Advent Calendar 2013 - Крис Райт

Рабочие стоят неподалеку. Надзиратель — в нескольких шагах от общей массы. Человек, неаугментированный. Ее суровое лицо покрыто пятнами масла и следами ожогов.

— Я знаю, куда он направился, — произносит она.

Скаут берет кувалду, предназначенную для вбивания тяжелых штифтов мульды. Поднимает ее, чтобы оценить вес. Достаточно тяжелая.

— Покажи мне, — говорит он.

Его враг ранен. Поврежденные сервоприводы лязгают и искрят при каждом шаге. Скаут держит его на прицеле.

Он дважды нажимает на курок.

Железный Воин обнаруживает его, как только скаут открывает огонь. Отшатывается назад, избегая смертельного выстрела. Одно попадание в наплечник, другое — в нагрудную пластину. Непробивающие. Несмертельные. Предатель поднимает свой болтер, наводя его на позицию скаута.

Нет укрытия. Нет времени для размышлений.

Скаут прыгает с верхнего портала. Два болта проносятся мимо него. Третий рикошетит в его сторону и взрывается. Он истекает кровью, его плоть разорвана и обожжена, но для боли нет времени. Он попадает в плечо Железному Воину. Все равно что бить по железной балке, однако и сам он достаточно тяжел. Они вместе рушатся на землю.

Скаут поднимается первым, не столь отягощенный своей броней. Он пинает в сторону испорченный болтер врага и наводит на того свой пистолет. Один болт. Когда он стреляет, Железный Воин ударом отводит пистолет в сторону. Выстрел проходит мимо, а пистолет летит к краю платформы.

Мелькает зазубренный боевой клинок. Скаут рычит. Лезвие вонзается в его бедро по самую рукоять, парализовав конечность. Одной рукой он бьет кувалдой в сторону решетчатого шлема Железного Воина и делает шаг назад. Его нога залита кровью.

— Я разорву тебя на части, как и всех остальных, мальчик, — произносит Железный Воин. Его голос — наполненное статикой механическое рычание.

Железный Воин начинает подниматься на ноги. С ревом скаут шагает вперед и бьет его кувалдой под подбородок. Он держит кувалду обеими руками и вкладывает всю силу и вес в этот удар. С громким лязгом голову Железного Воина отбрасывает назад. Подойдя ближе, скаут бьет рукоятью молота прямо ему в грудь.

Железный Воин цепляется за него в воздухе, для опоры, для равновесия. Он падает вниз с платформы.

Над головой скрежещет тяжелый ковш, наполняясь жидким металлом. Шатаясь, скаут делает три шага и останавливает его с помощью ближайшей панели управления. Внизу Железный Воин лежит на спине. Он видит, что его ждет. Он не выживет.

Движение в тенях. Женщина. Надзиратель. Она стоит, сжимая упавший болт-пистолет скаута. Он тяжел, и даже подняв его обеими руками, она прилагает все силы, чтобы держать его ровно. Пистолет направлен на Железного Воина.

— Нет! — кричит скаут, но уже слишком поздно. Она спускает курок. Ничего не происходит. Железный Воин наносит удар. Он держит ее в своих объятиях и смотрит на скаута. Линзы его личины горят как погребальный костер.

— Убей меня, и ты убьешь ее, — рычит он неофиту Имперских Кулаков.

Скаут медлит. Нерешительность борется внутри него.

— Ты глупец, — смеется Железный Воин. Волоча надзирателя за собой, он отступает во тьму.

Скаут рычит от разочарования. Выдергивает нож из ноги. К тому времени, как он наконец спускается вниз, враг уже давно уходит. Однако он находит женщину. Ее шея сломана.

Огромный капитан Первой Роты пристально смотрел на своего павшего врага, каменный взгляд выражал ненависть и презрение.

— Ты выбрал… позволить им… умереть. Этим… лоялистским собакам… — сказал умирающий Железный Воин. — Ты.

Его гортанный смех превратился в кровавый кашель.

— Из милосердия к невинным, однажды я позволил одному из твоих ублюдочных родичей уйти живым, хотя мог бы прикончить его, — произнес Лисандр, его голос отдавался низким, опасным гулом. — Упустив эту возможность, я осудил десятки тысяч других. Это было давно. Теперь я понимаю гораздо больше.

Сервоприводы завыли, когда Лисандр усилил давление на разбитую грудь предателя. На губах того пузырилась кровь. Он поднял Кулак Дорна, чтобы нанести смертельный удар.

— Ты говоришь, что у меня был выбор — убить вас или спасти их, — сказал Лисандр. — Я же говорю, что никакого выбора нет.

Кулак Дорна резко опустился, и голова Железного Воина исчезла.

Лисандр отвернулся, глядя на разрушенную крепость.

— Шонту, — выплюнул он, произнося имя Железного Воина, которому позволил жить так много лет назад. — Никогда больше.

