И придет волчица… - Ирина Шевченко

– Правда, Ал, – поддержал подругу «обормот», – если Эвил тебя не ценит, переводись к нам! Боевая магия – то, что надо!

– Не получится, – вздохнула Алатти. – Переводы еще в мае закончились. Кто мне бумаги на выгулках подпишет?

– Как кто? Медведь.

Али пробормотала что-то с сомнением.

– Захочет-захочет! – усмехнулась расслышавшая ее слова Риса. – Иначе мы возьмем в плен его любимую ученицу и будем мучить, пока он не согласится.

– Это кто меня в плен возьмет, остроухая? – уперла я руки в боки. – Да вас всех не хватит меня поймать.

– Сейчас посмотрим! – бросились на меня подружки.

Парни скромно остались в сторонке: все-таки кататься с девчонками по песку в одном нижнем белье и полотенцах было бы несколько неприлично.

– Мы ее схватили! – сообщила им спустя пару минут Милара, вцепившись в мое запястье.

– Это хорошо, – обрадовался Най. – Тащите к костру – угли как раз дошли.

– Ты чего? – возмутился Сэллер. – Там же одни кости!

Спасибо, Сэл. Ты настоящий друг.

– У нас нормальное мясо есть.

А когда уже развесили над жаркими углями нормальное мясо, Алатти жалобно пролепетала:

– Я все равно хочу прозвище.

– Без проблем! – среагировал Найар. – Будешь… Будешь Огоньком!

– Огоньком? – поджала она губки. – Сэл будет Буревестником, а я каким-то Огоньком?

– Нет, ну снова! – схватился за голову помянутый водник.

– Или Вспышкой, – поправился Най. – Вспышкой лучше?

– Нет.

– Пламенем? Пожаром? Огненным вихрем?

– Нет. Нет. Нет.

– Искрой? – осмелилась предложить я. – У нас… Там, где я жила, так говорили: «Из искры возгорится пламя».

– Красиво, – согласилась Алатти. – Мне нравится. Можно даже на гербе написать.

– Кто еще хочет прозвище и девиз, пока у Галлы вдохновение не прошло? – громогласно вопросил неугомонный Найар Кантэ.

– Я! – выкрикнула Вришка.

– Тебе зачем, Рыжая? – удивился Ферт. – Ты же Рыжая – чем не прозвище?

– А ты… ты… – надулась целительница.

– А я буду Фертраном Молниеносным!

Откуда, будучи в одних портках, он вытащил метательный нож, осталось для нас загадкой, но, просвистев по воздуху, узкое лезвие на треть вошло в ствол дерева, как раз над головой Дана.

– Ты будешь Фертраном Мертвым, если сделаешь это еще раз, – угрюмо пообещал тот.

– Тогда ты будешь Данвеем Мстительным.

– Ридо! Я буду Рисой Засветившей Тебе В Глаз, если ты от нас не отстанешь.

Удивительно, Риса всегда воспринимает нападки на Дана, как на саму себя. Говорит это «нас», как будто они и правда одно целое.

А нас больше нет, Ил…

Эн-Ферро возвратился домой под вечер и с удивлением узнал от Маризы, что Галла отправилась на пикник со школьными приятелями.

– Это недалеко, на нашем пляже.

У них и свой пляж есть, поразился мужчина. Видимо, там они и пропадают, пока он возится на чердаке или занимается с Ласси.

То, что названая сестренка нашла общий язык с его названой женой (интересно звучит – названая жена!), радовало само по себе. А то, что девочка выбралась наконец-то с друзьями, и вовсе казалось чудом. Особенно если помнить, какой сегодня день.

– Недалеко, говоришь? – переспросил он у Маризы. – Я тогда схожу посмотрю.

А посмотреть было на что.

Не напрягая обычное зрение, силясь рассмотреть мелькающие у костра силуэты, магистр Пилаг переключился на магическое видение.

Дар к дару тянется, говорил он когда-то Иоллару. Так и есть. Стержень, несомненно, Галла. Сильнейшая. Ее аура изобилует нервными изумрудными сполохами – девочке все еще плохо. Но она молодец, держится, не сдается. Ярким пламенем во тьме пылает Алатти – огневичка. Одинаково ровным бирюзовым светом сияют два водника. Искрящее серебряными звездами лиловое пятнышко – девчонка-ясновидящая. Плавные переливы голубого и розового – полукровки-универсалы, у парня явное смещение к стихии Огня, у девушки легкое к Воздуху. Нежно-зеленый – цвет жизни – это их целительница, шустрая племянница тэра герцога…

А это что такое? То есть кто?

Лайс сконцентрировался на заинтересовавшей его ауре. Интересно… Ох как интересно! А если это в придачу тот, о ком он подумал, так и вовсе презабавная история получится. Может, это Галчонка развлечет?

