Опаленная колыбель - Иван Тропов

Вот оно как… Теперь я врубился, о каком-таком товаре Дымок генералу говорил, когда он за нами гнался. Вот что мы в Империю поставляем. Ну и паскудство… Понятно, почему об этой СВИ сотня человек на весь Ангарск знает!

Но черт с ним, с этим свищом и президентом Тяпкиным, в конце концов! Мне пока другое важнее.

Что-то никак у меня не стыкуется все то, что я об Империи узнал. То обычные имперцы жертвуют собой почище героев из старинных видеоагиток – то их же, славянские, генералы ведут себя как натуральные бандиты! Да еще чужих осужденных зачем-то покупают! Да и не покупают, а в качестве дани берут… И что-то сомневаюсь я, чтобы они жаждали наших заключенных своими полноценными согражданами сделать!

И не очень-то одно с другим стыкуется. Вообще никак не стыкуется, если честно. Совсем я запутался.

Ну да это поправимо. Что я, своего братишку не знаю, что ли? Если Дымок до чего дорвался, то все – пока по винтикам не разберет, не успокоится. С крутым интелом наша мамаша нагуляла братишку, не иначе… На что угодно спорю: архив этого СВИ Дымок распотрошил не хуже, чем патологоанатом безвременно скончавшегося миллионера.

– Дымок, – говорю. – Раз ты по файлам этого свища копался, должен был еще чего-то нарыть, а?… Что-то у меня не стыкуется: Империя эта славянская, это банда отморозков – или цивильная страна?

И конечно, я угадал.

Уж это-то Дымок знал.

Ожерелья, которые на всех имперцах надеты – сами-то имперцы их воротничками кличут, – вовсе не украшения. Самые натуральные ошейники это! А толстые они такие потому, что в ошейники эти чего только ни набито: и взрывчатка, и радиопередатчик, и процессор, и оптоволоконные кольца с лазерами…

Все так сделано, что на голом энтузиазме ошейник не снять. Если попытаться открыть электронный замок ошейника без смартины с нужными кодами, то взрывчатка в ошейнике детонирует – взломать замок невозможно. Попробуешь ошейник распилить – упрешься в одно из трех оптоволоконных колец, проходящих внутри. Если такое кольцо перерезать, то прервется лазерный импульс, который по нему бегает – и взрывчатка в ошейнике опять же долбанет. Прежде чем ошейник и эти кольца распиливать, надо сначала электронику детонатора отключить. Но детонатор вделан между этих трех колец, прижатых одно к другому – и чтобы к детонатору добраться, какое-то из этих колец обязательно надо перерезать. Заколдованный круг. Серьезная техника нужна, чтобы ошейники снимать. Ну, или сматрина с нужными кодами – но она только у хозяина. И просто так он ее не отдаст, конечно…

И вот эти ошейники – самая основа Империи. И вся она такая – помесь рабства с современными технологиями.

Все люди, что живут в городке под холмами – да и во всей Красноярской зоне тоже, – принадлежат генералу Шутемкову и носят его ошейники. Раз в сутки генерал на каждый ошейник посылает радиосигналы со специальными кодами, и электроника ошейников их принимает. А если кто-то хоть пикнет против него или попытается сбежать – Шутемков просто не пошлет на его ошейник нужных сигналов. Без такого сигнала человек в ошейнике только до конца суток и жилец – а в полночь будет мозгами раскидывать. То есть в буквальном смысле будет мозгами раскидывать – потому что если электроника ошейника не получит подтверждения благонадежности, она включит детонатор. Конечно, если Шутемкова доведут, он не только в конце суток, а в любой момент может на ошейник провинившегося сигнал на подрыв послать. А снять ошейник без полного набора кодов – которые только на смартинах у Шутемкова и есть, – невозможно. Так что все городские жители у генерала в рабстве.

Но и сам Шутемков тоже ошейник носит. Он ведь не свободный человек, а всего лишь вассал императора. Оттого-то, что он прямой вассал императора, «воротничок» у него и позолоченный – чтоб видно было, что он не погулять вышел, а с самим императором ручкается. Хотя ручкается, конечно, тоже относительно. Император генералом точно так же понукает, как сам генерал своими рабами. Такая уж у них в Империи вертикаль власти.

А те, кого генерал высаживал во время боя в джунглях, как приманку для роботов, потому и на «самопожертвование» так легко шли – потому что никакое оно не самопожертвование на самом деле. Никакого выбора у них все равно не было. Да и не спрашивал их некто, конечно. Заблажишь или начнешь сопротивляться – тут же пристрелят. Даже если сбежишь, только до конца суток и жилец.

Так и настигают имперцев благородные порывы души – по приказу хозяина. Не поддашься порыву – помрешь сразу. Поддашься – еще минут пять поживешь, да и погибнешь вроде как героем. Вот такое у них в Империи самопожертвование – с полной гарантией.

