Великие Спящие. Эпилог. Том 1. Тот, кто никогда не сдаётся - Виталий Валерьевич Зыков

свистом, не задерживаясь в голове ни на секунду, что-то остаётся в виде полуразмытых нечётких образов, а что-то врезается намертво, сохраняясь практически в неизменном виде в течение всей жизни.

Вот казалось бы, прибытие на Торн, невообразимый — тогда он воспринимался именно таким! — ритуал дракона межреальности, встреча с настоящим мархузом… Или гораздо более поздние события, вроде устроенной монстрами резни в Гамзаре, войны в Сардуоре или битвы с Рошагом-Оррисом!.. В памяти Олега всё осталось лишь в виде серой и скучной череды событий, в которых он хоть и участвовал, но видимо подсознательно не считал действительно важными.

А вот ощущения от врастания в жизнь Нолда, от знакомства с его историей, культурой и бытом, или момент осознания своей принадлежности к этому поистине великому государству — подобного рода вещи до сих пор горели в нём негасимым пламенем.

— Нолд был лучшим местом среди двух миров, и я однажды стал его частью, — беззвучно прошептал Олег, кривя губы.

Вслушался в звучание собственных слов и… с ненавистью сплюнул. Аккурат на кучу мусора, бывшую когда-то уличной урной.

— С-сволочи, такую страну испоганили!!! — прошипел он и двинул дальше, стуча посохом по камням.

Да уж, прежний Нолд действительно был хорош. Красивый, богатый, влиятельный… Уютное очарование старых улочек, помнящих ещё времена основания, сменялось блеском и славой «магических» районов, отражающих мощь живущих там чародеев. Тут располагались кафе и рестораны, там — бутики и магазины колониальных товаров, а здесь — лавки артефакторов и алхимиков. Крупные города островной республики буквально дышали жизнью!

Тогда и помыслить нельзя было, что спустя жалкие четыре десятилетия городские службы будут заняты не обсуждением строительства нового фонтана или парка, а спешно изыскивать средства на уборку хотя бы центральных улиц. Или что студентов Академии Общей магии станут нанимать, например, не для охраны складов в немногочисленных неблагополучных районах, а для защиты торговых рядов в центре города от поднявших головы бандитов.

Нолд, потерявший не только цвет своей магической элиты, но ещё и лишившийся почти всех своих заморских колоний — пусть они даже так официально и не назывались, — бодро катился в пропасть. И не было этому падению ни конца, ни края.

Кстати о бандитах…

Олег, как раз миновавший поворот в один из проулков, замер, помянул мархуза, и вернулся назад. Туда, где в тени мусорных ящиков, весело гогоча, топталось пятеро молодых ублюдков, а из-за их спин раздавался сдавленные всхлипывания и чья-то грубая ругань.

— Ну надо же… беженцы из Гарташа и их милые развлечения, — сказал Олег с ненавистью, в общем-то ни к кому конкретно не обращаясь. — Интересно, по какой квоте вас сюда впустили: одарённые дети, родственники магов или члены семей охотников на монстров? Хотя какая, хаффу под хвост, разница… — И уже громко, адресуя свои слова к веселящимся мерзавцам, продолжил: — Слушайте сюда, недоноски! Оставили девку в покое, а сами взяли ноги в руки и живо свалили отсюда пока я добрый!

Парни подобного обращения очевидно не ждали. На миг они аж остолбенели от олеговой наглости… чтобы спустя секунду с новой силой загоготать.

— Чего? Это ты нам, что ли, мужик? — выдал видимо заводила. По крайней мере только он выделялся на фоне остальных более дорогой одеждой и явно какой-то магической висюлькой на шее. — Или может мне показалось?

На последней фразе мерзавец с разбитным видом сделал несколько шагов по направлению к Чимиру и демонстративно нацепил на правую руку кастет с гномьими рунами.

— Лучше бы последнее. А то я, знаешь ли, страсть как не люблю всяких сующих свой нос в чужие дела святош.

Святош? Олег аж растерялся на мгновение. Чего несёт этот доморощенный король помойки⁈ Потом вспомнил как выглядит и невесело усмехнулся. Да уж, а за кого ещё можно принять худого как палка и к тому же кутающегося в серую робу с капюшоном человека, кроме как за члена очередного новомодного аскетического культа — их после падения Орриса развелось в Нолде как хаффов не резаных. Понятно, что некоторые имели негласную поддержку Наказующих, которые таким образом сдерживали развитие общины верующих во Владыку, но всё же, всё же…

— Эй, клоун, ты меня слышишь? — продолжил изгаляться молодчик, и Олег, который было собирался ограничиться демонстрацией знака Подмастерья, про свои мирные инициативы моментально забыл.

— Лучше, чем тебе хотелось бы! — прорычал он, наконец давая волю характеру.

Легонько стукнул основанием посоха о камни брусчатки, выпуская Силу. Затем подправил её движение волевым усилием, придал нужную форму заклинанием Каменной Руки и… с садистским наслаждением принялся наблюдать за тем, как из кирпичной стены ближайшего здания выдвинулась здоровенная лапища, сграбастала дерзкого урода и одним движением отправила в кучу его подельников. Тот даже вскрикнуть не успел, как врезался в своих товарищей и те точно кегли с воплями боли разлетелись в стороны.

Защитный амулет на шее дерзкого молодчика даже пробудиться не успел — повторения ошибки времён своей молодости, когда его магия не сработала против защищённого амулетом Мирта бандита, Олег не допустил.

— Отребье! — процедил Чимир и, презрительно поджав губы, приблизился к тому закутку, где как он думал ублюдки издевались над девушкой.

Уже мысленно приготовился успокаивать, исцелять, а быть может и блокировать участки памяти пострадавшей магией Света, однако вместо этого в очередной раз разразился площадной бранью и снова едва не сплюнул. Вместо несчастной девицы на земле по-бабьи всхлипывал, утирая текущую из носа кровь, похожий на вышибалу мужик, а его обидчик — во всяком случае только у него были сбитые и окровавленные кулаки — лежал без сознания чуть в стороне и щеголял формой городской стражи.

Чимир, не разобравшись, влез в историю, которая ни коим образом его не касалась и весьма вероятно обидел тех, кого как раз обижать было и не за что. Он снова выругался, на этот раз помянув магию Света, которая превратила его из сдержанного и вдумчивого мага в агрессивного и склонного к поспешным решениям психа, и направился к выходу из переулка.

Мысль извиниться или хотя бы оказать помощь у него как возникла, так и улетела прочь.

— К хфургу всё! Сами разберётесь, — прорычал он и двинул ко дворцу Совета Мастеров, туда, куда Олег и шёл с самого начала.

На центральной площади он был уже через четверть часа. Никто его не останавливал, стража — пусть со всей возможной вежливостью, но всё же! — не просила дать объяснений, а граждане «с активной жизненной позицией» не пытались урезонить за чрезмерную жёсткость. Окружающие были заняты собственными делами и их не интересовало очевидное нарушение правопорядка.

Однажды Олег уже