Дети войны - Влада Медвденикова

Мельтиар прервал меня.

— Получится. — Его взгляд был темным, а слова звучали так решительно, что я поняла — бесполезно возражать. — Ты мой предвестник. Когда я говорю — ты меня слышишь. А значит, можешь ответить. Пробуй. Скажи мне что-нибудь.

Он крепче сжал мою ладонь. Я чувствовала биение его пульса, его силу и уверенность, — он знал, без тени сомнения, что у меня все получится.

Глядя ему в глаза, я попыталась позвать его, как всегда звала Тарси. Но слова и звуки не слушались, даже его имя не превращалось в мысль. Оно стало таким нестерпимо горячим, пылающим как звезда, заслонившая небо. Все мои мысли стали багровым светом, — ни призыва, ни звука, лишь пламя войны — и рванулись к нему.

Да, ответил он. Я с тобой.

9

Я ищу нужные слова и мысли, хочу объяснить.

Думаю об этом уже несколько дней. Но как только я понимаю — вот он ответ, оспорить нельзя — и говорю вслух, как она находит, чем возразить. Говорит всегда о разном: о детстве, о наставнике, не пожелавшем учить ее, о попытках и неудачах.

Сегодня она сказала: «Легко рассуждать о магии, когда ты Мельтиар. Магия всегда с тобой».

Я держу ее за руку, мы поднимаемся шаг за шагом. Серебристые стволы и тонкий дрожащий узор листвы остались позади, теперь вокруг нас запах смолы и хвои. Сосны карабкаются вверх по склону, корни взрезают землю под нашими ногами. Ветви над нами изогнуты, словно от десятков лет и сотен ветров, — но этот лес также молод, как и все леса, что мы миновали.

Бета перешагивает через корень, свернувшийся словно змея, на ходу прикасается к застывшей капле смолы на шершавой коре.

Где сейчас другие мои предвестники? В каких полях они живут, среди каких деревьев? Где парят, взлетая с вихря на вихрь?

И где тот, кто никогда больше не увидит наше небо? Где Лаэнар?

Я пытаюсь оборвать эту мысль, остановить чувства, но они горят. Бета оборачивается, я ловлю ее тревожный взгляд.

Лаэнар так далеко, с врагами, с полукровкой, которого я отпустил ради него. Бездна моря несет их прочь от нашего мира или уже выбросила к чужим берегам. Может быть, волны расступились и сомкнулись над их кораблями? Нет. Лаэнар жив, сияет так знакомо, так ярко.

Я не хочу думать о нем, не хочу любить его. И даже если я не могу перестать, у меня есть другие дела. Я всего лишь тень войны в преображающемся мире, но кое-что и я могу изменить.

— Я не сдамся, — говорю я Бете. — Я хочу учить тебя.

Бета крепче сжимает мою руку, в прикосновении благодарность и радость, раскрашенные горечью и страхом.

Она считает себя неспособной к магии.

— Каждый из нас способен к магии. — Я говорил это уже много раз. — Это наша жизнь. Жизнь каждой звезды.

— Я маленькая звезда. — Бета пытается смеяться, но смех ускользает от нее, тает. — Совсем чуть-чуть способна, чтобы только пользоваться магическими вещами и говорить с тобой мысленно.

Я не отвечаю ей, но ускоряю шаг, иду, не разбирая дороги, Бета едва успевает за мной. Ее пальцы крепче сжимают мою ладонь, я слышу вспышки ее чувств: вину, горечь и надежду, едва приметную, скрытую на дне.

— Не сердись, — просит Бета. — Я просто не хочу… чтобы ты зря тратил время. Просто не сразу ясно, что у меня нет способностей, правда.

Солнечный лес темнеет вокруг меня. Во мне буря, я не могу говорить, но слышу свой голос, он почти спокойный:

— Я сержусь на человека, отказавшегося учить тебя магии. Как его зовут?

— Ирци, — отвечает Бета.

— Я объяснил бы ему, кто на что способен.

Ирци учил моих ближайших, самый ярких предвестников, пока я сам не стал их наставником. Ирци учил многих крылатых воинов. Но как он может учить кого-то, если говорит младшим звездам, что магия им недоступна?

Я хочу увидеть его, ударом изменить его мысли. Я должен это сделать, но приговор запрещает мне.

Я останавливаюсь, беру Бету за плечи. Она смотрит на меня упрямо, но в ее глазах тепло и свет. Ее душа струится в моих ладонях, и я снова вижу солнечные лучи вокруг, чувствую запах сосен и слышу голоса птиц.

— В тебе звездный свет, наша магия, сила, — говорю я. — Она открыта тебе. Ты поймешь это, очень скоро.

Шаг за шагом, мы поднимаемся, и свет меняется, лучи ложатся нам под ноги. Деревья все меньше, тоньше, ближе к земле, — жмутся к склону, тянут ветви ввысь. Идти все трудней. Но лес стал прозрачней, небо так близко. Синева и облака зовут меня, я могу оказаться там, ворваться вспышкой темноты. Не отпуская Бету, удержаться в вышине на миг, и вспыхнуть снова, в другом сплетенье ветров. Все выше, пока воздух не станет обжигающе-холодным и вдох не наполнится пустотой.

Но я столько раз бывал в небе, но никогда еще не шел по земле так, как теперь.

Я держу Бету за руку, вслушиваюсь в движения ее души. Мы перебираемся через стволы и корни, поднимаемся с уступа на уступ. Ни тропы, ни дороги, — живая земля, полная силы.

Голос Беты вплетается в солнечный свет, звенит среди дыхания леса. Она говорит о своем оружии и о том, как сражалась на войне. В ее рассказе названия, так хорошо мне знакомые, и события, которые я помню. Но ее глазами я вижу все снова, — совсем по-другому. Ее первая битва прошла вдали от столицы, и потом я был далеко, — в небе над крепостями и морем. И теперь я расспрашиваю, я не могу упустить ни одного слова, я должен знать все.

Бета отвечает, замокает лишь, чтобы перевести дыхание. Мы поднимаемся, не замечая, сколько пройдено, не думая, какой путь впереди. Мы так похожи, — негасимые искры войны. Как нам жить другой жизнью?

Лес расступается, остается позади. Мы стоим на вершине холма, здесь лишь трава, камни и белые звезды цветов. Хвойные кроны спускаются вниз, становятся гуще, темнее. Стремятся вниз, к реке, — она изгибается широкой лентой, потоком золотых и синих бликов. Ее берега и до победы были скрыты деревьями. Я был здесь, когда готовился к войне, я помню дубы и сосны, пережившие завоевание.

Самый древний лес мира, он ждет меня.

Лес тянется, насколько хватает глаз, холмы — острова в нем. Тени и свет окрашивают его, солнце уже наливается алым, движется к закату.

К горам и городу, скрытому в них.

Бета замирает.

— Наш мир, — говорит она.

Ее голос тише шепота ветра.

Невозможно заснуть, когда перед тобой распахнут весь мир.

Запахи леса, дыхание земли и холодные ветра обвивают холм, кружат над нами. А выше ветров — небо, в бесконечном, едва видном вращении, плывет и сияет. Мириады звезд, мерцающие рисунки созвездий, и моя звезда среди них. Капля крови, ровный, призывный свет. Сражения стихли, но звезда войны сияет над миром. Не исчезла с неба, как я не исчез с земли.