Пешки в Большой игре - Андрей Таманцев

— Возьмете с собой вот это.

Полковник передал им чемоданчик.

Муха принял его, открыл замочки и поднял крышку.

Чемоданчик оказался портативным компьютером. Но этот американский ноутбук был явно очень серьезно подработан и переделан спецами УПСМ.

— Во-первых, — сказал Голубков, — это ваше средство связи. Во-вторых, с помощью этого компьютера вы скачаете информацию с бакинских компьютеров и закачаете туда дезу.

Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт.

— Вот здесь, — сказал он, — ваши билеты. Самолет на Баку в пять часов. Вечером будете там. Ночь в вашем полном распоряжении.

Полковник взглянул на часы:

— Четыре. Ну, с Богом...

— Погодите, — сказал Сергей. — Я так понимаю, что это только часть задания.

— Почему ты так решил? — вскинул голову Голубков.

— Потому что знаю вас не первый день.

Голубков пожевал губами.

— Надеюсь, что это все задание, — сказал наконец.

— И все же — чего нам ждать еще? — спросил Сергей.

— Сориентируетесь на местности.

...Какое-то время ехали молча.

Муха уже начал осваивать незнакомый ноутбук.

— Останови у палатки, — попросил Артист. — На секунду, за сигаретами.

Джип притормозил.

Семка купил пачку сигарет — а с юности он курил только отечественную «Яву», потому, оказываясь в разных регионах земного шара, частенько страдал — и побежал к машине.

Сергей заметил иномарку поздновато и не успел даже выкрикнуть полного имени. Получилось просто «Сем!!!».

Но Артист каким-то десятым чувством воспринял сигнал тревоги и инстинктивно отпрыгнул назад. Умение группироваться присуще всем людям его профессии. Одним в большей мере, другим в меньшей. Те, с меньшей, чаще погибают. Но здесь был чистый вопрос удачи, так как самой опасности он не видел и просто мог прыгнуть не в ту сторону. Ему повезло.

Иномарка просвистела в нескольких дюймах. Эту машину Сергей узнал.

— Садись, быстро! — крикнул он Артисту. Иномарка уносилась в глубину дворов спального квартала.

Джип рванул за ней.

— Да брось, Серега, обычный мудак, купил права да еще с утра пропустил стаканчик, — раздался сзади голос Боцмана. — Мы в аэропорт опоздаем!

— Я этого гада знаю, он меня уже пытался таким же макаром.

Гонки двух мощных машин само по себе зрелище увлекательное, при условии, что дело происходит на профессиональной гоночной трассе. Но в городе, да еще в спальном районе, при специфичности застройки, при бабушках и собачниках, удовольствие маленькое Мотор у джипа посильнее, правда, время набора скорости побольше, но уж если его раскочегарить... Какое-то время Сергей отставал.

— Давай, Серый, давай! — Как ни странно, но первым азарт охватил именно Боцмана.

Очень скоро к нему присоединились и остальные.

— Прижми его к бровке, у него ходовая слабее...

— Он же убьет кого-нибудь... Там за домами пустырь. Пусть вырвется. Отпусти.

И Пастухов приотстал.

Воспользовавшись мнимой возможностью оторваться, водитель иномарки, заметив в просвете чистое пространство, рванул туда. Там действительно простирался пустырь, и даже не пустырь, а целое поле. Вдали виднелась трасса, и водитель погнал машину туда.

Но еще одной особенностью таких полей или пустырей всегда были или пожарные пруды, если раньше здесь стояла деревенька, или самочинные карьеры, которые забыли рекультивировать.

Иномарка на полном ходу, пролетев по воздуху не меньше, чем летают каскадеры, рухнула в глубину песчаного карьера.

На дне же его подпочвенные воды образовали довольно глубокое озерцо, и когда джип Пастухова резко затормозил у самого края, крыша машины уходила в глубину. На поверхности можно было разглядеть ее пятно и пузыри воздуха, выходящие из салона.

— Капец. — констатировал Муха.

— Ладно, поехали...

Сергей посмотрел на Дока.

— Вообще-то есть в Океании острова, где люди умеют задерживать дыхание до шести минут, — сказал Док.

— Ты еще про человека-амфибию расскажи... Когда приехала патрульная машина ГИБДД, офицер и два сержанта с удивлением обнаружили в воде плавающего человека. У него была только сильно рассечена бровь.

Глава пятнадцатая

Иванов взял телефонную трубку и набрал номер. Его соединили не сразу. Он посматривал на часы, постукивал пальцами по коже сиденья и всячески выражал нетерпение.

