Практическое пособие по охоте за счастьем - Андрей Ильичев

Жалко их?

Да ничуть! Они же бесплатно достались.

Что, поесть хочешь? Ну иди сюда, на тебе один талон.

И ты хочешь? И тебе — на.

И вам.

А ты, так целую пачку получай.

За что?

Да ни за что, за просто так, за красивые глазки. Что мне, жалко, что ли? Набегай — разбирай.

И точно так же мы относимся к жизни.

Сколько тебе дней отстегнуть? Десять? На, получай десять.

А тебе сколько? Месяц? Держи три.

А тебе года не пожалею!

Они же мне за так достались…

Потеряв пальто, шапку, кошелек — мы расстраиваемся.

Потеряв день жизни — нет!

И это при абсолютной несопоставимости цены того и другого.

— Ну да, скажете тоже! Он же не пустой был. Там двести рублей было!

— Где?

— В кошельке. Который украли.

— Какие двести рублей? Я же не о них!

— А я — о них. Я на эти двести рублей…

— Да хоть двести баксов. Хоть двести тысяч баксов… Все равно несопоставимо!

— Ну ты, мужик, загнул! Двести тысяч несопоставимо?

— Нет!

— Всего за день жизни?

— Всего за день!

— Ну не знаю, лично я свой за сотку отдам. Наших, деревянных.

— Да? А если это будет последний день твоей жизни?

— Если последний? Тогда, конечно…

Вот это и есть истинная цена жизни. О которой каждый из нас догадывается, только сформулировать не может.

Каждый из нас хотел бы иметь деньги. Миллион. А лучше два.

Хотели бы?

Хотели.

А согласились бы вы получить этот миллион и в придачу еще сто, но при…

Да погодите вы соглашаться, вы еще условия не дослушали!

Что значит, за такие бабки на все согласны, потому что деньги до зарезу нужны?

А если вы получите эти деньги только на полгода? А через полгода того, в смысле — сыграете в ящик?

Как — не надо? Вы же говорили, что вам деньги до зарезу нужны. Вот я и предлагаю — сто миллионов до зарезу…

Прочь пошел. Почти побежал.

Странный какой-то, говорил, что деньги для него счастье. А когда сказали: бери… Может, кто-нибудь другой согласится?

Вы?

Или вы?

Или, может быть, вы?

Ведь целых сто миллионов!

Нет? Не нашлось охотников?

И не найдется. Потому — что такое сто жалких миллионов в сравнении с жизнью? Копейки!

Тогда изменим условия договора. Для начала поднимем ставки до миллиарда. Мой миллиард против вашей… Нет, не жизни, никто вас за этот миллиард убивать не станет. И вообще пальцем не тронет.

Погодите тянуть руки! Ну что вы все время спешите.

Итак, новое условие будет такое — вы получаете миллиард и до конца жизни помещаетесь в камеру-одиночку, где можете тратить свой капитал как вам вздумается — пить, есть в три горла, покупать музцентры, телевизоры, видюшники, модную одежду… Но в одиночку, всё в одиночку. Без права переписки, свиданий и живой человеческой речи.

Ну что вы на это скажете? Только не спешите, подумайте. И более всего подумайте о том, почему одиночное заключение считается одним из самых жестоких наказаний? И почему люди, попавшие в камеры-одиночки, предпочитают смерть, вплоть до самосожжения (!), в общем-то сносной жизни.

Подумали? И что решили? Отказаться решили? Не нужен вам миллиард в каменном мешке.

Правильно решили.

А если немного смягчить? В камере вас оставим, но на этот раз в общей, с уголовниками.

Опять не надо?

То есть на этот раз вы отказываетесь продавать уже даже не жизнь, а образ жизни!

Задумайтесь, вы отказываетесь получить миллиард за образ жизни!

Ну да, отказываетесь.

Тогда — стоп! Тогда я прошу вас ответить на один очень важный вопрос. Отчего, отказываясь продать жизнь оптом, за миллиард (!), вы продаете ее в розницу за гораздо меньшие деньги. За копейки продаете! Этому — день, тому неделю… Постепенно набирая годы, десятилетия. Причем вообще без оплаты!

Почему в этом случае вы не торгуетесь?

Пусть мне объяснят, чем отличается продажа оптом от продажи в розницу? И так и так — продажа. Утрата жизни. У тюремной стенки или в собственном дворе — не суть важно. Причем, что интересно, в обычной торговле опт дешевле розницы, а здесь наоборот, здесь опт очень дорог, а розница бесплатна!

Ну как так происходит, что, зная истинную цену своей жизни, мы отдаем ее задарма?

