Свадьба по-английски - Юлия Алейникова

– Я уже знаю. – Юлия повертела в руках газету с фотографией замка, вероятно, срочно выуженной из газетных архивов. – Джордж это видел?

– Нет. Честно говоря, я не без умысла позволила ему отбыть в Эдинбург, отсюда подальше. Скоро здесь появятся газетчики и будут повсюду шнырять, так что носа из замка не высунешь. Джорджу лишние стрессы ни к чему.

– Извини. Весь этот ужас... – Юлия бессильно развела руками. – Кто сообщил им? – Она потрясла газетой. – Кому это понадобилось?

– Вероятно, полиции. – Мардж пожала плечами. – Они должны отчитываться в успешном раскрытии преступлений перед обывателями, а тут такое, казалось бы, простенькое и эффектное дело.

– Неужели нельзя их не пускать?

– Думаю, вряд ли. Поместье большое, где-нибудь, да пролезут. К тому же в отсутствие Джорджа некому с ними бороться. Мисс Пейн распорядилась закрыть въездные ворота, но я не уверена, что это нас убережет.

Она встала и, ободряюще улыбнувшись, вышла.

Юлия сидела понурившись, глядя на газету. Этого еще им не хватало для полного счастья. Интересно, кто сообщил об этом деле прессе?

Она беседовала и с инспектором, ведущим это дело, и с начальником местной полиции. Они не произвели на Юлию впечатления любителей сенсаций. Это были скучные, заурядные люди, привыкшие добросовестно, но весьма рутинно подходить к своей работе. Их не привлекали слава и шумиха, им нравились покой и респектабельность. Мелкие несложные дела, простые и скучные, были милее их сердцу, нежели великосветские скандальные убийства.

«Мало нам было неприятностей, теперь еще и это. Все английское общественное мнение ополчится на нас», Юлия тяжело вздохнула, словно у нее на груди был свинцовый нагрудник, какие надевают в рентгеновских кабинетах.

«Нет. Это дело других рук, – неспешно размышляла она, глядя на скачущие по земле под окнами солнечные пятна, пробивающиеся сквозь густую свежую листву деревьев. – Скорее уж тут Бредфорды поработали. Решили опозорить нас на весь белый свет и выжить меня из замка. – Юлия злобно взглянула на стены и потолок, за которыми шныряли мерзкие интриганы. – А может, они хотят поскорее закрыть это дельце и приступить к дележу наследства? А может, они ее и пришили? С другой стороны, возможно, она им ничего и не оставляла, или у них своих денег хватает. К тому же, если подумать, такая известность их семье ни к чему. Все в обществе будут коситься на них и тыкать пальцем. Это не та слава, которой жаждет благовоспитанное семейство. Им от нее неприятностей больше, чем удовольствия». Юлия задумчиво нахмурилась.

Уж скорее это дело рук прислуги. Продали жареную новость за хорошие деньги и сидят теперь в ожидании продолжения «банкета». Упыри шотландские. Устроили на них травлю. И так все время приходится в своей комнате сидеть, чтобы спину злобными взглядами не сверлили. Юлия встала и раздраженно прошлась из угла в угол.

– Неизвестно, кто эту Эстер убил, а бедный ребенок должен ни за что в тюрьме сидеть, я тут хожу по темным углам, боюсь лишний раз из комнаты выйти. Нянька только и мечтает, как бы от нас сбежать. Маруська, бедный ребенок, из комнаты почти не выходит, по самым глухим закоулкам парка гуляет, лишь бы на глаза никому не попадаться, – сердито проговорила она, глядя на собственное отражение в зеркале.

Отражение ей не понравилось. Бледное, осунувшееся лицо, кое-как причесанная, не уложенная голова. Съежившаяся, скукожившаяся. Жалкое зрелище.

И тут в Юлиной, отупевшей от всех этих ужасов, голове наметился первый проблеск сознания.

– А ведь и правда! Сколько неприятностей навалилось на нас из-за этого убийства, и ведь никому и дела до наших переживаний нет! Мы же еще и виноваты! – сердито заявила она зеркалу. – Я, как последняя идиотка, извиняюсь за свое присутствие в этом райском уголке. Нас в прессе помоями облили, я опять как дура извиняюсь! Ну, нет, голубчики! Хватит! Я вам покажу небо в алмазах! Вы меня век помнить будете! Я вам на смертном одре в кошмарах являться буду!

Боевой пыл, вспыхнув, разгорался в Юлии, как пламя в степи.

Глава 10

17 июня. Юлия начинает действовать

Юлия распахнула шкаф. Придирчиво оглядела гардероб, собранный ею для свадебных торжеств, и остановила выбор на элегантном брючном костюме от «Шанель»; бросив его на кровать, она занялась прической и макияжем.

– Парижский шик и элегантность будут нашим ответом их чопорности и высокомерию! – сообщила она зеркалу.