— Ты знаешь, — сказал он Максу, — я рад, что ты выкарабкался. Теперь хоть у меня будут нормальные люди под рукой.

Макс поправил пластырь, залепивший рассеченную бровь:

— А что такое?

— Невозможно работать с дилетантами, которых мне подсунули...

Наконец номер ответил.

— Алло? Иванов беспокоит. Вам удалось что-нибудь узнать?

— Да, — ответили на том конце. — Кое-что есть. Запоминай. Человека, который встречался с полковником Голубковым, зовут Сергей Пастухов. Бывший капитан спецназа. Чечня, спецзадания, в том числе и по линии УПСМ. Это серьезный человек. Голубков разыскивает его, как правило, когда чувствует, что упускает контроль над ситуацией. У него есть команда. Четыре человека. «Солдаты удачи», как они себя называют. Если тебе нужны подробности, я привезу файлы.

— Двое моих людей, один, кстати, ваш, уже столкнулись с ним. Ваш мертв.

— Это серьезно. На всякий случай будь поосторожней.

Впрочем, если этот Сергей Пастухов так хорош, как о нем говорят, то это уже само по себе должно быть серьезно потому, что хороший солдат отличается умением, а очень хороший — чутьем. Кому, как не Иванову, об этом знать. Так что если Пастухов из разряда очень хороших солдат, то предостережение выглядит вполне уместным. Значит, солдаты удачи...

Глава шестнадцатая

Они выехали из Ростова в девять вечера, за два часа добрались до военного аэродрома. Инструкции им отдавал седоватый человек с военной выправкой. Инструкции были короткими, деловыми, почти механическими, такие инструкции отдают компьютеру с аудиосенсорами.

Седой не пожал им руки, не обнял, он сухо козырнул и ушел в здание диспетчерской, откуда следил, как реактивные истребители звеном взлетели и взяли курс на темную сторону неба, туда, где был восток.

Их было пятеро. Друг друга звали не по именам, а по кличкам, которые родились сами собой во время нередких боевых задании. Потом эти клички закрепились. Даже в файлах агентуры ФСБ они теперь значились под этими кличками. На секретной базе ФСБ под Ростовом они ежегодно проходили шестимесячный курс усовершенствования, хотя и так были бойцы первоклассные. Несведущему человеку даже показалось бы, что усовершенствовать им нечего. Но, оказывается, наука боевых искусств не стоит на месте, так же как и любая другая. В каких-то лабораториях работают люди, которые кропотливо и дотошно изучают новейшие достижения в этой области, задают компьютерам задачи и тщательно следят за решениями, копаются в старых книгах, даже смотрят сутками напролет кинобоевики, чтобы изобрести новый, еще невиданный способ убивать.

Пятеро бойцов владели этим искусством так же профессионально, как старуха с косой. В общем-то они были обыкновенными русскими парнями. Да, тренированными, да, обученными, да, экипированными по последнему слову техники. Но таких по миру и в России были тысячи. И они тысячами мерли в горах Чечни, в схватках с тупыми бандитами и даже при нелепых обстоятельствах. У этой пятерки пока что не было ни одного прокола. Все дело в том, что только на них, на этих пятерых, впервые в глубокой тайне (даже от них самих) было применено психотропное средство, лишающее человека страха. Нет, не того страха, который помогает почуять опасность заранее, а того противного человеческого страха, который заставляет руки дрожать, выветривает из головы трезвые мысли, не позволяет пройти по широкой доске на высоте десятого этажа, хотя доска от высоты не стала уже. К тому же средство это, разработанное еще в лабораториях КГБ, притупляло человеческую боль, порог боли становился выше, а это значило, что боец выполнит задание, даже истекая кровью.

Вот эту железную пятерку и отправил седой полковник на реактивных истребителях в Баку. Их задачей было изъять секретные материалы по «Меркурию» из бакинского института геологии. У них было и еще одно задание, но они о нем пока не знали.

А сейчас они летели в тесных кабинах истребителей и смотрели немигающими глазами на темнеющий низкий горизонт.

Через час они катапультируются в окрестностях Баку.

Пилоты истребителей переговаривались между собой, что не вполне соответствует уставу, впрочем, к этим переговорам уже привыкли и не часто обрывали их. Сегодняшней темой радиоразговоров были, конечно, эти загадочные пассажиры. Пилоты даже не видели их лиц. Попытки переговорить с ними еще на аэродроме — привет, как дела? лететь не боишься? — были встречены полным молчанием. Пилоты — люди суеверные, поэтому пассажиры в черных масках казались им недобрым предзнаменованием.