Метаморфоза: рассказы, новеллы - Александр Слемзин

Однажды Ксюша сообщила, что её матери дали путевку в санаторий, но поедет она, Ксюша. Если бы Сергей смог к ней приехать туда, то было бы очень хорошо им вдвоем. Там красивые холмы, заросшие березами, и отдыхают одни пенсионеры.

У Сергея в этом момент не было денег даже на лапшу. Ксюша уехала в санаторий. Но тут ему удалась редкая мелкая сделка. Подумав, он тут же рванул на автовокзал и поехал в санаторий.

Место действительно было красивое, магнетическое своей нетронутостью и березовыми рощами. Стояли чудесные дни бабьего лета, Ксюша и Сергей гуляли, шурша листвою. Березы были всюду. Потом запирались в номере и под громкое музыкальное сопровождение из свежих альбомов «ДДТ» и «Агаты Кристи» занимались любовью. Сергей не знал усталости. Ксюша открыла ему все виды плотских утех. Свободной она была в этом вопросе. Полторы недели пролетели в один миг.

Он уехал раньше. Бросился в дела, деньги кончились. Вечерами осваивал компьютерную графику. Изредка они встречались. Ксюша однажды сообщила, что её матери дали квартиру. Как-то еще работало остаточно советское распределение. Он эту новость пропустил мимо ушей.

Сергей всерьез стал изучать вопросы эмиграции, в будущее этой страны и своё будущее здесь он более не верил. Месяца через три Ксюша повезла Сергея в новую квартиру, которая она очень художественно обставила и оформила. Они предались любви на большой белой кровати. Они лежали уставшие, и Ксюша спросила:

— Сережа, ты меня любишь?

— Наверное, да… Не знаю, но хочу тебя, это точно.

— Давай быть вместе, квартира есть…

— Вряд ли, у меня другие мысли и планы…

В мыслях Сергей знал, что не хочет соединять свою жизнь с Ксюшей, что-то непонятное в душе не давало ему сделать этот шаг. Так и забылся этот разговор. Точнее -ушел куда-то. Они изредка встречались. Так же бурно и со страстью соединяясь в клубок тел и чувств.

Однажды Сергей сидел в каком-то закутке музея и увидел Ксюшу, идущую с каким-то высоким сутулым мужчиной. Они что-то искали глазами, места уединенного им хотелось. И встали где-то рядом в таком же закоулке. Сергей был в двусмысленной ситуации, опасаясь быть обнаруженным, он сидел и не знал что делать.

Ксюша на повышенных тонах говорила с мужчиной о деньгах. Сергей понял, что это муж Артур. Говорили они минут пятнадцать. Бывший бизнесмен слушал нечаянно подслушанный диалог и не мог поверить, что говорит его возлюбленная. Слишком уж твердой была ее речь. Но, поговорив, они ушли.

Это разговор оставил какое-то недоумение, но Сергей не придал ему значения. Мало ли какими мы бываем.

В тот же день они встретились, опять утонули в страсти и не могли расстаться. Ксюша была очень нежна и искусна в близости. Любила она телесные утехи. Его же стала тяготить её ненасытность. В последнее время он всё больше возвращался душою в искусство. И душа просила нравственных переживаний, а не телесных удовольствий. Расстались в этот раз как-то с надрывом.

Судьба Сергея совершила неожиданный зигзаг. Ему удалась нежданно крупная сделка, и одновременно он получил визу и вызов в США по одной из программ творческого обмена, куда его встроил приятель-художник.

Сергей трижды забегал в музей, но не застал там Ксюшу. И уехал, не попрощавшись, в Москву поездом, а потом улетел в Нью-Йорк.

Прошло около десяти лет. Сначала он изредка звонил в музей. Но потом новые эмигрантские заботы поглотили Сергея. Первые два года ему было очень тяжело в Америке, но потом потихоньку всё сдвинулось с места, все чаще стали поступать заказы на его творчество. С компьютером он уже обращался запросто. Освоил множество программ. В итоге всё обустроилось. Не забывал он лишь жену с дочерью, скучал по ним. Зарабатывал всё больше и помогал им.

В итоге Сергей встал на новой родине на ноги. Был одинок. В Америке в женщинах не находил той женской душевности, которой так много было дома. И смирился с одиночеством, привык к нему и не собирался ничего менять.

Бывшая жена попросила дать ей развод, так как собралась замуж, и Сергей собрался приехать оформить это дело. Страх встречи с родиной пугал и манил одновременно. Но, собравшись с духом, он прилетел в областной город. После небоскребов Нью-Йорка все показалось микроскопическим и маленьким. Но любимый городок, куда он съездил попрощаться, наверное, навсегда тронул сердце Сергея своей неизменностью и патриархальностью. Когда-то его знали все жители, а сейчас всматривались в лицо, пытаясь что-то припомнить, и не могли. Давно это было. Давно….