Решив, что просить у мерзавки Пейн, этой предводительницы горничных и лакеев, ключи от главных ворот бессмысленно, Юлия решила, что в крайнем случае сможет пообщаться с прессой и через кованое кружево ворот. Просунут камеры сквозь дыры и снимут. Она решительно ступила на подъездную аллею.

Шагать на каблуках по гравию – то еще удовольствие, но спину Юлия держала прямо, а ногам запретила подворачиваться, вдруг наиболее пронырливые корреспонденты уже оккупировали ближайшие заросли и ведут съемку.

Да здравствует свободная пресса! Добравшись до ворот, Юлия с удовлетворением насчитала троих фотографов и одного телевизионщика. При ее приближении они оставили свои занятия и принялись с любопытством смотреть на посланца осажденного замка.

Юлия их не разочаровала. Представившись по всей форме, она выразила желание дать развернутое интервью всем представителям прессы, которые соберутся здесь ровно через два часа, заодно порекомендовала им не терять времени даром, а попробовать прорваться на территорию, любезно сообщив, что парк большой и не везде огорожен. Дав напоследок несколько практических советов, Юлия удалилась, подтвердив свое намерение.

Спустя два часа она стояла среди цветущего сада на той самой аллее, где встретила свой конец двадцать восьмая маркиза Хантли, и с наслаждением вываливала прессе все прелести шотландского гостеприимства. Она с удовольствием поделилась с журналистами своим мнением о возмутительном бездействии местной полиции. За те два дня, что Юлия «наслаждалась» пребыванием в замке, ни один из полицейских не соизволил заняться расследованием и не появился на территории Хантли-холла, видно, решив пойти самым простым и нехлопотным путем, свалив все на юную, бесправную и ни в чем не повинную иностранку.

Заодно Юлия прошлась по возможным подозреваемым, перечислив всех гостей, которые находились в замке в момент убийства, и весь персонал, состоящий на службе. Поименно.

На протяжении всей пресс-конференции она спиной ощущала десяток «добрых» устремленных на нее взглядов. «Представляю, как они сейчас прячутся за занавесками», – злорадствовала в душе Юлия, фотографируясь на фоне замка. Десяток репортеров и тройка телевизионщиков, собравшиеся перед домом, чуть не выли от восторга, записывая ее «искренние, простодушные» ответы.

«Надеюсь, они донесут до читателей хотя бы крупицу сказанного мною в неискаженном виде», – подозрительно смотрела на них Юлия, пока они щелкали объективами. Во всяком случае, еще до начала пресс-конференции она самым тщательным образом записала имена журналистов, издания и каналы, которые они представляют. Собрала кучу визиток и на всякий случай посадила в кустах Эбби с видеокамерой, которая сняла из засады все происходящее – от начала встречи и до отбытия последнего журналиста. Если они обманут ее ожидания, Юлия всех засудит за клевету и вытряхнет из них столько денег, что хватит на покупку этого проклятого Хантли!

После окончания фотосессии, перед отбытием, журналисты запечатлели все, что смогли, в радиусе километра от места преступления. Юлия не спеша мстительно осмотрела каждое окно, выходящее в сад. Несколько занавесок подозрительно шевельнулись, а в окне салона на втором этаже она с удивлением увидела Бани с огромным армейским биноклем в худеньких старческих ручках. Увидев, что на нее смотрят, старушка безмятежно улыбнулась и приветливо помахала Юлии рукой. От неожиданности Юлия помахала в ответ и двинулась к дому.

Боевой пыл ее еще не покинул. Во время встречи с журналистами Юлию посетила одна светлая идея. Если уж полиция не собирается искать истинного преступника, придется заняться этим самой!

Юлино появление в замковой кухне произвело впечатление разорвавшегося снаряда. Вся банда была в сборе – три горничные, два лакея, камердинер, кухарка, поваренок и, конечно, мисс Пейн. Они взирали на распахнувшуюся кухонную дверь, как на разверзшиеся адские врата, а на Юлию – как на порождение преисподней.

При виде Юлиного сверкающего холодным бешенством взгляда кухарка, пухленькая пожилая особа, странно охнула и села мимо стула. Худощавый прилизанный лакей, жевавший в момент Юлиного эффектного появления булку, подавился и страшно закашлялся, но ни одна живая душа не сделала попытки помочь ему. Горничная, стоявшая возле стола с чашкой чая, выронила ее прямо на голову сурового камердинера, тот завопил, промокая свою ошпаренную макушку углом сорванной им со стола скатерти. Юлия с чувством глубокого удовлетворения обозрела картину физического и морального разгрома, который она нанесла мерзкой шайке своих гонителей. И жестко взглянула в глаза замершей посреди кухни экономки. О чем они беседовали за секунду до ее вторжения, догадаться было несложно. Их испуганные лица говорили сами за себя.