Диего Марадона. Автобиография - Диего Армандо Марадона

Венесуэлой, в Сан-Кристобале. Тем не менее мы на всю неделю остались в Колумбии и выехали рано в пятницу. Мне это пришлось очень кстати, потому что после стольких перелетов я находился как в тумане. Путь в Сан-Кристобаль после посадки в Кукуте был ужасен. Во‑первых, поездка в микроавтобусе по горной дороге. Во‑вторых, высадка: я люблю людей, но не хочу, чтобы они меня прикончили. Когда мы выходили из автобуса и шли к отелю, мне (конечно, случайно) влепили по колену так, что эта травма потом принесла мне больше проблем, чем удар Гойкоэчеа.

Хромая, я зашел в отель и провел всю ночь со льдом на колене. Хорошо хоть, что я был в номере один, потому что никто бы не смог меня выдержать в таком состоянии. Я уснул в 5 утра. Боль сопровождала меня до самого чемпионата мира, и она спровоцировала спор, хороший спор, который я в итоге выиграл, с легкой руки доктора Оливы. Но до этого еще было долго, я тебе расскажу, расскажу подробно. Так, как я никогда раньше не рассказывал.

Помню, что мой отец, мои братья и Ситерспиллер смотрели матч с самого поля. Я увидел их, когда приехал на стадион, и они рассказали, что им не нашлось входных билетов, так что их пригласили смотреть матч прямо с поля. Эль Турко был как сумасшедший: «Ох, что сегодня будет вытворять мой брат…» И что-то я вытворил, но мне было трудно. Южноамериканские отборочные игры очень суровы. Впоследствии я пережил их уже в качестве тренера. Европейцы и понятия не имеют, что такое играть на латиноамериканских стадионах против латиноамериканских команд. Тебе наступают на пятки, как никто, и все поля тяжелые. Венесуэла далась нам нелегко. Все происходило в воскресенье, 26 мая. Схема была такая: Эль Пато Фильол – на воротах, Клаусен и Гарре по флангам, Пассарелла в роли свободного нападающего и Троссеро немного впереди, по центру Бидардо поставил Руссо, чтобы забивать, вместе с Понсе и Бурру; и впереди – Педрито и Гарека вместе со мной.

Начали мы хорошо: через три минуты уже вели в счете 1:0, гол забил я во время штрафного. Но на девятой минуте, по рассеянности, счет сравнялся. Во втором тайме следующий гол забил Пассарелла и сразу же после него я, головой, после штрафного удара Бурру. Тут же нам забили второй гол, и мы начали беспокоиться. Мне не понравилось, что нам столько прилетало, ведь мы должны были ехать в Боготу, играть против Колумбии, которая до этого обыграла Перу в первой игре.

Они еще не были Колумбией Пибе Вальдеррамы, но у них были Виллингтон Ортис и Игуаран, они там всем заправляли. Все было на уровне. Много всего. Я должен был показать величие Аргентины, наше величие. Находиться в Боготе для нас – как будто быть дома, на нашей базе. Мы уже прожили неделю здесь и сейчас вернулись. Мы обустроились в отеле La Fontana, в который мы вернемся впоследствии, что будет очень важно перед чемпионатом мира. Мне дали номер люкс, в котором я был один. По правде говоря, жаловаться было не на что.

Эль Турко и Эль Лало были маленькими, но уже немало знали о футболе и проводили со мной очень много времени. И между матчами всегда находилось время для асадо[2]. Конечно, главным поваром являлся мой отец, а мясо приносил Коко, мой тесть. Подобные вещи хоть и казались ерундой, но они с каждым разом все больше сплачивали нашу бравую компанию.

Перед матчем на Эль Кампине произошли изменения. Мы приняли к сведению кое-что из дебютного матча, так что они были необходимы: например, Джусти и Троббиани присоединились в центре поля. Матч состоялся в воскресенье, 2 июня. Мы выиграли 3:1, два гола забил Педрито и один – Бурру. В конце мачта Пассарелла задержал меня посреди поля, когда все отмечали, и, не знаю почему, сказал:

– Как жаль, что ты не забил ни одного гола, Диего…

– Меня это не волнует. Единственное, чего я хочу, – это квалификации.

У нас не имелось опыта в отборочных матчах, и нам хотелось скорей с ними разделаться, давление было огромным. Я до сих пор думаю, что если бы мы проиграли там, в Боготе, мы вылетели бы с чемпионата.

Все вставляли нам палки в колеса

Потом мы наконец-то вернулись в Буэнос-Айрес. Вначале из шести возможных гостевых очков мы заработали все шесть. Я сказал о нашем возвращении «наконец-то», но на самом деле по возвращении нам пришлось несладко. На родине я осознал, какие претензии были к команде. Просто невероятно. Нас оскорбляли так, что волосы дыбом вставали. Было воскресенье, 9 июня. Конечно, меня там не было, я сыграл только два дружественных матча и ничего не понимал. Но казалось, что народ пошел на «Монументаль», чтобы выместить злость. Не на меня. Но были ребята, которым досталось еще как: Троссеро, Эль Гринго Джусти, Гарре… Действительно, матч, в котором мы выиграли 3:0, закончился двумя нашими голами на последних четырех минутах; один забил Клаусен после моей передачи, а другой – я сам головой, но мы порвали венесуэльцев в клочья. Руссо забил первый, и с этого момента они крутились у наших ворот. Для меня, как обычно, был назначен один защитник, и это часто оказывалось мне на руку. Мне всегда нравилось играть один на один и обыгрывать, конечно. Кроме того, я оставлял пространство своим товарищам. Это был первый матч Вальдано в основном составе, и Хорхе давал нам другую возможность игры в воздухе. Главное, что мы продвигались с идеальным количеством очков к тому, чего так хотели: к чемпионату.

Через неделю мы добились, что не все на «Монументале» вели себя как идиоты. По мере игры мы слышали все больше аплодисментов, нежели освистываний. Вновь Колумбия помогла нам увидеть, для чего мы были там.

Мы обыграли их со счетом 1:0, гол забил Вальдано (головой, для разнообразия), и я почти забил второй. Если бы это удалось, мне должны были бы засчитать его за два. Я провел одну из самых красивых атак за всю мою карьеру в сборной. Я начал атаку на третьей четверти поля с практически бильярдного удара и оставил позади Принсе. Потом, уже на бегу, я увернулся от двоих, кажется, Моралеса и Киньонеса, и почти лоб в лоб столкнулся с Сото. Он попытался воспрепятствовать мне, но я его обошел и продолжил. С правого и левого фланга ко мне направились Поррас и Луна. Когда они