Печки-лавочки - Василий Шукшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иван".
И вот – Москва.
По радио торжественно объявили:
– «Граждане пассажиры! Наш поезд прибывает в столицу нашей Родины – город-герой Москву!»
Нюра и Иван заметно взволновались. Особенно Нюра.
Профессор с интересом наблюдал за ними.
– Ваня!.. Глянь-ка, дом-то! Вань! – вскрикивала Нюра.
Ивану тоже страсть как интересно, но он сдерживал себя. И Нюру.
– Чего ты орешь-то? Чего орешь-то? – Он даже посмеялся, пригласив взглядом и профессора – тоже посмеяться вместе над Нюрой. – Ну, дом… колоколенкой.
– Гостиница «Ленинградская», – сказал профессор.
– Сколько этажей? – спросил деловитый Иван.
– Черт его знает!.. Понятия не имею.
Поезд остановился.
Профессор и Иван с Нюрой вышли на перрон… Профессор высматривал кого-то в толпе.
– Сын должен встретить, – пояснил он. – Иван, расскажи ему про учительницу… Вообще поговори с ним, а то эти молодые ученые… решили, что они все знают…
– Тоже ученый? – полюбопытствовал Иван, но только заради одной голой вежливости, потому что ему куда как важнее все, что вокруг него.
– Постоим тут, – велел профессор. – А то разминемся.
Остановились в сторонке от потока.
– Народу-то, народу-то! – все изумлялась Нюра.
– Миллионов десять живет? – поинтересовался точный Иван. – Или побольше?
– Понятия не имею! – несколько даже гордо ответил профессор. – Это наши ученые знают… Знают, а ничегошеньки сделать не умеют. Вавилон растет и растет. Вон он! О-о!.. Одна поступь чего стоит!.. Ужасно самовлюбленный народ… – Профессор помахал рукой.
– Чую, батько! – громко сказал высокий молодой человек, выдираясь из людского потока.
– Наконец! – сказал веселый, иронический профессор.
Они поцеловались. Профессор представил сына:
– Сын.
– Иван, – сказал сын.
Иван тоже назвался:
– Иван.
Профессор засмеялся.
– Нюра, – сказала Нюра. И подала ладонь лодочкой.
– Это мои гости, – пояснил профессор. – Мать здорова?
– Относительно…
– Твои?
– Все в порядке. Хорошо съездил?
– Хорошо. Пошли, пошли, чего мы стоим? Пошли.
– Тебе звонили из…
Трое наших затерялись в толпе.
А «миллион народа» все двигался и двигался, говорил, кричал, толкался, торопился, нервничал…
Хозяина и гостей в квартире профессора встретила довольно толстая, круглолицая Мария Ивановна.
Перецеловались, перезнакомились в прихожей…
– Проходите сюда! – позвал размашистый, великодушный профессор. – Иван!..
– Да, папа?
– Не ты, Иван-гость. Ну и ты – давайте сюда! Иван-сын, как у тебя день?
– У меня лекции. Я отпросился тебя встретить.
– «Лекции», «лекции», – недовольно заметил профессор. – Поговорил бы лучше с живыми людьми – это не социологические столбики с цифрами…
– Социология – это как раз живые люди, – отрезал сын. – Вечером мы с удовольствием поговорим.
– Вечером у вас Дом кино, театр, друзья… Послушал бы, правда. Иван, расскажи ему про учительницу…
Где-то в одной из комнат затрещал телефон. Иван-сын скоро пошел туда.
– А ведь какая видимость деятельности! – все ворчал профессор.
Иван и Нюра не понимали: всерьез профессор чем-то недоволен или же это такая его манера говорить дома?
– Папа, тебя! – позвал сын.
Профессор пошел к телефону.
Супруги Расторгуевы на малое время остались одни.
– Опять вылетел с языком? – сердито, негромко заговорила Нюра. – Чего рассказывал про учительницу-то? Про какую учительницу?
– Да это… про Федорову…
– Тьфу! Вот пропишут куда-нибудь в газету!.. Сказал – рассказал такой-то. Чего рассказывал-то?
Иван лихорадочно обдумывал положение.
– Ну, во-первых, можно сказать, что я был выпивши… Спьяну молол. Так? Потом, я говорил, что она получает сто рублей… Но я же забыл алименты! Сорок семь рублей алиментов. Сто сорок семь – не такая уж это бедность.
– Дрова бесплатно привозют, – подсказала Нюра.
– Налогов меньше. Телефон провели, а мне, допустим, фигу…
– Для чего он тебе, телефон-то?
Иван сердился, что не понимают тонких извивов его мысли.
– Да здесь-то, для сравнения-то, надо чего-нибудь говорить! Мало ли, что он не нужен, делай вид, что пропадаешь без телефона…
– А чего ты ему говорил-то?
– Та-а…
– Ванька, скажи! Я, может, чего-нибудь придумаю – выручу тебя. Чего говорил-то?
– Ну, говорил, что я, необразованный человек, живу лучше ее… Ненормально, мол, это. Оно, так-то подумать – ненормально, конечно. Она наших детишек учит, а живет хуже… Да я готов ей вскладчину допла…
В комнату вошли профессор с сыном.
– Ну иди, иди, – говорил отец. – Ай да наука!.. Наизусть на дом не задают?
Иван-сын пожал плечами и вышел.
Иван-гость и Нюра сидели на стульях прямо, неподвижно.
– Иван, Нюра… вы распрямитесь как-нибудь… Чувствуйте себя свободней!
Иван пошевелился на стуле, а Нюра – как сидела, так и осталась сидеть – в гостях-то она знала, как себя вести. Она только чуть улыбнулась и чуть кивнула головой.
Профессор пошел на кухню.
– Они надолго? – спросила Марья Ивановна.
– А что? – наструнился профессор.
– Ничего, просто спрашиваю.
– Мне показалось – не просто.
– Но я должна подумать, рассчитать…
– Изволь, они пробудут здесь две недели, – спокойно сказал профессор. И даже не стал смотреть, как удивилась Марья Ивановна. – Приготовь завтрак.
– Почему две недели? Они же куда-то дальше едут…
– Они едут на юг. А почему бы им не пожить две недели в Москве? У них это не так часто случается.
– Пожалуйста, пусть живут. Почему ты нервничаешь?
– Я? Нисколько.
– Только очень тебя прошу: води их по Москве сам, не проси Ивана – ему действительно некогда.
– Я знаю, у него лекции.
– У него лекции, да, – стала утрачивать спокойствие Марья Ивановна. – Если тебе…
Иван-гость осмелел в большой, обставленной книжными шкафами комнате. Прохаживался, смотрел книги.
– Не тронь! – сказала Нюра.
– Чего?
– Сядь и сиди. Не лазий там. Чего ты там забыл?
– Книги смотрю… Что тут такого? Все культурные люди так делают.
– Культурные люди в чужом доме сядут и сидят.
– Ну и неправильно! Надо… развязней быть. Поговорить…
– Ты уж один раз поговорил… Говорун…
– Конечно. А то сидим, как аршин проглотили. Надо, чтоб мы людям не в тягость были… Чтоб интересно с нами было, – учил Иван.
– Откуда только набрался! Возьми вот расскажи, как вы в прошлом годе от медведя чесали. Пусть люди похохочут…
Вошел профессор, весело объявил:
– Сейчас будем завтракать!
Нюра не шевельнулась.
А Иван кивнул головой одобрил:
– Хорошее дело.
– Ну, так как вам Москва-то?
– Очень большая, – вежливо сказала Нюра.
– Вавилон! Заметьте, однако: за последние годы рождаемость в городах упала в два раза. А прирост населения в полтора раза увеличился. Опять отдувается деревня-матушка. Не хотим мы рожать в городе, и все тут. Нам некогда, мы заняты серьезной деятельностью!.. Охламоны.
Марья Ивановна, собирая на стол, заметила с упреком:
– Не утомлял бы гостей, товарищ профессор. Сам же…
– Им это полезно знать.
– Сына упрекаешь за лекции, а сам…
– Это цифры ученых. Социология.
– Что же здесь плохого, если они знают эти цифры? Они этим занимаются… Они ставят перед обществом вопросы.
– Честные, деятельные люди перед собой ставят вопросы, а не…
В дверь в это время позвонили. Марья Ивановна пошла открывать.
Вошел пожилой человек, по облику тоже профессор… Лысый. Поздоровался.
– Приехал?
– Приехал.
– Ну как? Полностью сельский человек?
– Не говорите! С собой даже привез… На сына набросился – за лекции…
– Предлагает ехать в деревню? – с улыбкой спрашивал лысый профессор, снимая плащ. – В народ?
– Теперь это надолго, – вздохнула Марья Ивановна.
Лысый профессор погладил лысину, вошел в комнату.
– Ну, здравствуйте, здравствуйте!.. С приездом. – Лысый уселся в удобное кресло, с улыбкой осмотрел хозяина. – Как поживает деревня-матушка?
Профессор-хозяин тоже изобразил обаятельную улыбку.
– А как себя чувствует Вавилон?
Профессор-гость не снимал игривого тона:
– Ну, ему-то что сделается! Растет. Шумит.
– Нет, это не рост – нагромождение, – сказал хозяин. – Рост – нечто другое… Живая, тихая жизнь. Все, что громоздится, то ужасно шумит о себе.
– Гуманитарии всякий раз забывают один простой и вечный закон природы: тело не упадет, если сохранит скорость… Не нам с тобой, Сергей Федорыч, дорогой, исправлять этот закон. Будут расти, шуметь, строить. Постараются сохранить скорость.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласила хозяйка к столу.
И тут Нюра совсем выпряглась.
– Спасибо, спасибо, – сказала она. – Мы утром чай попили…
– Да вы что! – воскликнул профессор-хозяин. – Ну-ка, давайте…
– Да не беспокойтесь, мы где-нибудь в столовой…