Утонуть в тебе - Хармони Уэст

— Не меньше сотни.

Он фыркает и, черт возьми, парни, которые понимают мое чувство юмора, — моя слабость. Как и огромные мужчины в костюмах. Этот парень отвечает всем моим требованиям.

Я встряхиваю упаковку презервативов.

— Из колледжа выходит больше людей с венерическими заболеваниями, чем со степенью бакалавра, поэтому я хотела быть готовой. Противозачаточные я тоже принимаю.

Уголок его рта приподнимается в ухмылке.

— Когда ты готовишься, то действительно выкладываешься. Ты ходишь в “Даймонд”?

— Давай не будем делать вид, что мы хотим узнать друг друга получше, до того как ты окажешься внутри меня. — Я открываю коробку с презервативами и бросаю один на кровать. — Пожалуйста, не спрашивай меня о моей специальности или прочей подобной ерунде. Это не тот разговор в постели, который я ищу.

Он молча приближается ко мне, засунув руки в карманы, и мне уже хочется вспыхнуть. Что такого в мужчинах в костюмах, что приводит женщин в исступление? Если бы он был еще и в маске, я бы кончила секунд через десять.

Подойдя ко мне, он откидывает назад прядь моих волос, отчего у меня по коже бегут мурашки вплоть до пальцев ног.

— А какого рода разговоры в постели ты ищешь?

Святые угодники. Может быть, мне наконец-то повезёт и это будет не просто ночь посредственного, незапоминающегося секса.

— Ну, знаешь, обычные, ванильные штучки. Хорошая девочка, смотри на меня, умоляй меня, ползи ко мне, ты можешь это выдержать, я решаю, когда тебе дышать.

На секунду он теряет дар речи. Я любительница книг, поэтому, конечно, все думают, что я такая же невинная, какой выгляжу. Ему стоит послушать мои аудиокниги. Его мозг расплавился бы.

Придя в себя, он сокращает расстояние между нами, и приподнимает пальцем мой подбородок. Его серые глаза затуманены похотью, и я могла бы смотреть в них весь день, если бы не непреодолимое желание увидеть его целиком без одежды.

— В таком случае, — бормочет он, — будь хорошей девочкой и сними с меня ремень.

Мои бедра сжимаются. О черт. Что я выпустила на волю?

Я хлопаю ресницами и сладко улыбаюсь, расстёгивая пряжку ремня неуклюжими от смущения руками. Ещё никогда в жизни мужчина не заставлял меня так волноваться. Обычно я беру инициативу в свои руки и даю указания в спальне. В половине случаев я чувствую себя учительницей, которая объясняет неумелому ученику, где найти клитор, как использовать язык, и как выглядит, звучит и ощущается женский оргазм, и нет, его невозможно не заметить. И уж точно невозможно не заметить, когда я кончаю. В тех немногих чудесных случаях, когда это происходило с другим человеком, я делала из этого настоящее шоу.

Отчасти потому, что это действительно приятно, а отчасти чтобы вознаградить их за старания. Живущий во мне альтруист никогда не спит, даже в муках экстаза.

Но этот мужчина, похоже, не нуждается в инструкциях. На самом деле я надеюсь, что он будет отдавать приказы мне. Мне нужен, как воздух, великолепный мужчина, который будет командовать мной в постели.

Наконец мне удается вытащить его ремень из последней петли и бросить его на пол.

— Теперь пиджак.

Мое сердце колотится сильнее, и я размышляю о том, как физически снять пиджак с мужчины ростом намного больше шести футов.

— А какие разговоры в постели нравятся тебе? — Мурлыкаю я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы стянуть пиджак с его плеч.

— Ну, знаешь, обычные ванильные штучки. Сильнее, заставь меня кончить, дай мне проглотить, это самый большой член, который я когда-либо видела, я сейчас кончу. Что-то в этом роде.

Господи. Я действительно надеюсь, что это будет самый большой член, который я когда-либо видела. Я уже так возбуждена, а он едва ко мне прикоснулся. Я не могу понять, восхитительно это возбуждение или мучительно.

И то, и другое. Определенно и то, и другое.

Как только я снимаю с него пиджак, я не жду дальнейших инструкций. Я ослабляю галстук на его шее и снимаю его через голову. Я бы предложила ему связать меня им, но, возможно, это не самый умный ход с совершенно незнакомым человеком. Я все еще не знаю, насколько могу ему доверять.

Прикрыв глаза, он наблюдает, как мои пальцы расстегивают каждую пуговицу на его рубашке.

И когда я раздвигаю лацканы, то почти задыхаюсь. Этот мужчина — произведение искусства, твердая грудь и пресс словно высечены из мрамора. Мои ладони сами по себе опускаются на его обнаженную плоть, лаская бархатистую нежную кожу.

С тревогой я понимаю, что, вероятно, выгляжу как ребенок, впервые открывающий для себя конфету, и отступаю назад.

— Разве я сказал, что ты можешь убрать от меня свои руки?

Блядь, этот голос. Я на коленях буду умолять его озвучить мои любимые книги, если это потребуется. Я усмехаюсь.

— Я подумала, что ты захочешь, чтобы мои руки были в другом месте.

Я провожу ладонью вверх по его члену, и, черт возьми. Весь он никак не сможет поместиться внутри меня. Одна только головка широкая и пугающая.

Мягкий, низкий стон удовольствия вырывается из глубины его горла. И мой желудок переворачивается. Я сделаю все, чтобы заставить его снова издать этот звук.

— Сними их, — шипит он, кивая на мои колготки, как будто то, что я все еще стою перед ним полностью одетая, мучительно. Мне знакомо это чувство.

Может быть, в темноте он не заметит синяков от ударов Маркуса и его друзей по ногам. Если я не сниму платье, он не увидит самого худшего.

Он отслеживает каждый сантиметр, пока я снимаю колготки. Я уже такая влажная и готовая для него.

— Теперь платье.

Вместо этого я тянусь к ширинке на его брюках.

— Вообще-то, я бы хотела оставить его на себе. — Я уверена, ему будет все равно, когда его член окажется у меня во рту.

Он вырывается из моей хватки.

— Я пошёл за тобой сюда не для того, чтобы ты была одетой. А теперь будь хорошей девочкой и разденься для меня.

Вот дерьмо. Трудно спорить с мужчиной, который говорит такие возбуждающие вещи. Не говоря уже о том, что мне практически невозможно отказать кому-либо в его просьбе. Если это то, чего они хотят, если это сделает их счастливыми, если я стану им больше нравиться, я сделаю это.

— Зрелище будет не из приятных, — предупреждаю я его. Если он не захочет заниматься со мной сексом из-за моих синяков, я взбунтуюсь.

Он сердито смотрит на меня, но в его взгляде есть игривый оттенок. Я не уверена,