Штрафной удар - Фридрих Незнанский

— У нас через неделю Лига чемпионов, — простонал Рыбак. — Двадцатого февраля! Без Комара не вытянем! Найдите его, Денис, умоляю! Я вас акционером клуба сделаю.

Тут у Турецкого брови полезли вверх.

— Слушай, Рыбак, — вмешался он полушутя-полусерьезно, — у меня тоже много свободного времени!

— Найти его мало, — резонно заметил Денис, — надо же еще уговорить парня вернуться назад. Но в первую очередь, наверно, мне стоит оперативно побеседовать с футболистами и работниками клуба.

— Единственный, пожалуй, кто вам точно ни в чем не поможет, это Лопаткин, — сказал Рыбак.

— А это кто?

— Доктор команды. Могу с уверенностью сказать, что Комарова среди его пациентов никогда не было, хотя безупречным здоровьем мальчишка отнюдь не отличается. Но везунчик невероятный. Так что Лопаткин с ним почти и не общался.

Отлично, решил Денис, с эскулапа и начнем.

Немецкая версия (окончание). Итак, спорт. Герхард начал с малого — создал фирму по производству спортинвентаря. Закончив образование в Швейцарии, он вернулся в Германию, в ФРГ разумеется. Но зацикливаться на изготовлении только мячей или только кроссовок он, естественно, не собирался. Его компания постоянно расширялась, подминая под себя маленькие заводики и фабрики.

«Футбол — самая существенная из несущественных вещей», — скажет потом Франц Беккенбауэр. Герхард Брюкнер также отдал предпочтение футболу. Как спорту самому популярному и самому прибыльному.

К тому моменту, когда Брюкнер купил «Олимпию», Vater совершенно захирел в своей Бразилии. Жил он в какой-то дикой глуши, панически боялся больших городов и европейских туристов. Поначалу пытался налаживать какие-то дела с колумбийской мафией, но, очевидно, его таланты колумбийцам не пригодились, и последние годы он только и делал, что пил, писал стихи и был близок к самоубийству. Они изредка переписывались, еще реже созванивались, но общение с каждым разом становилось все более тягостным. Vater читал Герхарду свои опусы:

Кто пережил встречу с океаномАтлантическим или Тихим,Кому судьба подарила встречу с Южной Америкой,Тот знает, что мечты и грезы — жалкая никчемностьВ сравнении с видом со скал Корковадо,На синие горы,На белые джунгли Рио,На бесконечные пляжи.А зеленые сосны Баварии лучше…

Ностальгия просто изводила папашу. Особенно когда он смотрел на разъезжающие по бразильским улицам «фольксвагены» и «опели», когда встречал людей, разговаривающих по мобильным телефонам «сименс», видел на прилавках технику фирмы «Бош» и слышал, как гудят в небе лайнеры люфтганзы. Германия незаметно и не спеша оккупировала Латинскую Америку, а он, вместо того чтобы идти в первых рядах оккупантов, даже не смел никому признаться, что немец.

Это Герхард вытащил отца из петли, вернул к жизни и дал возможность применить его прокисавшие в глуши таланты. Герхард создал в Рио серьезную фирму, Герхард посадил в кресло директора никому до того не известного Рауля Риверо. Теперь Vater разъезжал по всей Бразилии, и не только Бразилии, а по всей Южной Америке, отбирал во всяких заштатных клубах, да просто собирал гроздьями на пляжах, молодых перспективных игроков и пачками отправлял их в Германию. Это как бы связало его с VaterLand. Труд на благо родины придал смысл существованию. А заодно Vater обязан Герхарду своим сегодняшним благосостоянием — награбленное-то во время войны давно кончилось. И где благодарность?! Где?! Вместо благодарности…

Да бог с ней, с благодарностью! Вместо того чтобы сидеть тише воды ниже травы, делать свое дело и не создавать никому проблем, папаша лезет на рожон. На подвиги потянуло.

Футболистов, отобранных Раулем, «Олимпия» покупала и практически сразу выставляла на трансферный рынок. Естественно, после того как игроки побывали в «Олимпии», цена их на рынке увеличивалась во много раз. Доверяя немецким селекционерам, таких футболистов с удовольствием покупали в Восточной Европе, Штатах, Японии. Брюкнер имел с этого солидные барыши. И партнеры Брюкнера по бизнесу не жаловались. Например, тот же Кин, который практически монополизировал ввоз в США футболистов из Европы.

Разумеется, если этот бизнес загнется, Брюкнеру по миру пойти не грозило. Есть и другие источники доходов. Та же прогонка титана с Украины в Италию Кандолини. Но глупо как-то все получается!..

