сотни, тысячи таких людей, как я. У вас что, нет мужа? Любите своего мужа.

Я попросила его успокоиться. Сказала, что это было не личное, а профессиональное предложение.

— Но профессиональное предложение должно быть обосновано какими-то конкретными причинами, ясными и понятными нам обоим. А вы оперируете абстракциями. Ваши аргументы — вздор, полная чушь! Вы просто используете специальные термины, чтобы показать, что это предложение профессионала, врача. А я настаиваю на том, что это именно личное предложение. Если вы не назовете мне настоящие причины необходимости нашей встречи, я отказываюсь понимать, чем мое появление у вас может нам помочь.

Тут я сказала, что принимаю его возражения, и извинилась. Затем объяснила ему истинные причины моего желания встретиться с ним: я просто не верю тому, что он мне рассказывает, а также считаю, что ему нужна помощь другого рода. Кроме того, у меня сложилось о нем представление как о неплохом и весьма умном человеке, понимающем, что у него серьезные проблемы с психикой, но ему еще не поздно вернуть себе здоровье. Я добавила, что, очевидно, я не тот специалист, который может ему помочь, но могу связать его с нужным человеком. И еще раз подчеркнула — скорее всего, он уже сам это понимает. Игрек выслушал меня, не перебивая, а затем сказал следующее:

— Это интересно, Вики-Вик. Признаться, я не ожидал услышать от вас столь откровенное мнение обо мне. Удивлен не собственно вашим мнением, а тем, что вы решились его высказать. Я действительно изумлен. И все же я предполагал нечто в этом роде.