После всего этого я натурально в осадок выпал. Сижу только да в пульт перед собой гляжу тупо.

Видел я старинные фильмы, где такие ошейники на заключенных надевали, чтобы они из тюрем не сбегали. Еще однажды Дымок мне старинный файл пересказывал, так там ошейники на президентов вешали, чтоб они о народных чаяниях больше думали и о государственном благополучии активнее пеклись.

Но так, чтобы один самый главный на всех людей такие ошейники надел, словно хозяин на собачьей ферме…

У меня даже пальцы разжались от удивления. Ну а Дымок, не будь дураком, тут же этим и воспользовался. Выскальзывает из моей руки – и сразу из флаера.

– Прости, Серж, – бормочет. – Но у меня со вчерашней ночи во рту маковой росинки не было! – и только я его и видел, как он дверцей флаера хлопнул.

А я сижу, и потихоньку все услышанное в голове раскладываю. Не сразу после такого в себя придешь!

Выходит, хоть и кислорода в воздухе у нас в Ангарске пятнадцать процентов, и президент полный подлец, и перевороты у нас, и заключенных в Империю продаем, – но по сравнению с этой самой Империей… По сравнению с ней даже наш Ангарск вроде рая небесного получается!

4. Дымок зарывается

За обедом я малость отошел.

У меня вообще аппетит хороший, а у генерала Шутемкова такой стол… Да еще и голодные мы с Дымком. Не ели с тех пор, как в новостях итоги выборов узнали – уже больше суток. Так что первые полчаса я только на еду внимание обращал. Уж если о чем и думал, так только о том, из чего они такую прелесть делают.

Но когда желудок набил и дело до травки дошло, тут я притормозил. Вокруг Шутемков и его ребята уже вдрызг пьяные, в воздухе от травки такой дым – хоть сам не кури. Девки какие-то появились. Немножко задрипанные, но некоторые еще очень даже ничего…

Все это замечательно, конечно. Но пора и честь знать – уж очень меня проняло устройство имперской вертикали власти. Пора сваливать отсюда, пока генерал не узнал, что в Ангарске у власти старый президент остался. Или просто от хорошего настроения не решил нас с Дымком приватизировать. А то ведь наденет на нас свои ошейники – и привет, до конца дней придется в рабстве ходить.

Так что я только разочек затянулся – и больше ни-ни. Дымок тоже не курит. Он травку вообще на дух не переносит. Говорит, на мозги плохо влияет. Ну, это его личные заморочки.

Выбираюсь я тихонько из-за стола, оттаскиваю Дымка в сторонку.

– Дымок, – говорю. – Пора грести отсюда.

– Я тоже так думаю, Серж, – Дымок кивает. И тут же хмурится: – Но есть небольшая трудность. Боюсь, генерал Шутемков не отпустит нас просто так, ему очень понравился наш флаер.

– Ну и в чем проблема? – я ухмыляюсь. – По мне, так прощаться с этой бандой рабовладельцев не обязательно. Ты пока посиди здесь, а я схожу гляну, что здесь да как.

Выбираюсь я из ресторана тихонько, иду к выходу на поверхность.

Дохожу до стоянки. Глядь – возле нашего флаера трое местных вояк топчутся. Обнаглел Шутемков! Решил, что флаер уже его! Смартину еще не получил, а свою охрану уже выставил!

Проблемка.

Хотя…

Охрана-то та еще. Вояки славянские от остальных горожан только отвязным видом да станнерами на поясах отличаются. Ни формы особенной, ни легкой брони – все трое в косухах, вместо погон на плечах звездастые заклепки. Сами вообще легкую травку смолят – это на посту-то!

Может, рискнуть? «Коготь», что мне от наших особистов достался, дальнобойным станнером считается. И стреляю я не в пример многим. Но… не с закатанной в пластик правой рукой. Могу, конечно, и с левой руки – но тут уже полной гарантии нет. Их трое, все-таки. Да и еще кто-то может поблизости оказаться.

Паршиво…

Возвращаюсь я в ресторан. Отлавливаю Дымка, снова в сторонку оттаскиваю.

– Тут какое дело, братишка… – говорю. – Под охраной наш «Скатик». Но рискнуть можно. Если не шуметь и пошевеливаться, шансы есть.

Обрадовался Дымок – но тут же сник.

– Не хочется оставлять Линского здесь… – глаза отводит.

Блин… и откуда он, интересно, этого нахватался? Бюрократы нашего сектора чего только не делали, чтоб особо жалостливых сирот в Ангарске не вырастало! Неужели это я братишку испортил?…

– Жалко его здесь бросать, – Дымок бормочет, глаз не поднимая. – Вдруг еще пригодится?