Сергей стоял возле одной из сохранившихся церквушек и плакал. Он любил этот городок. Но нужно было попрощаться, возможно, навсегда. Он стоял, и слезы тихо бежали по щекам. И вспоминалась Ксюша, и песня «ДДТ»: «Родина, пусть кричат «Уродина», а она нам нравится, хоть и не красавица»….

Дела Сергей решил быстро, оформил развод и заехал в районный суд за судебным решением. Стояла зима. Он вышел из здания суда, держа в руках листок бумаги и читая важный вердикт, где было сказано, что теперь он де-юре свободный человек. Он шел,пытаясь поймать ощущения, которые в данный момент на него нахлынули.

По снежному тротуару на него надвигалась толстая женщина в дубленке, которая ткнулась в него взглядом. Легкий ток пробежал по сердцу Сергея. Он всмотрелся в полное лицо женщины. Какой-то знакомый до боли голос спросил его: «Ну, хули смотришь, не узнал?»

Второй, более сильный удар тока застал Сергея врасплох, ноги подогнулись. Дух перехватило... Ксюша!...

А женщина изрыгала из себя обильно смазанную матами речь, о козле-муже, который не хотел разводиться. Как она его раздела, понимаешь, по суду, будет знать, как не делиться, козёл вонючий. Теперь она будет с деньгами, а он, засранец, пусть сгниет на панели.

Остолбеневший Сергей стоял не в силах произнести ни слова. Ксюша увесисто ткнула его кулаком в бок. Сказав: «Бывай», тяжелой походкой с одышкой поковыляла к зданию суда. Он еще минут десять стоял, пытаясь осознать встречу. А потом произнес: «Вот это метаморфоза, однако»…

Поймал частника и поехал в музей, пытаясь все это пропустить через сито воспоминаний. Его тянуло в музей, он должен был там найти какой-то ответ.

Кафе было тем же, но исчезли былой изыск и уют. Хозяйка была другая, неприветливая, гобелены как-то выцвели и поблекли. Сергей сел за любимый угловой столик, где бывал так счастлив. Заказал рюмку водки и соленый огурец. Выпил и погрузился в воспоминания. Сидел, размышляя, ничего не видя перед собою, и курил сигарету за сигаретой.

От размышлений его оторвал нежный девичий голосок: « Можно нарушить ваше задумчивое одиночество?» На него смотрели васильковые девичьи глаза, над вздернутым носиком в которых читались любопытство и интерес: «Вы где летаете? Меня Ксюшей зовут…

Эликсир любви

Петру Павловичу Полушкину с женщинами не везло с детства. Девочки с ним не дружили ни в детском саду, ни в школе. Было в нём что-то такое, что не просто не привлекало, но и отталкивало вторую половину человечества. Вот таким уродился.

Петя был невысок ростом, с лицом, похожим на блин. Жиденькие, как пакля, волосы украшали чело. А нос был произвольно-курносо прилеплен какой-то веселенькой уточкой. Глаза неопределенно-водянистого цвета, как на фотографиях тридцатых годов. Они стремительно бегали по кругу, когда его посещала очередная мысль. А мысли у Петюни бежали, одна нагоняя другую, не давая спокойно жить ни минуты.

Окруженный заботой матери, заслуженного учителя Советского Союза, и книгами, оставшимися от рано ушедшего отца-писателя, который сочинял длинные и скучные исторические романы, Петя с детства увлекся чтением. К учебе подходил с недетским старанием и любознательностью, даже дотошностью. Энциклопедические знания влетали в него какими-то терабайтами, если представить его голову как компьютер. Всё это энциклопедическое богатство оседало в Петькиной голове и бродило подобно медовой бражке, выдавая «на гора» Нечто, что приводило в полный ступор и молодых и седовласых учителей. За что за Полушкиным закрепилось прозвище «Параллелограмм». Никто из одноклассников не сокращал прозвище, а произносил полностью и по слогам все десять лет. Учителя нашли применение голове Параллелограмма, и он принес множество побед во всех мыслимых и немыслимых олимпиадах по самым разным предметам. Учился он в элитной школе, что находилась в самом центре областного сибирского города.

Несмотря на слабое здоровье, сверстники относились к Петьке достаточно уважительно, насколько можно уважать «ботаника». Не унижали, в общем. Может потому, что с ним было интересно. Любой предмет или явление, попавшее в его поле зрения, вызывало у него восторг, удивление и исследовательский зуд.

Тысячи вопросов неслись конницей и не давали юному Полушкину отдаться, как все дети, играм и радостному наслаждению жизнью. Он всё осмысливал, познавал, изучал, исследовал и, когда на него свалился трепетно-розовый юношеский возраст, он застал его врасплох.