Вернуть Боярство 17 (СИ) - Максим Мамаев

— Добро пожаловать в мой скромный Чертог Чародея, — с усмешкой пригласил я их внутрь. — Сейчас я покажу вам одну из вершин чародейской мысли моего мира. Инструмент, который позволяет чародею шагнуть за пределы своих возможностей!

Широкий зал с высоким потолком, красная бархатная дорожка от двери до противоположного конца помещение. Противоположной стены нет — вместо неё неровный, будто оставленный осадными орудиями пролом в три десятка метров диаметром. Там, по ту его сторону — стремительно клубящиеся серо-белые густое облако, под порывами ураганного ветра стремительно меняющее свои очертания. Оно начинается буквально в десяти-двенадцати метрах от краёв пролома, даря ощущение невероятно огромного пространства там, за пределами стен…

А в нескольких метрах от неровного, обрывающегося бездонной пропастью пола стоят четыре трехгранных столпа из чёрного металла. Каждый из них — высотой два с половиной метра, снизу доверху каждая их грань заполнена бесчисленными, ни единожды не повторяющимися символами — все виды магических рун, иероглифов и алфавитов, вся связанная с магией письменность, что мне известна, выбита на черном металле и светится неярким, тусклым светом. Сегодня — зеленоватым.

— Это какой-то артефакт? — с интересом оглядел помещение Павел. — Комплексный, судя по всему, и многосоставной. А само помещение… Очень странные выверты Пространства. Мы всё ещё в Николаевске?

— Разумеется, — кивнул я. — И насчет артефакта вы тоже почти угадали. Только у него есть несколько весьма уникальных свойств, которые делают его незаменимым инструментом в некоторых вопросах… Но сути это не меняет. Пролом же пусть вас не смущает — он не более чем окно.

Раскрывать детали Чертога я пока не собирался. Да и, честно сказать, всё то, что может дать мой Чертог он в состоянии получить лучше и быстрее своими методами — не стоит забывать о той пропасти в ресурсах материальных, человеческих и прочих, что зияет меж нами. Один из нас — правитель огромной, богатейшей провинции самого богатого государства мира, другой — буквально вчера поселившийся в самом углу его владений новичок.

— Начнем, пожалуй, с твоей проблемы, дружище, — взглянул я на Смолова. — Как мне кажется, это самая простая из стоящих перед нами задач.

Я уверенно зашагал вперед, не оглядываясь. Прошёл между первой парой столпов и оказался прямо в центре четырехугольника, взглянул в клубящуюся тучу-облако, что никак не могла определиться, чем стать, и предупредил своих гостей:

— Встаньте не ближе десяти метров к этим столпам. Что бы не происходило, заклинаю вас, судари — не пытайтесь вмешаться в происходящее ни физически, ни магически! От этого можем пострадать мы все! На всякий случай я поставлю между нами изолирующий слой!

Позади, меж нами с легким гулом возникла прозрачная, очень похожая на стекло преграда. От стены до стены и от пола до потолка, она отделяла одну часть зала от другой. Не отводя взгляда от облака, я потянулся аурой, эфиром и Силой Души к столпам вокруг меня, синхронизируясь с ними. Несколько мгновений — и весь мой замок, от подземных кладовых до верхушки самого высокого шпиля полностью, во всех подробностях предстает перед моим разумом. Сейчас мне открыто всё, что касается этого здания — и значит, можно двигаться дальше.

Там, в подвале, в специальных казематах находятся все имеющиеся у меня пленники. Каждый на своем месте, в своей ритуальной фигуре, заранее подготовленной и ждущей своего часа. Лишь те, кого мы захватили сегодня свалены в самом большом помещении тюрьмы. С ними у меня ещё ничего не определено, и именно сейчас нам надо будет это исправить.

Сложные, зубодробительные формулы заклятий, работа с которыми в любом ином случае заняла бы у меня не меньше часа, сейчас дались за шесть минут. Воздушная масса в проломе стремительно начала наливаться серым, предгрозовым оттенком, ударил раскат грома и тучу пронзила молния. Я немного поморщился, ощущая звон в ушах — ну вот не могут некоторые без дешевой театральщины. Хотя вроде должны понимать, что на тех, кто связывается с этой сущностью подобным образом, эта чушь действуют только если в контексте раздражения.

— Ничтожный смертный, пыль под прекрасными ступнями Госпожи, твоя ничтожная мольба… — величаво начал могучий, грохочущий бас, абсолютно не могущий принадлежать существу из плоти и крови.

— Ты что, новенький? — вздохнул я. — У Шаа-Книссет во дворце что, на входящие запросы о личной беседе уже совсем поставить некого? Неужели у прекрасной богини всё столь плохо⁈

На несколько секунд воцарилась изумленная тишина. Лишь на несколько — а затем всё тот же нечеловеческий голос яростно зарычал, да так, что у меня пол под ногами слегка завибрировал:

— За эту дерзость, ничтожный смертный, ты будешь страдать всю вечность! Ты познаешь самые…

Ладно, признаю, я уже жалею, что перебил этого тупого бесплотного жлоба. Потому что несмотря на всю злость, наполняющую могучий бас, несмотря на все переполненные угроз слова, на самом деле одному из многочисленных духов, что служит на побегушках у полноценной Средней Богини тёмной магии в радость возможность хоть как-то скрасить унылую службу. Видимо, где-то напортачил и теперь наказан, обречен сидеть у одного из потоков энергии, через который изредка кто-то из достойных внимания смертных чародеев пытается достучаться до хозяйки дворца. Так что возможность хотя бы опосредственно излить свою злость поганец не упустит. Знает, что за это ему скорее всего ничего не будет — для тех, с кем у неё хорошие взаимоотношения, имеются иные чары. Те, что связывают напрямую с ней…

— Послушай, почтенный…

— МОЛЧАТЬ!!! — разразилось чудовищным грохотом облако.

Я уже собирался плюнуть и прервать чары, но тут по спине побежал хоровод мурашек от ощущения чужого, великого могущества:

— Я слушаю тебя, чародей. Ради чего ты потревожил мой покой?

— Здравствуй, великая Шаа-Книссет, — чуть склонился я. — Мне нужна помощь в одном щекотливом вопросе, и я пришел к тебе с предложением сделки. Рассмотришь ли?

Чёрная грозовая туча преобразилась в прекрасное бледное лицо с острыми чертами лица и нечеловеческими, пылающими внутренним светом золотыми глазами. Небожительница из неизвестного здесь Божественного Пантеона направила к нам один из многих своих потоков сознания.

— Я выслушаю тебя, маг. Можешь опустить формальности.

В переводе на понятный язык это было разрешение использовать телепатию. Что я и сделал.

Шаа-Книссет не спешила с ответом, по лицу же прекрасной богини было невозможно ничего прочитать. Но тем не менее, я чувствовал, что она сосредоточила своё внимание на бессознательных пленниках внизу. И проблема тут была не в том, что она сомневалась в своей способности исполнить просимое. Вопрос был в цене, которую она хотела бы за