Пепел. Вернуть Боярство (СИ) - Мамаев Максим

— Руби! — заявил Михаил Шувалов. — Я лучше умру достойно, чем опозорю имя своего Рода!

Ну как скажешь...

Глава 5

Ну и что мне делать с этим типом, у которого гордость аристократа заменяла головной мозг? Хотя, в целом, чего бы и не прибить, с другой-то стороны? Дуэль официальная, свидетели есть, все бумаги заверены, а я через день отправляюсь на Фронтир. Захотят отомстить? Из родственников у меня здесь лишь мать да младшие брат с сестрой. Одному девять, другой четырнадцать, и оба — Шуйские. Как бы не относился Род ко мне из-за моих выходок и бездарности — о том, что она была фиктивной, они, кстати, скоро узнают, уверен — но если кто-то попробует протянуть руки к Асе Шуйской-Матвеевой и её детям, то одним боярским родом может стать меньше. За своих у бояр принято стоять горой, а мой былой род в плане военной мощи мог поспорить с некоторыми слабыми государствами.

Но с другой стороны, упорство парня мне импонировало. В этом он был чем-то похож на меня, упрямца, готового умирать и убивать за то, во что верит. Потому попробую подобрать слова ещё раз — иначе это всё превратится в какой-то фарс. Боже, как меня иногда бесит эта боярская повёрнутость на чести Рода... Ладно ещё когда реально о ней речь идёт, но сейчас?

— Сдохнуть, прирезанный как собака из-за мелкой ссоры — это то, что сейчас понимают под словом честь бояре? — поинтересовался я. — На твоём месте я бы принял поражение, запомнил и постарался бы стать сильнее — что бы отомстить в следующий раз. Пока ты жив, всегда можно смыть позор. Мертвецы же просто спят в могилах, не более.

Ну или перерождаются, как я — но сомневаюсь, что у парня было благословение народа фей, которое позволило переродиться и сохранить память. Иначе это я бы лежал на земле и сдавался. Хотя...

— Мне не нужны подачки и слова утешения от мелкого дворянчика, которому повезло победить, — зло процедил он. — Руби, пёс!

— Сдаюсь, — улыбнулся я. — Ты победил. Приношу свои извинения за нанесённую обиду боярину Михаилу Шувалову. Так и запишите, пожалуйста.

Вот тут я сумел удивить всех присутствующих. Даже напыщенный здоровяк изумлённо вытаращился на меня, не говоря уж о свидетелях нашей дуэли.

— Вы уверены, господин Шуйский? — поинтересовался судья. — Эмм... по всем признакам победитель вы, если меня глаза не подводят.

— Я сдался? Сдался. Следовательно, победил этот увалень, — пожал я плечами. — Не вижу никаких проблем. Дайте мне бумагу с печатью, что я признал поражение, поздравьте этого «хранителя боярской чести» и разойдёмся. Я занятой человек, знаете ли.

— Постой! — вскинулся было Шувалов, но Морозов, перебив его, первым заявил:

— Я, секундант боярина Михаила Шувалова боярин Сергей Морозов, признаю, что бой был честным и претензий к боярину Аристарху Шуйскому у нашей стороны не имеется.

— Боярину? — раздалось разом несколько восклицаний.

Ну да, из Рода я вышел лишь вчера, так что неудивительно, что он не в курсе.

— Уже не боярину, — покачал я головой. — Я эмансипирован и вышел из боярского Рода. Итак, Модест — подтверждай и пойдём отсюда.

— Я, баронет Модест Закосин, дворянин Российской Империи, признаю, что бой был честным и претензий к боярину Михаилу Шувалову у нашей стороны не имеется, — опомнился мой новый знакомый.

— Что ж, за сим я, Павел Семёнов, лейтенант министерства дел внутренних Российской Империи, подтверждаю окончание поединка, — пожал плечами служака. — Прошу за мной, сейчас вам будут выданы соответствующие бумаги.

Шувалов крайне удачно вспомнил о том, что он вообще-то ранен и истекает кровью, а потому вырубился прямо стоя и брякнулся на землю. Блин, ещё бы чуток подождать, и победу можно было бы получить просто по факту потери сознания одной из сторон... Хотя о чём я? Вытянувшиеся лица присутствующих и смятения боярина достаточно позабавили меня, что бы я ни о чем не сожалел.