Кто сегодня богатейшие люди Германии? Конечно, председатель правления концерна «Даймлер-крайслер» Юрген Шремп, супермодель Клаудиа Шиффер, гонщик «Формулы-1» Михаэль Шумахер, бывший канцлер ФРГ Гельмут Коль. И на вершине списка — владельцы сети дешевых продуктовых магазинов «Алди» братья Тео и Карл Альбрехт. Их состояние двадцать миллиардов долларов. А Герхард Брюкнер не приблизился даже к первой десятке. Временами он подумывал, а правильно ли выбрал бизнес? Может быть, стоило, как братья Альбрехт, торговать крупой и консервами для бедных? Тоже сейчас владел бы крупнейшей торговой сетью Европы с общим оборотом пятьдесят миллиардов марок. Имел бы три тысячи филиалов в Германии и еще столько же по всему миру.

То есть продуктами Брюкнер тоже в данный момент занимался — скупил по бросовой цене несколько заводов в новых федеральных землях, наладил производство пищевых добавок для атлетов, худеющих… Но дело развивалось черепашьими темпами. И еще эти восточные немцы!.. Работать не хотят и не умеют. У них, видите ли, ностальгия по ГДР! По каким-то там ситцевым халатикам в цветочек, вагончикам детской железной дороги, каким-то люстрам с висюльками, стаканам с тюльпанами и черт еще знает какому барахлу. Они, видите ли, насытились заморскими, вернее, «застенными» диковинками и затосковали по прежней жизни. Проводят выставки достижений народного хозяйства бывшей ГДР. Безусловно, выгодно было скупать там земли и производственные площади. Тысячи тамошних предприятий обанкротились, прекратили свое существование или в лучшем случае значительно снизили производство. Оно и понятно, на их телевизорах, холодильниках, автомобилях, бытовой электронике или якобы модных тряпках сразу был поставлен крест. Но многие, в том числе и Брюкнер, полагали, что немцы — они и в Африке немцы. А, оказалось, социализм, в смысле как бы вкалывать поменьше, а жить получше, оставил в душах восточных братьев след неистребимый. Так что бизнес вместо больших и скорых прибылей приносил скорее убытки и головную боль. Продажи в Германии были слишком низкими, а на мировом рынке из-за слишком большой конкуренции с теми же американскими продуктами также пока все шло не слишком удачно.

А если и с Кандолини все разрушится? Пока итальянцу с Брюкнером дело иметь выгодно. Кандолини — фигура слишком заметная, его и так постоянно обвиняют то в связях с коммунистами, то в контактах с международной мафией, и ему совершенно ни к чему афишировать деловые контакты с мафией украинской. А титан при этом хитрый итальянец не желает закупать в США — там дорого. Брюкнер же, создав на территории бывшей ГДР совместное немецко-украинское предприятие, особого внимания к себе не привлек и не привлечет. Украинцы, а именно Бондаренко, поставляют титан, из которого должны, по идее, изготавливаться детали всяких там спортивных тренажеров, Брюкнер же этот титан отгружает на «Фиат». Но титан начинают уже активно добывать в России, и если Кандолини удастся подписать выгодный контракт там, а с русскими он повязан еще с коммунистических времен, то и на этом фронте Брюкнер останется не у дел.

Чертов Vater! Так не вовремя, так некстати. Нельзя допустить, чтобы это стало началом конца. Нельзя.

Брюкнер позвонил Бондаренко:

— Нужна услуга. Твой брат-мафиози в Америке, он может устроить наблюдение за одним человеком?

— Ну?

— Рауль Риверо, гражданин Бразилии, прямо сейчас он плавает на частной яхте где-то около Майами. Мне нужно знать о каждом его шаге в Штатах, каждый контакт. И сведения нужны не в виде недельных отчетов, а каждые три часа.

— И?

— Что — и?

— Когда и как его надо мочить?

— Я… Я подумаю.

Доктор Лопаткин курил сигару, с удовольствием обкуривая все вокруг. Он делал все по правилам: отрезал кончик чуть наискось, прикуривал щепкой, а не зажигалкой, медленно вращая сигару, и курил, не затягиваясь. Доктор Лопаткин упивался процессом.

Запах, надо сознаться, был малопереносим. Денис мужественно сделал благостное выражение лица, втянул воздух и заметил с непередаваемой грустью:

— Я как раз недавно бросил…

Это было абсолютной ложью: Денис не курил ничего и никогда, но шаг оказался безошибочный, курцы сигар — особая каста, и своих они привечают. Кроме того, Денис обратил внимание среди прочих фотографий на стене кабинета на одну, где был изображен Рябов на тренерской скамейке с сигарой же в зубах.