Лори Голдинг

Кальдор Драйго: Рыцарь Титана

Я пожалел о том, что выстрелил, почти сразу, как спустил курок. Штурмболтер отдает в запястье, заряд проносится к цели, оставляя за собой след в тумане, пустая гильза падает на землю возле моей ноги.

Осталось семь патронов. Семь, не важно, сколько новых ужасов и кошмарных тварей встретится на моем пути за неизвестно сколько дней, лет, столетий лежащих впереди. С того момента, как я понял, что случилось со мной, я старался экономно расходовать боезапас, подавляя в себе желание нажать на курок каждый раз, когда можно было обойтись клинком.

За всё это время я сделал пять выстрелов и пожалел о каждом из них.

Снаряд находит свою цель, пробивая грудь жилистой твари, и взрывается, выбивая фонтан слишком яркой крови и не-плоти. Тварь останавливается и падает на бок, поднимая тучу пыли и издавая булькающие звуки.

Я пинком отбрасываю её бронзовый топор. Демонические когти из последних сил царапают мои бронированные поножи, в её глазах пылает ненависть даже тогда, когда тело твари начинает рассеиваться.

Что это такое? Тиран? Верховный Изверг? Собиратель Черепов? Тысяча имен и эпитетов кружились в моей голове, несмотря на то, что бесконечная вереница демонических выродков начала сливаться в моих воспоминаниях. Я помнил будущее, хотя больше не мог вспомнить, каких чемпионов варпа я убил, а какие скрылись от меня в этом месте.

Для меня это было позором. Мы отличаемся тем, что всегда противостоим тьме, и считаем своим долгом знать всё о Великом Враге. Мы создали из суеверий науку, следуя за еле заметными знаками и знамениями с такой убежденностью, что разумные люди иногда осуждают нас за это.

Но сейчас я ослеплен — мои сверхъестественные чувства притуплены удушающими миазмами варпа.

Я не знаю, где я. Я не знаю, когда я.

Смертельный удар неизящен. Но эффективен. Зверь чувствует холодное милосердие Меча Титана. Я уже давно не вижу смысла насмехаться над поверженными врагами. Они знают моё имя и этого достаточно.

Кальдор Драйго. Спаситель Акралема. Верховный гроссмейстер Серых Рыцарей.

Оба титула звучат теперь глупо — кого же я действительно спас? И кем же я теперь повелеваю? Изгнанный из реального пространства своим заклятым врагом, трижды проклятым демоническим принцем М'Каром, я остался один. Один в пылающем царстве демонов и темных владык Хаоса. Один на один с теми, кто желает моей смерти всеми фибрами своей бессмертной сути.

Было ли то, что привело меня сюда, высокомерием? Тщеславием?

Возможно, что так. Хотя в начале это казалось чем-то более благородным.

Кто-то может сказать, что знамения были всегда и моя судьба была… запутана с самого начала. Мои братья-гроссмейстеры — Фенрик, Кай, Мордрак — призывали к осторожности, а прогностикары Титана даже открыто осудили моё повышение до лорда ордена. После посрамления Мортариона на Корновине я предстал перед ними в аугуреуме и потребовал объяснения.

Лишь один из них выдержал мой взгляд. Его лицо изъедено морщинами, слишком глубокими даже для долгих лет жизни сверхчеловека. Брат-смотрящий Вер поджимает губы. Я могу лишь догадываться о том, что он увидел, взглянув на меня.

— Ты далеко зашел, магистр Драйго, — говорит он. — Но ты идешь не своим путем. Ты ведешь Шестое Братство. Шестьсот шестьдесят шесть — число нашего ордена, но на протяжении истории человечества оно имело много разных значений. Шестью шесть — тридцать шесть. Какова сумма чисел от одного до тридцати шести? Шесть, шесть, шесть. Сто двадцать один — простое число, одиннадцать в квадрате. Одиннадцать — простое число из тридцати шести. В этом есть закономерность, как ты видишь.

Я нахмурился, не вполне поняв его витиеватые загадки:

— Нумерология и дуговое совпадение. Я не понимаю.

— Твое имя, согласно древним пророчествам, есть смертельное слово, хотя и не для демонического примарха Мортариона. Каппа, десятая, противостоит Мю, двенадцатой. А-Л, в союзе. Мал и Кал, вычеркиваем второе. Дельта, Омикрон, Ро — Д и Р вместе более симметричны чем Квестор. И здесь есть закономерность…

После долгого обсуждения и загадок, так и оставшихся для меня бессмыслицей, я покинул аугуреум и больше туда не возвращался по своей воле. Кажется, их недовольство было основано на том, что я был рожден для некой великой цели и узурпировал место, предназначенное для другого. Им казалось, что у меня душа с двумя несовместимыми судьбами, и придёт время, когда ради выбора я рискну всем.