Нет, сцепись мы с ним на дуэли сразу, как поссорились, я бы его скорее всего прикончил. А так, за четырнадцать часов дороги я успел остыть и наплевать на этот инцидент. Подумаешь, не знающий жизни молодой придурок решил поиграть мускулами перед дамой? Дуэли до смерти он, так или иначе, не предлагал, да и бил не насмерть — во всяком случае поначалу, так что пусть живёт. Авось очнётся и чему-то в жизни научится — например, что излишний гонор иногда может привести к весьма неприятным последствиям. Его ведь теперь засмеют, за такую-то победу — это, если подумать, само по себе похлеще, чем если бы он признал поражение. Впрочем, если это не послужит ему достаточным уроком и он снова ко мне сунется, я церемониться не буду. Прибью и забуду — пусть дурака могила исправляет.

Получив все необходимые документы и глянув на возящихся вокруг бледного боярина лекарей я двинулся на выход, но тут меня перехватил Морозов.

— Здравствуйте ещё раз, Аристарх, — улыбнулся он. — Хочу поблагодарить вас за то, что пощадили моего друга. Миша хороший парень и настоящий аристократ, но порой его заносит... В качестве извинений хочу пригласить вас в Империал, сегодня в восемь вечера. Как вы на это смотрите?

— Был бы рад, но не уверен, что смогу выделить время, — ответил я. — В столице я лишь проездом, и уже завтра я вынужден буду покинуть город. Дела, знаете ли, сами себя не решат. Но благодарю за приглашение.

— И всё же, если сумеете найти время — обязательно приходите, — попросил он. — Коли всё же найдёте время и желание, приходите и скажите метроделю, что вы ко мне. Я частый гость в этом заведении, так что они поймут.

— Что ж, я постараюсь, но ничего не обещаю, — кивнул я. — Всего хорошего Сергей Анатольевич.

— И вам, Аристарх Николаевич, — улыбнулся он.

Покинув здание, мы вышли на площадь, носившую название Екатериненской, в честь одной из величайших императриц в истории нашего государства. Взглянув на памятник, изображавший прекрасную молодую женщину в короне и мехах, я обратился к Модесту.

— Ну что же, друг мой — видно, пора прощаться. Прошу прощения за доставленные ранее неудобства, — протянул я ему руку.

Модест пожал её и открыл было рот, что бы что-то ответить, но замялся и закрыл обратно.

— Если хочешь что-то сказать — говори, — подбодрил я парня. — Я, в некотором роде, у тебя в долгу, так что смелее.

В конце концов, он мог и отказаться выступать секундантом случайного знакомого на дуэли против боярина. Кто я ему? Никто, а Шуваловы, хоть и далеко не знатнейший и сильнейший Род, но тоже не из последних. А парень даже на миг не усомнился, не желая ставить меня в неудобное положение. Возможно, он не столь пуглив, как я думал?

— Да ничего такого, так поступил бы каждый уважающий себя благородный человек, — отмахнулся он немного смущенно. — Я что узнать то хотел... Что это была за магия, которую вы использовали? Понимаете, я слышал о некоторых проблемах с вашим Даром... — замялся он. — Всё же Шуйские — один из знатнейших Родов Империи, так что о его бывшем наследнике было немало разговоров в обществе... Это была ваша родовая школа магии? Заранее прошу прощения за бестактность, просто уж очень необычным было магическое мастерство, что вы сегодня показали. Что бы Ученик одолел сильного Адепта, близкого к становлению Мастером — это невероятное событие! Я о таком, признаться, даже и не слышал никогда.

Н-да, ну и вопросики... Вот за подобные слова и намёки я бы его мог на дуэль вызвать и даже прибить с полным на то правом. Это было уже куда серьёзнее, чем пустяковая ссора в поезде. Во первых, его слова можно было расценить как оскорбление, во вторых — как попытку выудить что-то из родовых секретов магии. Каждая уважающая себя боярская семья имела свою школу чародейства и магических наук. Ей обучали потомков Рода, а упрощённой её версии — слуг из числа обладателей Дара. И стерегли эти секреты как зеницу ока — во многом на ней строилось могущество каждой подобной семьи. Конечно, знаниями, дабы не закостенеть в своём развитии, бояре тоже обменивались, но в любом случае, это было огромной тайной.