Так, может, имеет смысл, помня о том миллиарде, хоть немножко поторговаться. Посмотреть на предложенный товар, пощупать его, понюхать, поискать в других местах, где он будет дешевле, попробовать сбить цену. Ведь мы это умеем, там, в обычной жизни, где дело идет о масле, кроссовках, плеерах. Там мы наобум лазаря товар не берем, там выбираем, требуем гарантий, хотя речь идет о несчастных сторублевых кроссовках.

А в жизни, где речь идет о жизни, мы эти навыки не используем. Совершенно!

Ботинки примеряем, а жену или мужа — нет!

Хотя ботинки, в переводе на время нашей жизни, стоят два-три рабочих дня, а ошибка в выборе супруга тянет на годы!

Почему, когда дело идет о жизни, мы становимся совершенно никчемными покупателями? Почему действуем наугад?

Вы знаете?

Я — знаю.

Потому, что не можем осознать свою жизнь как ценность. Как стопроцентно принадлежащее нам богатство. Которое стоит дороже 66 миллиарда, стоит дороже всего золота мира!

Потому что и за все золото мира вы не согласитесь на плаху и не согласитесь в камеру-одиночку.

• Ваша жизнь принадлежит только и исключительно вам.

Попробовал бы кто-нибудь покуситься на вашу жизнь. Посмотрел бы я, как вы будете отбиваться, как будете глаза выцарапывать и глотки рвать. Не имеют права вас убивать!

Но и, значит, не имеют права претендовать на минуты вашей жизни. Из которых состоит вся жизнь.

Так оцените себя, поднимите свою цену и перестаньте разбрасывать золотые дублоны принадлежащих вам секунд. Иначе пробросаетесь!

Однажды я понял, что все мы рождаемся на уровне Сократов, Ньютонов, Моцартов и прочих обласканных историей гениев. И должны жить не этой, а их жизнью. Все и без исключения. Ну разве кроме олигофренов.

Но только в отличие от них нам не везет — не те родители, не то воспитание, не та школа. Лет до четырнадцати мы теряем высоту не по своей воле, но потом-то, потом!.. Потом мы падаем по собственной инициативе, потому что не учимся, не читаем, не изучаем, не вникаем, не стремимся…

Много позже мы спохватываемся и начинаем карабкаться вверх, срывая на кручах ногти. И даже выигрываем несколько ступеней. До того по-глупому утратив сотни.

Выигрываем часть.

Проиграв целое.

Проиграв жизнь.

А могли…

Глава 12, доказывающая, что человек может все, или Кто больше других на себя берет, тот больше других получает

Тема этой главы является логическим продолжением предыдущей. Там я в меру своих сил пытался объяснить, что наша жизнь принадлежит нам, что цена ее, если переводить в денежный эквивалент, будет дороже всего золота мира и что распоряжаться этим своим капиталом можем только мы, по своему усмотрению и без каких-либо ограничений.

А раз так, раз я располагаю таким несметным стартовым капиталом и имею право тратить его как хочу, то… то, получается, могу все.

Все могу!

Абсолютно все!

Все, что захочу!

Хотя я понимаю, что поверить вам в это затруднительно.

— Как так могу все? То есть это получается, что и «новым русским» могу?

— Можете.

— И народным артистом?

— Запросто.

— И поп-звездой?

— Без проблем.

— И чрезвычайным послом?

— Пожалуйста.

— И президентом страны?

— И президентом.

— Так не бывает.

— Бывает.

— Да? А почему тогда не все становятся звездами и послами?..

Это верно — не все. Так как большинство претендентов сходят с дистанции еще на старте. Вернее, даже до старта, посчитав расклад сил для себя безнадежным.

— Да ты что, там такие лоси собрались, куда мне до них. Я даже и соваться не буду…

Не видим мы себя в телевизоре. И рядом с известными людьми страны не видим. По разную мы сторону кинескопа, они — там, мы — здесь. Выключить их при желании можем, а чтобы рядом встать или запросто так по плечу похлопать…

— Ой, что вы! Даже подумать страшно!

— Да отчего страшно? Что они, медведи какие гималайские или скорпионы, что до них нельзя дотронуться? Такие же, как и вы, люди-человеки — две руки, две ноги…

Согласны?

— Ну да, наверное, две руки… но все равно. Они какие-то другие, особенные.

— Ну вот, опять за рыбу деньги. Что вы заладили — вы и они. Все одинаковы. Просто они начали делать карьеру чуть раньше вас и потому больше успели. Кто вам мешает к их возрасту догнать и обогнать их?

— Ну, не знаю…

— Я знаю! Никто не мешает. Кроме, пожалуй, одного, хорошо известного вам человека.