Мой мужчина - Марси Бэннет

– Я попросила его приехать, поскольку наша семья была к нему несправедлива. Нам следует перед ним извиниться.

Джек торопливо шагнул вперед.

– Я приехал вовсе не за этим. Но Конрад, не сводя с сестры мрачного взгляда, спросил:

– А почему, собственно, мы должны перед ним извиняться? Скорее наоборот. Он злоупотребил нашим гостеприимством, оскорбив гостью.

Стефани побледнела еще больше и попыталась протестовать, сразу поняв по решительному лицу графини, что ей уготовано. На секунду Белинде даже стало жаль ее, но она подавила в себе эту недопустимую слабость и начала рассказывать все, что знала. Рэй резко прервал ее:

– Оставь, Белинда, не надо.

– Но это несправедливо по отношению к нашему гостю, – воскликнула интриганка.

Она поведала, как разыскала Джека, который подтвердил ее догадки.

– Мистер Блейкмор не стал защищать свою честь, ограждая Стефани от неприятностей. Джек рассерженно посмотрел на Белинду.

– Насколько я помню, все было не так. Что касается меня, то инцидент исчерпан, и возвращаться к нему я не хочу. Кстати, мне не очень нравится, как вы все это проделали, графиня, – добавил он мрачно и повернулся к выходу, но Конрад остановил его.

– Одну минуту. Я думаю, нам стоит разобраться до конца.

Повернувшись к Стефани, он хотел прямо спросить ее обо всем, но девушка опередила его.

О, как красиво она во всем признавалась! Гордо поднятая голова, глаза, блестящие от волнения... Раскаяние? Вряд ли... Да, ей искренне жаль, что солгала, но тому причиной был Конрад. Последовала быстрая улыбка в сторону виновника.

Конрад проигнорировал все эти уловки. Просто не мог спокойно пережить собственную дурость. Так пойматься на примитивную удочку! Ложь и тонкий расчет – вот что в активе незваной гостьи.

Рэй был мрачен – глаза сердитые, губы сжаты, руки в карманах...

Казалось бы, Белинда добилась своего. Можно только порадоваться срежиссированному ею спектаклю. Но что-то смущало... Стефани вела себя вовсе не в рамках отведенной проныре роли. Явно ей свойственно чувство собственного достоинства. И она сейчас вовсе не заискивает. Более того, переходит в наступление. Господи, что она говорит! У девушки, видимо, были какие-то свои резоны, которые и питали ее гнев.

– Сама натворила – с меня и спрос. Но вы, аристократы!.. Как могли вы опуститься до унизительной интриги? Сталкивать людей лбами... Почувствовали в сильной стае слабого – и, значит, надо его добить? Вы просто сборище богатых, испорченных паразитов, вот вы кто!

Особенно вы! – закричала она, указывая пальцем на Белинду. – Надеюсь, у графа достанет ума не жениться на вас, потому что вы его недостойны. Точно так же, как вы недостойны меня, – закончила она, надменно глядя на Конрада.

Ее вспышка поразила всех. Первой оправилась Белинда.

– Ну и ну! Подумать только! Это же вы...

Конрад не дал ей закончить и извинился перед Блейкмором.

– Да не нужны мне ваши извинения, – резко сказал американец и добавил к вящему удивлению Белинды: – Стефани, подождите меня на улице. Я подвезу вас. – Он повернулся к молодой хозяйке и посмотрел на нее таким тяжелым взглядом, что та невольно попятилась. – Но сначала мне надо переговорить с графиней. – Он схватил ее за руку и потянул за собой.

– Мистер Блейкмор, прошу вас, осторожней! Он продолжал тащить ее, не обращая внимания на слабые протесты. Женщина, взбешенная таким к себе отношением, попыталась вырваться, но скоро поняла, что это абсолютно бессмысленно. Пальцы мужчины стальной хваткой сомкнулись на ее запястье.

– Эй! – закричала Белинда, но тот даже ухом не повел.

Наконец он остановился в тени деревьев. – Мистер Блейкмор, – презрительно процедила Белинда, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Не было никакой необходимости...

– Была, – ответил он резко. – Что вы за человек, графиня? Вы что, удовольствие получаете унижая людей таким образом? Вы хоть попытались выяснить истинные причины поведения девушки? Уж вам ли не по плечу было досконально выяснить, зачем Стефани сделала это.

– Вы не имеете права говорить со мной таким тоном, мистер Блейкмор. И прекратите произносить слово «графиня», как будто это ругательство какое-нибудь.

– Ладно, опустим титулы. Я – Джек, вы – Белинда. Просто люди, человеки, такие же как Стефани.

– Ну нет, – быстро возразила Белинда. – Эта девица – самозванка, она сама призналась, и не имела никакого права приходить сюда...

– А вы не имели права так издеваться над ней. Вы же специально пригласили ее сегодня, чтобы публично вывалять в грязи. Вам понравилось дело ваших рук?

– Я хотела открыть Конраду глаза. Он-то должен знать правду.

– Вы же могли просто сказать ему. – Лицо Джека помрачнело. – Сдается мне, что вы просто скандалистка с садистскими наклонностями.

У женщины перехватило дыхание. Да как этот янки смеет! Она резко повернулась, чтобы уйти, забыв, что Джек все еще держит ее. Продолжая крепко сжимать вырывающуюся руку, обвинитель продолжал:

– Э-э, нет, я еще не закончил. Ну, предположим, Стефани решила попытать счастья, что в этом такого ужасного? Она же никому не причинила вреда.

– Никому, кроме вас, – быстро сказала Белинда. – Девица нанесла вам и физический моральный ущерб. Я не могла смириться тем, что с нашим гостем так обошлись. Она должна была прилюдно извиниться перед вами.

– Черта с два! – взорвался Джек. – Плевать вам тридцать раз на мои чувства! Вы просто не можете не быть в центре внимания, и, когда Стефани стала затмевать вас, вы из ревности разделались с ней.

– Но это неправда! – Ярость переполняла женщину. – Я запрещаю разговаривать со мной в таком тоне! Уходите и не забудьте прихватить с собой маленькую лгунью, которая вам так нравится!

– С удовольствием. – Американец воинственно выпятил подбородок. – Я впервые общаюсь с аристократами, и если вы все такие чванливые, то увольте от дальнейших контактов.

Белинда резко выпрямилась, жалея, что не может посмотреть на него сверху вниз, как на большинство других мужчин, – Джек был слишком высок для этого. Ее серые глаза метали молнии.

– Насколько я помню, вас тоже лично никто не приглашал. Ничего удивительного, что вы защищаете оборванку. Сам такой же, как и она!

Пальцы Джека впились в ее руку, глаза угрожающе сверкнули.

– Полегче на поворотах, графиня. Будь вы мужчиной, я давно уже разбил бы вам нос. Но если вы еще раз позволите себе сболтнуть что-нибудь подобное, я не посмотрю, что вы женщина, и отшлепаю, так и знайте!

– Вы... вы – грубый ковбой!

– Да, я ковбой и горжусь этим! – Он угрожающе выпятил грудь.

– Отпустите меня! Отпустите или я закричу. Но американец невозмутимо продолжал: