Сдайся (СИ) - Чепурнова Тата

– За каждый отработанный урок, будешь платить мне исключительно свиданием. Согласна?

– Отпусти, тогда и поговорим: кому и какие вознаграждения светят.

Глупо лелеять надежду перехитрить Лёшу и заполучив свободу, отомстить, тем более, что дарованная свобода относительна. Сейчас он просто наваливается на меня сверху, припечатывая к полу. Я задыхаюсь от возмущения, Лёша от победной эйфории.

Наши тела слишком тесно прижаты друг к другу, слишком окутаны обоюдным влечением, чтобы без последствий, вот так просто прорастать в ощущение близости.

– А вот и твоё вознаграждение, – он подмигнув, легонько касается кончика носа, оставляя на нем влажный поцелуй.

В то время как мои уголки губ, дрогнув от предвкушения продолжения, замирают, Лёша нарочито медленно перемещает ладонь с щеки на шею. Исследуя реакции, которые тут же подчиняются ласке, выдавая накатывающее удовольствие россыпью мурашек на коже. Подушечкой большого пальца, слегка шершавой и жёсткой он оглаживает подбородок, пока остальные пальцы подрагивают на шее, притягивая моё лицо ближе к своему. Так, чтобы запрокинув голову, я встретилась с жадным ртом.

– Прости…, – рванно выдыхаю в приоткрытый рот, который бессовестно терзал мои губы, врывался языком и доказывал, что игривой порочности в Лёшке не меньше, чем мастерства в боксе. – Я тебя.. всё равно обломаю. Я не сплю на первом свидании и даже на третьем, – предугадав, что собирается сказать Лёша, прикладываю палец к губам, мотивируя парня помолчать.

Сама попросишь

Лёша

– Прости...

Срывается с припухших от поцелуев губ, короткое слово, пропитанное каким-то еле уловимым сожалением. Она может говорить что угодно, может припудривать мне мозги, но откликом хрупкого тела, Марта давно подписалась под взаимным влечением. И все эти слова, и её заверения ровным счётом ничего не значат. Создаётся стойкое впечатление, что Марта пытается саму себя безрезультатно уговорить не вестись, не соблазняться, но продолжает искусно соблазнять.

– Я тебя.. всё равно обломаю, – медленно чеканит фразы на выдохе.

А сколько вызова в голосе, призывающего доказать ей обратное. Она сама того не понимая напрашивается на то, чтобы я показал ей, как она заблуждается. Как вся эта бравада смотрится неправдоподобно, как светится в её голубых глазах желание, сделать всё в точности до наоборот собственных слов.

– Я не сплю на первом свидании и даже на третьем.

На языке вертится колкость, которой не суждено с него сорваться, Марта прикладывает палец к губам, мотивируя меня держать при себе всякие пошлые ремарки. А я всего-то хочу сказать, что не жду интима, не нуждаюсь в нем так остро, как могла бы подумать Марта.

Прыткие телодвижения подо мной стихают, но стальное спокойствие трещит по швам вместе с тренировочными шортами. И как только у неё так получается? Она просто лежит, а я извожусь. От запаха её кожи с ненавязчивыми клубничными нотками, от податливости тела, от груди, что вздымаясь, касается меня упругими сосками.

– Я не считаю тебя легкодоступной, поэтому не стоит посвящать меня в свой график интимной жизни.

Переваливаюсь на спину, ощущая, как приятно маты охлаждают голый торс, приводя меня в чувства. С силой зажмуриваюсь, так что теперь в глазах калейдоскопом вертятся мушки, хаотичным мельтешением отвлекая от разбушевавшихся гормонов.

Глубоко вдыхаю и замираю, старательно пытаясь оставить в памяти этот момент - тихий и бесконечно уютный, что снимать с паузы столь живую ситуацию не тянет.

– А ты такой знаток женской сексуальной раскрепощённости? – язвит Марта, а это хороший знак, значит, противостояние продолжается, а оно меня мотивирует, подстёгивает держать марку. – Эй, не молчи, – раздаётся над ухом взволнованный шепот, ласкающий слух, поворачиваю голову к источнику столь приятных звуков.

– Что ты хочешь от меня услышать? – устроившись на боку и подперев щёку ладонью, смотрю внимательно на Марту. Жду ответа. А в её глазах, будто сигнальные лампочки зажглись. – Скольких девушек я сюда затаскивал, играл мышцами и заваливал их на лопатки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вижу, как она нервно кусает губы, разговор ей неприятен, неужто кто-то ревнует?! А с этого момента поподробнее хочется её расспросить о симпатии.

– И-и-и, – в диком нетерпении узнать всю мою подноготную, протяжно выдыхает она. Всматривается, чуть прищурив глаза, чтобы не пропустить хоть мельчайших изменений на моем лице. Жаль её расстраивать, но скрывать мне нечего, я чист перед ней и врать не намерен.

– Ни одной, – Марта перестаёт покусывать губы, а я, наоборот, не могу заставить себя отвести взгляд. Свалилась же она на мою голову - такая непростая, красивая, занимающая большую часть путанных мыслей. – Мне хотелось показать тебе то, без чего я не мыслю своей жизни. Ты здесь не ради того, чтобы раскрутить тебя на интим. Печально… что у тебя сложилось обо мне такое плохое мнение.

– Я сейчас должна впечатлиться твоим благородством? – тонкий изгиб брови причудливо изогнувшись, ярко выражает благородное негодование. – Или расстроиться, что мне сегодня не повезёт?

– Расстройся поплачь если надо, – не удержавшись, касаюсь выбившейся пряди волос, завожу её за ухо, будто бы невзначай дотрагиваясь до горячей мочки. Опускаю руку вдоль её лица, шеи, якобы случайным движением поддевая узкую лямку на плече. – Я подожду четвертого свидания и тогда, – резво перехватив проворные пальцы, стаскивающие мешающий элемент одежды, Марта отбивается от моей амурной атаки. Слабенько отбивается, скорее для галочки, чем с целью приструнить направленное на себя наигранное домогательство. – Ты сама попросишь, сделать с тобой такое…

– Не состарься, пока ждать будешь, – почти задохнувшись от наглости, выкрикивает она.

Я и не пытаюсь её остановить, когда она рывком вскакивает на ноги, пусть демонстрирует характер, так даже веселее. Марта выпрямляется во весь рост, чуть отойдя от меня, буквально на каких-то пару шагов, но так чтобы немного увеличить дистанцию, а не шарахнуться от испуга. Но поджатые пальчики на ногах, выдают с потрохами волнение, которое сковывает и мешает ей просто спастись бегством.

– Продолжим? – завидев на бледной коже красноватые пятна бурного всплеска стыдливости от разговора, свернувшего в щекотливое русло, я тут же меняю тему.

– Нет. Я устала и хочу есть.

Покосившись в сторону пакетов, Марта шумно сглотнув, доказывает правдивость слов. Смотрю, как она аппетитно виляя бедрами, идёт к лавочкам, и прихожу к выводу, что мне не будет покоя, пока она не станет моей, пока не сдастся, и я не заполучу её навсегда.

Это так остро, как какое-то безумие. Так живо, что не хочется терять этого хрупкого чувства. Хотя я не знаю наверняка какое определение можно дать эмоциям, рвущим меня на части.

– А почему ты бросила балет?

Подсев на самый край лавки, исключая ненужный нам сейчас тактильный контакт, спиной прислоняюсь к стене.

– Травма, – коротко отзывается Марта, продолжая с нескрываемым аппетитом доедать бургер, но делая это так пикантно, что я готов захлебнуться слюной. – Восстановиться так и не смогла, врачи запретили нагрузки на ногу, как следствие, из балетной школы была исключена. Поддалась разгульной жизни, экспериментам над собой, – она задумчиво трогает тонкое колечко, почти не бросающегося в глаза пирсинга носа. – Пока меня в добровольно принудительном порядке не остановили. Ладно, не будем о грустном. Верни телефон, мне действительно нужно позвонить и сказать, что со мной всё в порядке.

Сладкая месть

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Марта

Лёша хоть и расслышав чётко мою просьбу, оставляет её без внимания, продолжая срывать с горлышка бутылки фольгу. Золотистые обрывки, шелестя скрываются в сжатом кулаке, освобождая пробку. А Лёша сейчас выглядит очень сосредоточенным. Напряженные скулы, твёрдая линия подбородка, несколько мелких шрамов, один из которых чётко рассекает обе губы, выразительно придавая его лицу хулиганистый вид. Но, вопреки, всему его внешность не отталкивает меня, а наоборот, я проявляю неподдельный интерес. Разглядываю во все глаза, пока Лёша занят откупориванием игристого, а у меня самой по крови и без пузырьков шампанского гуляет приятное волнующее чувство. А на языке и губах до сих пор пощипывает привкус дерзкого поцелуя, но без продолжения, которого я признаться, ждала даже больше, чем сам Лёша.