Певерил Пик - Вальтер Скотт

Вместо того чтобы принять список с молчаливой покорностью, как то свойственно нынешним мажордомам, Уитекер подошёл к окну, надел очки и принялся его читать. Он пробормотал одобрительным тоном значившиеся вначале имена знатных кавалеров-роялистов округи, остановился и фыркнул, дойдя до имени Бриджнорта, однако тут же сказал: «Он добрый сосед, его можно». Но, прочитав имя и фамилию Ниимайи Солсгрейса, пресвитерианского пастора, Уитекер совсем потерял терпение и заявил, что скорее бросится в Элдонский провал, нежели допустит, чтобы этот наглый пуританский филин, захвативший кафедру правоверного священнослужителя, посмел осквернить замок Мартиндейл своим посланием или личным присутствием.

— Этим гнусным лопоухим лицемерам и без того довольно помогал попутный ветер! — воскликнул он, сопроводив свои слова крепкою бранью. — Теперь фортуна улыбается нам, и не будь я Ричард Уитекер, если мы не сведем с ними старые счеты.

— Вы злоупотребляете своею долгой службой и отсутствием вашего господина, Уитекер. В противном случае вы не осмелились бы так говорить со мною, — сказала леди Певерил.

Хотя строптивый дворецкий был чрезвычайно возбужден, от него не укрылась несвойственная леди Певерил дрожь в голосе, и как только он заметил, что глаза её засверкали, а щёки разгорелись, запальчивость его тотчас же остыла.

— Ах, чума меня побери, ведь я и в самом деле прогневил миледи! — вскричал он. — Я этого вовсе не хотел. Покорнейше прошу прощения! Это не Дик Уитекер посмел противиться вашим приказаниям, а всего лишь вторая кружка двойного эля. С тех пор как наш король благополучно водворился на престоле, мы, как известно вашей милости, кладем в пиво двойную порцию солода. Сказать по чести, фанатик противен мне ничуть не меньше, чем дьявол со своим раздвоенным копытом, но ваша милость вольны пригласить в замок Мартиндейл хоть самого дьявола и даже послать меня с приглашением к адским вратам, ежели вашей милости будет угодно.

Итак, приглашения были разосланы по должной форме, после чего велено было зажарить одного из волов на рыночной площади деревушки Мартиндейл-Моултрэсси, расположенной к востоку от обоих имений, которым она была обязана своим двойным именем, — почти на равном расстоянии от обоих, так что если б линия, мысленно проведённая от одного имения к другому, служила основанием треугольника, то деревня находилась бы на вершине острого угла. Вследствие недавнего перемещения части певериловских владений, сэр Джефри и Бриджнорт почти поровну поделили между собой вышеозначенную деревню, и потому леди Певерил не сочла удобным оспаривать право соседа пожертвовать несколько больших бочек пива на общее торжество.

Между тем она невольно заподозрила, что именно Бриджнорт был тем неизвестным другом, который избавил её от затруднительного положения, прислав необходимый провиант, и потому очень обрадовалась, когда визит майора накануне предстоящего торжества предоставил ей случай его поблагодарить.

Глава IV

Я против тостов: доброе виноХвалить не нужно — мы без предисловийПривыкли пить. Не веришь — прикажиПодать мне кварту: в глотке не застрянет!

Майор Бриджнорт в чрезвычайно категорических выражениях отклонил благодарность леди Певерил за провиант, который так своевременно появился в замке. Вначале он, казалось, даже не понял, о чём идет речь, а когда она объяснила ему суть дела, привел весьма убедительные доказательства того, что ни в малейшей степени не причастен к присланным дарам, и леди Певерил пришлось ему поверить, ибо майор, человек честный и прямодушный, не привык облекать свои мысли в изящно-витиеватую форму, отличался почти квакерской откровенностью и потому не стал бы говорить неправду.

— Впрочем, сударыня, мой визит и в самом деле имеет некоторое касательство к завтрашнему торжеству, — сказал он.

Леди Певерил приготовилась слушать, но, видя, что гость её находится в замешательстве, вынуждена была просить его объясниться.

— Сударыня, — проговорил майор, — как вам, вероятно, известно, те из нас, кто чувствует наиболее тонко, испытывают сомнения по поводу некоторых обычаев, кои распространены на всех ваших праздниках столь широко, что вы, если можно так выразиться, настаиваете на их соблюдении, словно это символ веры, и чрезвычайно обижаетесь, если ими пренебрегают.

— Я полагаю, майор Бриджнорт, — отвечала леди Певерил, которой был не совсем ясен ход рассуждений соседа, — я полагаю, что мы, как гостеприимные хозяева, постараемся избежать всяких напоминаний и намеков на прежние разногласия.

— Ваша искренность и учтивость, миледи, позволяет нам питать такие надежды, — сказал Бриджнорт, — но я вижу, что вы не совсем меня поняли. Я имел в виду обычай произносить тосты и пить за здоровье друг друга крепкие напитки. Обычай этот большинство из нас считает излишним и греховным подстрекательством к распутству и чрезмерному потреблению спиртного. Сверх того, если верить ученым богословам, он заимствован из обихода ослеплённых язычников, кои совершали возлияния, заклиная при этом своих идолов, а потому может по справедливости почитаться языческим и бесовским.

Леди Певерил уже успела перебрать все причины, которые могли бы внести разлад в предстоящее торжество; однако последнее, чрезвычайно забавное, хотя и роковое, несоответствие в правилах поведения на пирах совершенно ускользнуло у неё из памяти. Она попыталась успокоить майора, который нахмурил брови с видом человека, решившегося твердо стоять на своём.

— Я готова допустить, уважаемый сосед, что обычай этот по меньшей мере празден и может даже сделаться пагубным, если он ведет к излишествам в употреблении спиртного, что, впрочем, вполне может произойти и без такого обычая, — возразила она. — Однако мне кажется, что, когда привычка эта не имеет подобных последствий, она вполне невинна и представляет собою лишь общепринятый способ выражать добрые пожелания друзьям и верноподданнические чувства нашему монарху; и, не пытаясь принудить к чему-либо тех, кто думает иначе, я просто не знаю, как я могла бы лишить своих гостей и друзей права по старинному английскому обычаю выпить за здоровье короля или за здоровье моего супруга.

— Сударыня, если следовать тому установлению, которое старее других, то самое старинное из всех английских установлений — это папизм; но, к счастью, мы, в отличие от отцов наших, погруженных во мрак, не обречены блуждать во тьме, а, напротив, должны следовать по пути, озаренному светом, воссиявшим внутри нас самих. Я сам имел честь сопровождать лорда — хранителя печати Уайтлока, когда на обеде у оберкамергера Швеции он решительно отказался пить за здоровье королевы Христины, рискуя не только нанести оскорбление присутствующим, но и поставить под угрозу самую цель своего визита. Между тем этого никак нельзя было бы ожидать от столь мудрого человека, если бы он считал подобную угодливость невинной мелочью, а не греховным и заслуживающим осуждения поступком.