Объединенные разумом - Чарльз Шеффилд

— Вполне справедливо. Я не жду помощи от Поселений.

— А больше ее ждать неоткуда, — ответил Фламмарион, почесывая свою небритую щеку. — Вы говорите то, о чем я подумал, читая указания, — мы никогда не укомплектуем команды преследования. Это просто невозможно.

Но Мондрайн обратил лицо к другой стене кабинета, где на экране был изображен вид с Цереры вглубь системы, по направлению к Солнцу.

— Не невозможно, капитан, просто сложно. Мы словно собираемся забыть, что есть одна планета в солнечной системе, которая до сих пор не является частью Федерации. И люди там, похоже, готовы на все, в том числе — продать своих потомков… если цена подходящая. — Он нажал на рычаг на столе, и изображение стало стремительно увеличиваться в размерах.

— Сэр! — Кубо Фламмарион знал, что в том направлении находилась лишь одна планета. — Вы ведь не собираетесь этого делать, правда?

— Почему нет? Вы когда-нибудь были там, капитан?

— Да, сэр. Но это было давно, до того, как я поступил на службу. Все что я слышал — это то, что там сейчас даже хуже, чем раньше. А это было безумием еще тогда. Знаете, что говорит коммандор Брейчис? Он говорит, что это мир безумцев.

— Правда? — Мондрайн улыбнулся Фламмариону, но голос его стал холодным и резким. — Мир сумасшедших, да? Это точка зрения, которой придерживается Звездная Группа в отношении всех людей. Для них любой мир людей является миром безумцев. А как насчет тебя? Ты согласен с коммандором Брейчисом?

— Ну, я не знаю. Из всего, что я видел…

— Конечно, ты с ним заодно. Не питайтесь быть со мною сейчас деликатным, капитан — вы никогда раньше не были таким. А сейчас слушайте внимательно. У вас есть дипломатическая нота посла. Я хочу, чтобы вы подробно ее изучили и серьезно над ней подумали. Потом, если вы в течение сорока восьми часов сможете предложить мне идеи, которые обеспечат необходимых людей — участников команд преследования, я рассмотрю их. Но если этого не последует, вы в течение семидесяти двух часов сделаете приготовления к визиту. К визиту на Землю. Для вас, меня, и коммандора Брейчиса. Мы вместе увидим его «мир безумцев» своими глазами.

Он отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

— Да, сэр! Как скажете, сэр. — Кубо Фламмарион потер рукавом свой нос и крадучись направился к выходу. У двери он обернулся и бросил долгий взгляд на экран, светящийся изображением скрытого в облаках сине-белого шара Земли.

— Мир безумцев, — проворчал он себе под нос. — Мы собираемся в сумасшедший мир, да? Боже, спаси нас всех, если до этого дойдет.

Глава 3

— Нет. Фоб Уиллард. Вот кто мне нужен. Нет в списках. Слушайте, я уже просмотрел их. Фоб Уиллард. Где она? Вы можете меня к ней доставить?

Охранник пристально посмотрел сначала на Лютера Брейчиса, а затем на экран, вмещавший изображение части содержимого свалки. Его глаза выражали недоумение.

Бречис вздохнул и снова подождал ответа. Терпеливо, хотя во всей солнечной системе он был известен как нетерпеливый человек. Если и было единственное место, где требовалось терпение, то это была свалка. Брейчис знал, что он сам является причиной возникших у него затруднений. Он лично произвел все штатные назначения на свалке. И сейчас он сам был здесь.

Саргассовая Свалка.

Солнце и планеты представляют собою мощные источники гравитации в солнечной системе. Однажды космический корабль (или обломок космического хлама) был оставлен возле планеты; он мог удерживаться на постоянной орбите так долго, как долго человеческий род мог это вытерпеть.

Но космическое пространство вокруг планеты всегда очень ценно. Никто не хочет, чтобы оно было напичкано блуждающим хламом; никому не хочется встретить беспорядочно плавающие на орбите вокруг Солнца препятствия.

Никто не желает подвергать себя опасности, если у него есть право выбора.

Точки Лагранжа являются местными миниатюрными источниками поля тяготения. Они размещены там, где нет ни одной планеты, но обломки все же могут оставаться на постоянной орбите. Они возникли за сотни лет до проникновения людей в космическое пространство. В пределах солнечной системы самым сильным и самым значительным было Троянское положение, следующее за Юпитером и управляемое с его орбиты в течение приблизительно шестой части всего цикла обращения планеты. Здесь космические обломки дрейфовали по воле природы и оставались тысячелетиями.

То, что может создать Природа, Человек может принять за образец и воспроизвести.

За триста лет до приезда Лютера Брейчиса дрейфующая за Юпитером точка Лагранжа была указана объединенной космической Федерацией как система «неограниченной накопительной возможности». По существу, читай «мусорная свалка». Все, от отработанных реакторов до непригодных Ван Ньюманас отправлялось сюда, чтобы плавать медленно (но постоянно) вокруг склонов поверхностных гравитационных желобов.

Свалка находилась под надзором электронно-вычислительной машины. Так происходило на протяжении столетий, без присмотра людей, — пока Лютер Брейчис не вступил в должность главы Системы Безопасности и не начал терять мужчин и женщин. Смерть неизбежна — убийства, жадность и диверсии все еще имели место в системе, и работа в службе безопасности всегда подразумевала риск. Происшествие на станции «Лабиринт» было просто самым недавним. Брейчис всегда было ужасно больно терять своих подготовленных и самоотверженных гвардейцев. Но такие потери были неизбежными в его работе. Он ничего не мог сделать для мертвых, а они ничего уже не могли чувствовать.

А для живых? Боль ранения была временной. Конечности можно было приживить заново. Сердце, глаза и печень — восстановить. Это и было сделано как обычно.

Но совсем другим делом были умственные повреждения. Токсические вещества, пули и отсутствие воздуха могли не нарушить нормальные функции тела, но разрушали мозг, болтающийся вне пределов черепной коробки.

На первом году работы главой службы безопасности Брейчису пришлось вдоволь насмотреться на человеческие останки. Он принял для себя решение. Гвардейцев оставляли на платежных ведомостях службы безопасности на всю жизнь. Их нельзя было бы надолго скрыть от бухгалтера, считающего любого живого, но ни один бухгалтер — Брейчис знал это по опыту — никогда не утруждал себя посещением пустошей Саргассоввой Свалки. Он видел печальную соразмерность своих действий: отбросы системы, забытые людьми, будут охраняться выброшенными людьми.

Люди на Саргассо были большой тайной Лютера. Он не мог бы защитить их после своей смерти. Но до тех пор они оставались под его покровительством. И никогда он не раскаивался в своем решении, хотя сейчас, пытаясь уговорить караульного разумно прореагировать на обращенные к нему слова, он чуть было не начал сожалеть.