Эн-Ферро ненадолго задержал взгляд на насыщенном изумрудном свечении, еще раз мысленно похвалил сестренку за стойкость и пожелал ей удачи.

– А если что, то я рядом, – произнес он вслух.

У костра, откуда доносилось нестройное и не очень трезвое пение, его наверняка не услышали…

Галла

Самой не верилось, что прошел целый месяц. Или всего лишь месяц – как посмотреть. С одной стороны, все еще так свежо в памяти и так болезненно, а с другой – столько всего случилось уже без него.

Без него обосновались в нашем доме Мариза с сыном, и на старом диванчике, на котором когда-то засыпало мое солнце, ворочается теперь по ночам, сбивая простыни, маленький хвостатый волшебник.

Без него наступило лето. Дохнуло горячим зноем, раскалило прибрежный песок и пыльную проселочную дорогу, по которой я добиралась до школы.

Вчера, несмотря на скорбную дату, мне удалось отвлечься от грустных мыслей в кругу друзей, погрузиться в их мечты и проникнуться их надеждами. Сначала мы обсуждали летние курсы и убеждали наших охочих до приключений мальчишек проявить разумность и отказаться от затеи с путешествием. Потом, после продолжительной и уморительной речи Ная, в которой он расписывал преимущества дорожных приключений перед сидением в душных классах, уже все вместе собирались отправиться к Северным горам и дойти аж до Карского разлома, дабы раз и навсегда заткнуть эту демоническую нору. После сидели, глядя на гаснущие угли и зажигающиеся в небе звезды, и Ферт, в котором до этого дня никто не подозревал подобных талантов, красивым, хорошо поставленным голосом пел древние эльфийские баллады. И не нужно было в совершенстве знать саальге, чтобы понять, о чем говорилось в тех песнях…

А сегодня я ехала в школу и не могла унять сумасшедший стук сердца, отдающийся дрожью во всем теле при мысли о том, что мне предстоит увидеть. Но я сама попросила наставника показать мне запись. Я хочу увидеть ее, любимый, и, может быть, тогда смогу до конца поверить в то, что тебя больше нет.

Было бы странно, если бы Медведь не предпринял попытку сделать вид, что забыл о своем обещании, но он именно так и поступил. В кабинете меня ждала кипа книг и рисунков, и после короткого приветствия маг с ходу принялся рассказывать мне об обрядах рейланских племен.

– Наставник, вы собирались показать мне запись, – невежливо перебила я.

– Ах да…

– Вы ее не принесли? – К такому я тоже была готова.

– Принес. Но думал, мы посмотрим ее после урока.

– Лучше сейчас.

– Хорошо. Стоит задернуть шторы.

Как скажете. Я махнула рукой, и металлические кольца прозвенели по карнизу, растягивая на всю ширину окна тяжелые коричневые портьеры.

– А чай ты, должно быть, кипятишь взглядом, – усмехнулся не успевший дойти до окна волшебник.

– Нет. Чай я кипячу на огне. В школу езжу верхом. А стираные вещи сушу на бельевой веревке во дворе. И лекцию о неразумном использовании магии в быту помню хорошо.

Медведь ответил осуждающим взглядом, но упрек не достиг цели: натянувшиеся в ожидании нервы не способствовали ведению вежливых разговоров.

– Кристалл, наставник.

Камень тихо стукнул о столешницу.

– Запись неразборчива, и у тебя не так много опыта в работе с подобными артефактами, так что спрашивай, если что-то не поймешь.

– Простите, тэр Марко, но можно я просмотрю ее одна?

– Галла…

– Пожалуйста.

Скрипнула дверь, и я осталась одна в полумраке учительского кабинета. Долго сидела, сжимая в руке последние минуты жизни моего солнца. А затем раскрыла ладонь и потянулась к заточенной в кристалле памяти…

– Что ты сделала? – переспросил магистр Багур.

– Вырезала кусок в самом конце и перезаписала картинку. – Тэсс Лона повторила сказанное ранее более доступными для понимания словами.

– Разве это возможно?

– В мире иллюзий все возможно, даже изменить ход записанных событий. Но я ничего не убирала. Взрыв. Пожар. Умерли люди. Умер колдун. Эльф, – чародейка вздохнула, – тоже умер. Только быстро…

Традиция встречаться по утрам в примыкающем к школьной лечебнице кабинете Мары существовала у наставников с незапамятных времен. Делились последними новостями, обсуждали домашние дела и рабочие проблемы. Даже Медведь иногда посещал эти сборища, ведь такого вкусного чая, как тот, что заваривала целительница из собственноручно отобранных трав, не найти во всем Кармоле.

– А тебе не показалось… – Тэсс Дэвина настороженно обежала взглядом присутствующих и подманила иллюзионистку пальцем.

Лона отставила чашку и подошла к провидице.

– Тебе не показалось, – зашептала ей та, – что с этой записью уже что-то не так?