Скелеты из шкафа русской истории - Владимир Мединский

Личная скромность и даже прижимистость Бонапарта никак не отражалась на чудовищных затратах на содержание императорского двора. Кстати, корсиканец весьма нелицеприятно отзывался об итальянцах — потомках гордых римских воинов: «Вы воображаете себе, что свобода подвигнет на великие дела этот дряблый, суеверный, трусливый, увертливый народ. В моей армии нет ни одного итальянца, кроме полутора тысяч шалопаев, подобранных на улицах, которые только и делают, что грабят, и ни на что не годятся».

И еще раз о Бородино и интернете. После выхода первого издания книги, вызвавшей большую полемику в интернете, самые яростные дебаты — кстати, со ссылкой на Тарле — развернулись вокруг соотношения численности погибших при Бородино русских и французов. Именно к этим цифрам так называемые «интернет-историки» придирались до безумия. Полное ощущение, что они лично находились в похоронных командах и сами считали потери. Хочу им подсказать несколько других, более интересных тем из истории 1812 года, пусть займутся.

Тема номер 1.

Загадка истории: куда делся золотой обоз Наполеона? Известно, что из Кремля он вывез тонны золота, брильянтов, драгоценностей, изрубленных окладов икон, пасхальных яиц, золотой и серебряной посуды и так далее. Тонны и тонны. Из Москвы золотой обоз вышел, а дальше — пропал. До Березины не дошел.

Куда исчез — непонятно. Денег стоит — я думаю, по нынешним временам, с учетом исторической ценности минимум миллиард долларов. Вот пусть займутся поисками. Дорога понятная. Москва — Смоленск — Березина. Отыскать, наверное, легче, чем библиотеку Ивана Грозного.

Или вот тема номер 2.

Одна из заявляемых французами причин поражения Наполеона — гибель большей части поголовья крупного рогатого скота, которое он вел с собой для пропитания армии в дороге. Погибли сотни, тысячи голов скота — в основном быков. Погибли быстротечно, уже летом 1812 года, не дойдя до Москвы. Почему? Что с ними случилось? Что за чудовищный вирус их подкосил — прямо как в романе Герберта Уэллса «Война миров»? Ведь это даже были не французские быки и не английские. Интенданты Наполеона — люди умные, специально закупали фуражный скот в близких к России климатически странах. В Пруссии и в Герцогстве Варшавском. Однако весь скот разом погиб, обрекая армию на голод… Загадка…

У Кутузова не было «генерала Мороза»!

О гениальности наших полководцев в самой России говорят очень мало. Например, у Льва Толстого Кутузов — это такой патриархальный дедушка. Не деятельный военачальник, а просто какой-то Илья Муромец на печи. Главное его достоинство, что он ни во что не вмешивается, давая событиям течь естественным образом…

Но как же блистательно он действовал осенью 1812 года! Русская армия шла параллельно французам и не давала уйти из ими же разоренной местности! А в нужный момент, под Березиной, Кутузов ударил изо всех сил с разных направлений. Разгром под Березиной не отрицают даже те французские историки, у которых хватает совести писать о победе под Бородино.

Кстати, сам факт переправы через Березину — а это глубокая осень, фактически зима 1812 года — подтверждает, что никаких таких смертельных морозов и не было.

«Переправа наполеоновской армии через Березину 14–17 (26–29) ноября 1812 г.» Литография по оригиналу П. Гесса. Середина XIX в.

К концу этой, последней на территории России битвы Бонапарт уже не командовал армией. В сопровождении нескольких офицеров он инкогнито бежал в Париж.

Считается, что температура тогда не опускалась даже в самые холодные ночи ниже минус восьми. Конечно, для европейцев это все равно очень холодно, но не настолько, чтобы проиграть из-за этого войну. При этом саму тему о том, что русские способны побеждать только в экстремальных условиях, на Западе муссировали постоянно. И Гитлер, которого победил генерал Мороз, и Наполеон, который сетовал на это в своих воспоминаниях, и англичане.

Последние во время крымской войны, избрав мишенью своих шуток Николая I, говорили, что у русских нет шансов победить англо-французский десант в Крыму, поскольку у Николая отсутствуют два его лучших генерала — генерал Январь и генерал Февраль.

«Генерал Мороз» в той войне особой роли не сыграл. Ведь вот что интересно: на Березине не было льда. И именно в этом одна из причин того позорного поражения, того разгрома, который потерпела французская армия у этой речушки. Понтонеры навели мосты, а переправиться по ним армия просто не успела… Если бы было так холодно, как описывал потом Наполеон в своих воспоминаниях, они просто перешли бы по льду.

Эта речушка навсегда вошла идиомой «Березина» во французский язык. «Березина» в современном французском — это катастрофическое, полное поражение. «Березина» — так французские футбольные болельщики сегодня называют разгром с большим счетом.

Откуда взялись на Руси шаромыжники и казак Иван Жантров?

Термин «Березина» во Франции так же устойчив, как в России — шваль и шаромыжник. Слово «шаромыжник» произошло от «мон шер ами» — «мой дорогой друг»: так обращались к русским крестьянам умирающие с голоду французы. Ну а особо кичливых плененных «французиков из Бордо», видимо претендовавших на куртуазное дворянское обхождение, наши заскорузлые смоленские мужички стали называть грубее — шваль — от шевалье (всадник, дворянин, помните — «шевалье д'Артаньян»). Видимо, были основания.

Еще во время Бородина Наполеон удивлялся — и спрашивал своих генералов, почему так мало пленных русских. Штабисты объясняли ему, что дело не в какой-то особой стойкости, просто русские не сдаются в плен, потому что всю жизнь воюют с турками. А турки, как известно, пленных не берут. Это, конечно, неправда от первого до последнего слова. Русские воевали не только с турками, они не менее успешно воевали с французами, итальянцами, немцами, шведами и прочая. Турки пленных брали и, отметим, довольно прилично к ним относились. А вот в плен русские не попадали, потому что это была Отечественная война — и они бились до последнего. Достаточно сказать, что рядовые русские солдаты во многих частях отказывались подчиняться офицерским приказам оставить Смоленск, и их приходилось уводить с передовой чуть ли не силой.

На 1 января 1813 года — война еще идет, наша армия в Европе — число французских (не в смысле национальности, а по принадлежности) пленных составляло приблизительно треть численности Великой армии. Более 216 тысяч человек. Они не все разбрелись по России, таких неорганизованных — как их называли «шаромыжников» — было 50–60 тысяч. Еще 140–150 тысяч находились в специальных лагерях для пленных. По тем временам это две полноценные армии по 100 тысяч человек или же население одной столицы Российской империи (и Санкт-Петербург, и Москва насчитывали тогда, накануне нашествия, по 200 тысяч жителей).

Не случайно правительство России, население которой тогда было порядка 35 миллионов человек, рассматривало такую огромную массу французов как потенциальную военную и социальную угрозу. Основной контингент этих пленных прошел через революционные изменения в Европе, и санкюлотские настроения в их среде были довольно сильны. Судьба этих пленных сложилась по-разному. Кого-то даже записывали в крепостные.

Кого-то выкупали и брали на службу.

Были попытки сформировать из них антинаполеоновские легионы — как правило, из числа итальянцев, испанцев, немцев, не французов. Бравые немцы вообще сдавались нам в плен коллективно — например, два баварских кавалерийских полка организованно сложили оружие уже в июле 1812 года, за ними последовали некоторые баварские пехотные части. Из большого числа дезертировавших немцев был сформирован целый русско-немецкий легион, впоследствии воевавший против Наполеона I.

В честь императора Александра был также сформирован так называемый Александровский полк — по численности он походил больше на дивизию — из пленных испанцев и португальцев.

Не дураки, кстати, были наши правители, понимали, кто из «союзников» Бонапарта в душе обозлен на него до предела. Так вот, несколько тысяч солдат Александровского полка, организованных и вооруженных, в 1813 году на семи английских судах отправили из Риги в Испанию — для войны в тылу против французских войск.

Также был сформирован франко-итальянский легион, в котором, правда, голландцев, бельгийцев, швейцарцев и даже хорватов было гораздо больше, чем самих французов. К чести французов, они в массовом порядке Наполеону не изменяли. Предполагалось, что этот легион возглавит один из популярных генералов Первой французской республики, который в свое время эмигрировал в США, а потом вернулся в Европу в разгар наполеоновских войн, — Жан Виктор Моро.