Неприступные стены - Шарон Фристоун

Кроме издательства, ей необходимо было повидаться с мистером Сойером, отцовским юристом. Он позвонил ей и настойчиво пригласил навестить его. Надеясь, что вступило, наконец, в силу отцовское завещание, она отправилась к нему сразу после встречи с редактором.

Юрист еще раз прочитал завещание пункт за пунктом. Он заверил ее, что миссис Блэк будет получать приличную пенсию, об этом можно не беспокоиться. Она и Джонни получают равные суммы наличными, при этом Оливия становится законной опекуншей Джонни. Все это девушке было хорошо известно, поскольку она уже виделась с юристом сразу после похорон.

— А теперь, мисс Ковердейл, позвольте перейти к плохому, — мрачно произнес мистер Сойер. — Ваш отец был милейшим человеком, но документы он вел крайне неаккуратно. Не так давно всплыл еще один документ, ранее неизвестный, но абсолютно законный. Суть состоит в том, что вы являетесь наследницей и законной владелицей лишь половины поместья Ковердейл-парк. Судя по всему, ваш отец продал половину поместья третьей стороне.

Не сразу Оливия осознала ужас произошедшего. Отец продал половину дома? Неизвестно кому? И никому ничего не сказал? Невозможно поверить.

— Нет, это в голове не укладывается! — воскликнула она. — Отец не мог скрыть от меня такое!

Кто-то неизвестный владеет половиной ее дома! И что ей теперь делать? Жить с соседями? Или разрезать дом на две половинки?

Она рассмеялась немного истерично — такой нелепой показалась ей картина. Но, взглянув в суровое лицо мистера Сойера, она поняла, что дело нешуточное.

— Не могу объяснить вам, почему ваш отец сделал это тайно. Но это теперь не главное. Боюсь, вы столкнулись с более важной проблемой. Как вы понимаете, вам предстоит уплатить налог на наследство. И сумма эта весьма крупная.

Он назвал цифру, от которой у Оливии округлились глаза.

— Единственная возможность для вас уплатить налог — продать вашу половину владения. Иначе вас объявят банкротом. И дом все равно будет продан в законном порядке.

Казалось, хуже уже ничего быть не может. Но оказалось, это еще не предел.

— Но проблема эта решаемая. Я уже связался с третьей стороной и обсудил дело.

— И кто же эта третья сторона? — уныло спросила Оливия.

— Теперь, наконец, настало время для хорошей новости. Это весьма состоятельный джентльмен, гражданин Испании. Некий Марко Ферреро.

У Оливии внутри все перевернулось. К горлу подступила тошнота, внутренности, казалось, завязались в тугой узел. Марко Ферреро законно владеет половиной ее дома! Ну почему жизнь так жестока! Но что такое говорит мистер Сойер?

— Он сообщил мне, что вы с ним хорошо знакомы. Он готов обсудить все стороны этого непростого дела. Возможно, он выкупит у вас вашу долю дома. Или вы выставите все владение на торги и затем поделите доходы. В любом случае проблему можно решить.

И мистер Сойер улыбнулся, довольный собою. Оливия молчала, стиснув ладони и зажав их между колен.

— А вы купите небольшой домик. Вам с Джонни там будет уютнее. И налоги заплатите, и еще деньги на жизнь останутся. И на образование Джонни отложите.

Мистер Сойер так и светился от радости, но тут до него дошло, что клиентка вовсе не выглядит счастливой. Она казалось просто убитой, словно все горести мира легли вдруг на ее плечи.

Стряпчий вышел из-за стола, подошел к Оливии и по-отечески обнял ее за плечи.

— Я понимаю, для вас это шок, дорогая Оливия. Но, поверьте, единственный выход — продать вашу долю владения.

Оливия упрямо покачала головой. С трудом поднялась на подгибающихся ногах и выпрямилась.

— Не может быть, чтобы не было выхода. Я что-нибудь придумаю. Только не надо...

Она судорожно сглотнула.

— Пожалуйста, только не надо привлекать к этому... мистера Ферреро.

Продать дом — это, конечно, ужасно. Но эта потеря не так страшна, как перспектива вновь увидеть Марко Ферреро. Он нанес ей такую страшную рану, что она и думать не могла о том, чтобы увидеться с ним снова.

— Я понимаю, что продавать дом придется, мистер Сойер. Это неизбежно. Прошу вас, возьмите на себя эти хлопоты.

— Разумеется, дитя мое. Я взял на себя смелость договориться о встрече с мистером Ферреро. Завтра в его лондонском офисе.

— Пожалуйста, избавьте меня от этого. Встретьтесь с ним. Я приму любые условия, которые он выдвинет, но я не хочу туда идти.

— Боюсь, это невозможно, Оливия. Мистер Ферреро настаивает, чтобы иметь дело лично с вами. Без посредников. Но вам нечего опасаться. Я, разумеется, проконтролирую, чтобы все было по справедливости.

Он улыбнулся.

— А теперь, дитя мое, погуляйте, пройдитесь по магазинам. Развлекитесь. Вам нужно немного взбодриться.

Оливия, еле передвигая ноги, покинула контору заботливого адвоката. Она все еще не осознавала, с какой опасностью столкнулась. Ей не хотелось верить, что завтра ей придется вновь увидеться с Марко. Казалось, становятся реальностью ее худшие опасения.

Она помнила последнюю встречу с Марко так живо, словно это было лишь вчера.

Тот страшный день, когда Марко застал ее в объятиях Саймона. До сих пор она содрогалась, вспоминая его лицо, искаженное яростью. Сначала он разразился темпераментной речью на испанском. Она не понимала слов, но было ясно и без перевода, что еще секунда — и он просто-напросто убьет их обоих. Оливия в ужасе закрыла глаза. Руки Саймона крепче стиснули ее плечи. И вдруг, словно кто-то невидимый щелкнул выключателем, — Марко отступил, холодный и невозмутимый, словно айсберг.

Оливия перевела дыхание. Призвав на помощь все свое самообладание, она ясным голосом сказала, что очень сожалеет. Она вела себя легкомысленно, она морочила голову Марко из девичьего тщеславия, а, на самом деле, всегда любила Саймона.

Даже теперь она дрожала, вспоминая холодное презрение, которым окатил ее Марко. Тут Саймон решил принять огонь на себя.

— Мы с Оливией с детства вместе, и я хорошо ее знаю. Ее мачеха приказала ей быть с вами любезной, вот она и подчинилась. Она всегда слушается родителей. Вы ведь понимаете, сэр.

Это самое «сэр» Саймон произнес с такой неподражаемой интонацией, что стало ясно, каким старым они с Оливией считают Марко.

— Разумеется, мне все понятно, — произнес Марко голосом, лишенным всякого выражения.

Его красивое лицо окаменело, а в голосе звучал настоящий лед.

— Поздравляю, Оливия. Я вижу, Виржиния приобрела семью себе подстать.

Повернулся и пошел прочь.

После того дня Оливия очень изменилась. По возвращении домой отец сообщил, что Марко приезжал, но вынужден был в спешке уехать. Отец не сомневался, что вскоре Марко даст о себе знать, ведь он так привязан к Оливии.