Если верить Хэрриоту… - Галина Львовна Романова

свинья спокойно посмотрит на появление возле ее ненаглядных малышей чужого человека. Я пробовала было сунуться — от зубов и копыт ринувшейся на меня, как ураган, мамаши меня спасло лишь то, что дверца в тамбур была закрыта. Свиноматка ударилась всем своим мощным телом о прутья так, что бокс содрогнулся, а меня словно ветром сдуло. С тех пор я, если мне доверяли уборку, предпочитала делать это снаружи, просовывая только метлу и шуруя ею через прутья. Неудобно, и надо мной потешались остальные девчонки, особенно Иринка Ямашкина, которая раньше, у себя дома, имела возможность общаться со свиньями. Но я готова была терпеть что угодно — рисковать своей жизнью как-то не хотелось.

Гораздо легче оказалось производить уборку у отъемышей — поросят в возрасте от тридцати до шестидесяти дней. Это уже вполне самостоятельные подростки, по пылу и брызжущей из них энергии похожие на человеческих детей семи-восьми лет. От них было больше всего шума, потому что, если в боксах свиноматок какой-нибудь поросенок и поднимал визг, это могло означать только одно: мамаша неудачно повернулась и придавила его, и теперь малыш изо всех силенок старается выползти из-под ее туши. Отъемыши уж если вопили, то все разом — просто из солидарности или потому, что делать больше нечего. То и дело в разных боксах раздавался визг, его тут же подхватывали в соседних клетках. Наверняка среди поросят было два-три невыявленных провокатора, которые по очереди устраивали шум, а потом втихомолку наслаждались полученным эффектом. В самом деле, наблюдая за другими животными, я заметила, что большинство детенышей склонны находить себе развлечения. С удовольствием играют иногда даже взрослые звери. Про свиней вряд ли можно сказать, что они тупые, ограниченные твари — умнее их только дельфины, собаки, обезьяны и, как ни странно, гуси.

В этом отделении обитали поросята и свиноматки. Здесь на свет появлялось молодое поколение, и я опять, как в родильном отделении, страстно желала хоть одним глазком увидеть совсем маленьких поросят. Здесь, с мамашами, были поросята разного возраста и, соответственно, разной величины — от тридцати до шестидесяти сантиметров в длину. Самые младшие были и самыми миниатюрными — стройненькие, нежно-розовые, изящные и хрупкие. Самым маленьким было всего два дня от роду. Они большей частью спали, и именно их мамаша показала мне, что соваться без нужды в клетку не следует. Только «благодаря» ей я в тот же день была переведена в соседний цех, где рос и ждал своей участи молодняк старше двух месяцев — так называемые откормочники.

В маточнике было четыре ряда боксов — один был занят матками с малышами, в двух других находились отъемыши, а один пустовал, ожидая новой партии супоросых свиней. Здесь же оказалось всего два ряда загонов, тянущихся вдоль единственного прохода, по которому дважды в день проезжала тележка кормораздатчика. Полужидкая мешанка точно так же лилась в чуть наклоненные кормушки с одной стороны, а подсвинки подходили и ели с другой.

Работавшие здесь пугали меня, горожанку и новичка, жуткой грязью, которую придется ворочать в одиночку, и я шла в откормочный цех с трепетом и дрожью. Лопата и метла — вот все, что мне полагалось, и я не представляла, как справлюсь.

Но, перебравшись через трубы заграждения — помогло золотое детство, когда я по полдня не слезала с деревьев, — и оказавшись в первом загоне, я поразилась.

Здесь жили, наверное, десятка полтора подсвинков месяцев пяти от роду — ростом уже с небольшую собаку. Упитанные, этакие розовые тушки, они лежали вповалку у задней стенки, на небольшом возвышении, и около них было чисто. Вся грязь скопилась ближе к кормушке, где я в полу увидела знакомые щели навозного транспортера. Таким образом, убирать мне пришлось меньше половины территории — другую, как ни странно это звучит, содержали в чистоте сами свиньи. Когда я принялась за работу, большинство мирно спали, и лишь несколько поднялись и неспешно начали бродить вокруг, бесцельно кружа по загону.

Но, как оказалось, их блуждание имело вполне ясные намерения. Поняв, что никто на меня нападать не будет, я спокойно заканчивала работу, когда почувствовала, что кто-то несильно, но упорно тянет меня за полу халата. Оглянувшись, я увидела подсвинка, который незаметно подобрался ближе и теперь сосредоточенно жевал мою спецодежду.

— Эге, ты чего?

Я потянула халат на себя, поросенок подошел еще ближе, явно не собираясь разжимать челюстей. Более того, другие перестали бродить вокруг да около и собрались рядом, окружив нас. Кто-то уже примеривался схватить мой халат с другого края.

— А ну пусти! — Я стукнула поросенка ручкой метлы.

В его маленьких глазах на миг мелькнуло осмысленное выражение, но он тут же забыл про меня и заработал челюстями еще быстрее.

Другой подсвинок примерился и потянул на себя мой халат. Терпение мое лопнуло — растолкав их ногами, я чуть не по спинам окруживших меня поросят добралась до соседнего загона и перелезла на ту сторону.

— Что, получили? — Пользуясь тем, что на меня никто из людей не смотрит, я показала оставленным в дураках подсвинкам язык и минуты две корчила рожи.

Если бы они постарались пролезть через прутья ко мне, я бы развлекалась дольше. Но, потеряв предмет увлечения, поросята вернулись на свои места. А я, гордясь одержанной победой, бодро повернулась лицом к следующему загону и застыла.

Свиней здесь было всего восемь, но каких! По размерам они не уступали свиноматкам в маточнике. Огромные жирные туши напомнили мне морских слонов из фильмов Кусто. Каждая свинья была тяжелее меня по крайней мере раза в три.

«Вот эти зажуют так зажуют!» — мелькнуло у меня в голове. Я уже представляла себе, как их мощные челюсти раздирают мой халат на клочки, потом приходит черед остального… В общем, назревал сюжет для фильма ужасов, и у меня немного тряслись не только руки, но и ноги, когда я принималась за работу.

Но, на удивление, все обошлось. Взрослые подсвинки даже ухом не повели на появление в их загоне человека. Более того, осмелев, я пинками сумела поднять нескольких и заставила их перейти на новое место, чтобы подмести там, где они лежали. Здесь же оказалось и гораздо чище — то ли потому, что свиней было меньше, то ли они успели запомнить, где находится их уборная и намеренно ходили только туда. В общем, покидала я этот загон со спокойной душой.

Но это оказалось только началом — ведь в следующем загоне меня опять ждала «молодежь». Толпа свинских подростков —