По дороге к высокой башне. Часть вторая - Олег Юрьевич Будилов

самого опытного. Его беспокойство было понятно. Если дворяне раскричались лучше лишний раз спросить, в чем дело, пока тебе не отвесили тумаков за нерадивость и лень.

- Нет, - крикнул в ответ старик, - занимайся своим делом, и ужин наш не сожги!

Неожиданное вмешательство слуг оказалось очень кстати. Марон сменил неприятную для меня тему. Видимо ему так же, как и мне, мысль о перевороте показалась смешной и нелепой.

- Не буду спорить, - сказал он, - владыка великий человек и в свое время много сделал для всех нас, но не он главный в королевстве - сказал он, - как можем мы - воины идти против воли короля? Неужели Гамон этого не понимает? Зачем он вообще затеял этот поход?

- Когда-нибудь всем нам придется отвечать за свои дела перед богами, - сказал Ругон, - и когда на весы судьбы лягут добрые и злые поступки, совершенные тобой в этом мире никакой король не поможет тебе оправдаться перед бессмертными. Гамон хочет спасти страну, и он не может оставить старика в руках степняков. Для него это дело чести.

- А для тебя?

Старик не ответил. Все было понятно и так.

Бедный Марон! Отправляясь в поход, он и подумать, не мог, что выступает против правящего дома. Если о нашем приключении узнают, то пострадает не только он, но и все его многочисленное семейство. Легко поступать по совести, когда ты один, как перст. Мне же было наплевать на то, кто и зачем решил отправить отряд в степь. Я был согласен с Ругоном - владыке не место среди варваров.

- Я не стану противиться воле короля, - сказал Марон, - думайте, что хотите, но дальше с вами я не пойду.

- Хорошо, - неожиданно легко согласился старик и примирительным тоном сказал, - проводи нас хотя бы до Пауса. Возможно, Гамон сумеет тебя переубедить.

- Он тоже там будет?

- Конечно. Он собирается возглавить поход.

- Хорошо, - Марон кивнул, - я пойду с вами в Паус, но на большее можете не рассчитывать.

Я очень надеялся на то, что он останется и поужинает с нами, но Марон наотрез отказался ночевать в поле. Он подхватил свои пожитки и, не прощаясь, быстро зашагал в сторону деревни.

- Ступай за мной, - крикнул он на ходу оруженосцу, - сегодня мы будем спать под крышей!

- Почему ты сразу не открылся нам? - спросил я, когда мы с Ругоном остались одни.

Старик перемешал горящие угли длинной палкой. Языки пламени отбрасывали на его лицо причудливые тени, и от этого иногда казалось, что передо мной сидит не пожилой мужчина, а совсем молодой человек.

- Сейчас, когда мы оказались у самой границы Марон даже, если очень захочет, не сможет помешать нам. Но если бы он знал всю правду с самого начала, я не дал бы за наши жизни ломаного гроша.

- Значит, во мне ты был уверен? - с надеждой спросил я.

- Извини, Тибон, - старик вздохнул, - наш поход настолько важен, что я никому не могу доверять.

Выходит, Ругон специально тянул время перед тем, как открыться нам. Ну что же, глупо было на него обижаться. Я был рад, что сумел пройти испытание и оправдал ожидания старого воина.

- Ты, правда, считаешь, что люди короля могут помешать нам? - спросил я.

Старик кивнул.

- Они могут попытаться.

- Но зачем, - возмутился я, - ведь нет никакого повода подозревать владыку в предательстве! Даже ребенку понятно, что он хочет сделать для страны доброе дело!

- Ты, что не слышал, что я говорил до этого, - проворчал Ругон, - королю везде мерещатся предатели. В надежде раскрыть заговор он не щадит ни друзей, ни врагов. Сейчас в столице любого могут посадить в тюрьму и подвергнуть пыткам.

Меня передернуло. Каждый мальчишка в королевстве слышал истории о королевских палачах, которые рождались и умирали в подземных казематах. Поговаривали, что они никогда не выходят наружу, потому что солнечный свет может ослепить их. Я живо представил себе осклизлые каменные стены темницы и уродливых полулюдей - полуживотных, склонившихся над распростертым человеческим телом.

- Но ведь на самом деле никакого заговора нет, - спросил я, - или все-таки есть?

Старик долго не отвечал. Он смотрел на огонь, и казалось, к чему-то прислушивался.

- Ругон, - окликнул я его.

Старик вздрогнул, словно пробуждаясь от наваждения и устало потер ладонями лицо.

- Не знаю, - наконец ответил он, - но, если бы он был, я бы наверно к нему примкнул.

Ночью мне не спалось. Я все время ворочался с боку на бок и поэтому встал с первыми петухами. Проклятые птицы голосили в деревне, что было сил. Мои спутники крепко спали, завернувшись в дорожные плащи. После ночевки на голой земле ломило все тело, поэтому я решил немного размяться, сходил к реке, умылся, но возвращаться на стоянку не стал, а прошел немного вперед и остановился у самого леса. "Заросли мертвецов" манили меня. Когда-то мы похоронили здесь много храбрых воинов. Погибших было столько, что нам пришлось гроздьями подвешивать их на деревьях. Жуткое зрелище до сих пор стояло у меня перед глазами. Если бы мы были в горах, то укрепили бы тела на склонах или укрыли в пещерах, но здесь на равнине нам пришлось хоронить их по-другому. Главное было поднять мертвецов повыше, чтобы уставшим душам не пришлось долго искать путь к сверкающим вершинам.

У кромки леса я остановился и оглянулся. Передо мной раскинулось широкое поле, заросшее дикими травами. В конце лета крестьяне срежут их острыми косами, но пока зеленые стебли еще тянулись вверх и наливались соками земли. Когда-то на этом месте сошлись две огромные армии. Тысячи людей пришли сюда с одной целью - убивать друг друга. С тех пор прошло больше двух лет. Шрамы, оставленные войной, затянулись, а на месте разрушенного военного лагеря поднялась молодая поросль, которая до срока скрыла просевшие неглубокие могильники. Тела степняков мы стаскивали в круглые ямы, оставшиеся после ужасного магического урагана. Мертвых кочевников закапывали без всякого почтения, сбрасывая в одну кучу людей и лошадей. Не знаю, как в степи принято хоронить мертвецов, но мы не собирались заботиться о том, чтобы души неверных нашли дорогу домой, и обрекли покой.

Утро выдалось холодное. От реки медленно наползал туман. Скоро он должен был добраться до нашей стоянки и скрыть